Шелли Такер - Не удержать в оковах сердце Страница 24

Она взглянула на него вопросительно, не поняв.

— Замужество.

Она снова рассмеялась.

— Мне никто не предлагал. Было множество непристойных предложений, но ни одного с благородными намерениями. Мужчинам, принадлежащим к тому кругу, в котором я выросла, и в голову не могло прийти жениться на такой женщине, как я.

Это поразило его больше, чем все остальное.

— А что ты за женщина? — Он задал ей тот же вопрос, который ранее задавала ему она.

Девушка покраснела — то ли от едва сдерживаемого гнева, то ли по другой причине, непонятной ему.

— Усталая, — сказала она без всяких эмоций. — Я усталая женщина. Уже поздно, и единственное, что мне хочется, так это лечь спать.

Николас помедлил, потом кивнул, поняв, что сегодня больше ничего о ней не узнает. Усталость навалилась и на него.

— Мы уходим на рассвете.

Он повернулся, подойдя к столу, заткнул пробкой бутылку и сунул ее в заплечный мешок, который соорудил из сетей. В нем уже лежала кое-какая провизия. Проверил прочность морских узлов на веревке.

— Куда все-таки мы направляемся? — спросила девушка. — Не может быть, чтобы ты бежал через весь лес, куда глаза глядят. Ты идешь в определенном направлении. Куда?

— У тебя назначено свидание?

— Просто я хочу попасть в свою комнату в… — Она осеклась, глаза ее настороженно прищурились. — Я хочу попасть домой. Мне нужно туда попасть, чтобы… взять свои вещи и уехать из Англии. В этой стране я не буду в безопасности.

— Сожалею, мисс Делафилд, но, если ваша комната находится не в Йорке, вам снова не повезло. — Николас взял со стола свечу. — У меня там неотложное дело и времени заходить по дороге куда-нибудь еще, нет.

— В Йорк? — возмущенно воскликнула она. — Но ведь это в противоположной стороне от того места, куда… — Она снова вовремя остановила себя. — Я не хочу идти в Йорк. У меня нет никакой гарантии, что со мной там ничего не случится.

— У тебя нет выбора, — напомнил он, шевельнув ногой: цепь натянулась. — Ты прекрасно знаешь, что хозяин положения я, и тебе придется выполнять то, что я прикажу.

Где-то в глубине души — пропади все пропадом! — он даже хотел, чтобы она стала сопротивляться. Уж на этот раз все пошло бы по-другому… При мысли о том, как именно по-другому все происходило бы, его обдало жаром. Но еще жарче разгорелась ее ярость.

— Плевать я хотела на то, что ты хозяин положения и принимаешь решения без меня.

— Зря. Пора к этому привыкнуть. — Николас подошел к кровати, вытащил пистолет из-за пояса и положил его на пол у изголовья, чтобы был под рукой. Свечу поставил рядом. Потом с усталым вздохом опустился на матрац. — Вам надо поспать, леди. Завтра нам предстоит дальняя дорога.

Она немного помолчала.

— А где, по-твоему, я должна спать? — наконец возмущенно спросила она. — На полу?

Возле очага, скребнув коготками, мелькнул маленький зверек.

— Я бы не советовал, — ответил Николас сухо. Он слышал, как она учащенно дышала.

— Джентльмен уступил бы мне кровать.

— Боюсь вас огорчить, леди, но здесь нет ни одного джентльмена на сотню миль в округе, а что касается меня, то я и не подумаю уступить вам кровать. Так что-либо ложитесь со мной, либо вам придется спать на полу. — Наклонившись, он загасил свечу, и все погрузилось в темноту. — Выбор за вами, мисс Делафилд.

Глава 9

Саманта лежала на боку поверх одеяла, отодвинувшись на самый край кровати. Внутри у нее все горело. Все ее чувства неестественно обострились, и от этого ей было не по себе. В хижине было темно, хоть глаз выколи, а в темноте каждый звук, каждый запах приобретали особую остроту.

Она прерывисто дышала, ожидая, когда заснет лежавший рядом с ней — всего в нескольких дюймах — мужчина. Сэм чувствовала, что он смотрит на нее. А может быть, ей только кажется? Может быть, он уже давно спит?

Он не пошевелился с того самого момента, как она легла, то есть более получаса назад.

По крайней мере, ей казалось, что прошло полчаса. А может быть, всего несколько минут? Сэм слышала его дыхание — такое прерывистое, как и у нее. Каждый вдох и выдох звучал в кромешной тьме оглушительно. Он немного изменил положение тела, и она услышала, как шуршит солома в матраце. Она чувствовала жар его тела и его запах — пряный, крепкий мускусный запах, смешанный со свежестью дождевой воды, которой он ополоснулся перед сном. Запахом этим пропитался весь воздух, который она вдыхала.

Будь он проклят! Сэм закрыла глаза, пытаясь унять дрожь. Как это ему удается действовать ей на нервы, не произнося ни слова?

Она мысленно обругала бродягу за то, что тот не дает ей спать. После всего, что ей пришлось вытерпеть за этот, день, — палящее солнце, обстрел, бегство, долгую дорогу с этим сумасшедшим, прикованным цепью к ее щиколотке, — она должна была бы спать крепким сном. Каждая косточка, каждый мускул, каждая клеточка ее избитого и исцарапанного тела жаждали отдыха, который мог дать только глубокий сон.

Сэм пыталась уговорить себя, что нет никаких причин для волнения. Лежащий рядом с ней мужчина не сделал ни одного движения в ее сторону, не прикоснулся даже к волоску на ее голове.

И все же пальцы ее правой руки сжимали рукоятку ножа, который она незаметно вынула из кармана юбки, прежде чем ложиться спать. Рукоятка холодила ладонь, и с ножом в руке Сэм чувствовала себя немного увереннее, однако расслабиться все же не могла. Мешали тревожные мысли. Кто он? — не давал ей покоя вопрос.

Правда, в данный момент ее спутник не представляет собой опасности. Ведь ему тоже досталось! Он был ранен, потерял много крови, потом она вынимала пулю…

Сэм снова открыла глаза. Она еще никогда не спала рядом с мужчиной. Никогда в жизни. Если бы не проклятые кандалы, этого не случилось бы и сейчас. Слишком короткая цепь не позволила ей лечь на полу. Она пыталась. Потом предложила скатать одеяло и положить между ними, но он лишь расхохотался, услышав ее предложение.

Она и сама понимала: смешно надеяться, что свернутое одеяло сможет защитить ее. Ничто, а не только рваное одеяло, не остановит его.

В голове снова пронеслись картины прошлого. Страшные картины того, что мужчины делают с женщинами. Сэм сжала покрепче рукоятку ножа и постаралась прогнать видения, полные крови и ужаса. Но они, как назло, становились все ярче. Бандиты орут, рычат от вожделения, наваливаются на беспомощных девушек, вторгаются в их тела снова и снова… Их крики до сих пор отчетливо звучат в ее ушах.

Потом вдруг, словно холодное лезвие ножа, мозг прорезало еще одно воспоминание. Тогда запор на дверях спальни не смог защитить ее от вторжения дядюшки Прескотта, которому чуть было, не удалось…