Персия Вулли - Гвиневера. Дитя северной весны Страница 25

Я уже знала, что старые боги, если захотят, могут заключить тебя в свои огромные объятия и довести до исступления как от радости, так и от страха. Не похоже, чтобы с последователями Белого Христа происходило то же самое, поэтому я про себя решила, что останусь верна старым богам, и надеялась, что ирландка не будет пытаться обратить меня в свою веру.

Когда мы доехали до берега первого озера, отец приказал сделать полуденный привал, чтобы дать отдохнуть лошадям. Мы с Бригит побежали на берег, устланный галькой, грызя орехи и сыр и продолжая болтать обо всем на свете. Я безмерно радовалась ее обществу, потому что она стала моей первой настоящей подругой после смерти Лин, и с нетерпением ждала возможности показать ей все, что можно, в нашем краю.

Она опустила руки в озерную воду и отдернула их, вскрикнув от удивления.

— Озеро Конистон всегда холодное, — сказала я, а потом показала на далекий остров. — Вон там садятся бакланы, чтобы высушить крылья, а чомги строят плавучие гнезда и иногда охотятся за рыбой при лунном свете. Мне не очень нравится это озеро, но здесь водится хорошая рыба.

— У вас есть и другие озера?

— Есть Виндермер, куда мы сейчас направляемся, и Уллсуотер, у которого живут большие олени, и Черное озеро, где обитает Владычица. — Я сделала охранительный знак, а потом подумала, не взволнует ли это мою гостью, но она, казалось, не обратила внимания. Возможно, Бригит не принадлежала к тем христианам, которые питают отвращение ко всем другим вероисповеданиям.

— Кто такая Владычица? — спросила она, накидывая на плечи яркую шаль, потому что мы подошли близко к воде и стало заметно прохладней.

— Да это же верховная жрица… Владычица Озера. Разве твой народ не знает о богине, ее жрице и обо всем другом?

— Ты имеешь в виду Морригану? — Она торопливо сотворила свой знак. — Каждый знает о ней. Но кто такая Владычица?

Я объяснила ей, как несколько женщин обучаются искусству жриц, а когда старая верховная жрица умирает, на ее место выбирают новую, и она продолжает учить остальных в течение всей своей жизни.

— И она известна под именем Владычицы Озера, потому что святилище находится у Черного озера, — закончила я.

— Она является главой жрецов? — настороженно спросила Бригит.

— Я так не думаю, хотя она пользуется их большим уважением. Она скорее наставница, а не глава… и прекрасная лекарка. Люди со всеми своими бедами идут в святилище.

— Оно похоже на женский монастырь?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Я никогда не была ни в святилище, ни в монастыре. Но думаю, что на озере есть и мужчины, и женщины, хотя в Уайторне находится монастырь святого Ниннана только для мужчин.

Бригит с минуту подумала, потом улыбнулась.

— У. нас дома святая, в честь которой я названа, основала монастырь только для женщин. У меня не было случая встретиться с ней, — добавила она задумчиво, — но, может быть, когда-нибудь она появится и в Британии.

Мы пошли обратно к взрослым, шагая осторожно, потому что корни деревьев переплетались, выпирали из земли и о них легко было споткнуться. Один из них вырос вокруг камня, и, когда земля осыпалась, камень оказался внутри живой клетки. Я всегда подозревала, что здесь поработала пара богов, один над камнем, другой над деревом, и молча поздоровалась с обоими, проходя мимо.

— Почему ты стала христианкой? — спросила я.

— Наверное, в основном потому, что жила по святым законам и учила им других, — ответила Бригит.

— Значит, Владычицу Озера тоже можно назвать святой?

Бригит резко остановилась, на ее веснушчатом лице появилось удивленное выражение. Потом она засмеялась.

— Ну, на святую она вряд ли похожа, но, если посмотреть по-другому, может быть, это и так. Однако я уверена, что священники и монахи не одобрят такое сравнение — они не любят старых богов и говорят, что считать их святыми неблагоразумно.

Я кивнула и ухмыльнулась. Мне очень нравилась моя новая подруга с мелодичным голосом и звучным смехом.

Подружиться с ирландским мальчиком оказалось не так просто. Мои дни были заполнены работой, поскольку Гледис нашла для нас с Бригит много дел на кухне, а Кевин был занят с мужчинами. Я видела его единственный раз за обедом, когда мы вместе с остальными детьми помогали обслуживать взрослых. Приходилось носить много блюд и подавать на стол, и поболтать было почти невозможно. Вдобавок он казался скромным и скрытным, когда бы я ни заговорила с ним, и дело вроде бы складывалось так, что мы никогда не сумеем подружиться.

А потом однажды утром я вприпрыжку бежала в конюшню, намереваясь вычистить щеткой Быстроногую. Обогнув угол конюшни, я увидела Руфона, стоящего у двери и внимательно наблюдающего за тем, что происходит на выгуле.

Кевин сидел верхом на молодом гнедом мерине, заставляя его идти разными аллюрами. Он дважды объехал по кругу выгул, понуждая мерина идти равномерной рысью, потом пустил его легким галопом вдоль дальнего забора, а конюшенный не спускал с мальчика глаз.

— Похоже, парень умеет обращаться с лошадьми, — заметил он, когда я подошла. — Я попросил его поездить верхом на каждой лошади — конечно, за исключением королевской, — и не было ни одной, с которой бы он не справился.

— Тогда, может быть, он будет ездить со мной? — предложила я с намеренной небрежностью, стараясь говорить так, будто это было просто полезным замечанием, а не картиной прекрасного будущего, внезапно возникшей передо мной. — Ты же знаешь, что сейчас Быстроногая не может по-настоящему разминаться, а если у меня будет сопровождающий, который так умело обращается с лошадьми, можно без опасений отпускать нас одних.

Руфон долго, неторопливо рассматривал меня оценивающим взглядом, затем со смешком в глазах и задумчивой ухмылкой очень медленно кивнул.

— Может быть, девочка… может быть, — наконец высказался он.

— Я мигом оседлаю ее, — пообещала я, юркнув в конюшню, пока он не передумал. Спустя несколько минут мы с Кевином выехали из ворот и переехали по настилу двойной ров.

— Ты всегда все делаешь так быстро? — спросил он, когда мы выехали из деревни и направились в сторону ложбинки между высокими холмами.

— Когда мне это удается, — счастливо ответила я. — А ты?

— Когда удается, — передразнил он, и мы оба расхохотались. — Мне только хотелось бы взять с собой Эйлба. Я не успел привести его с псарни.

— В следующий раз захватим, — пообещала я. Итак, мы ехали рядом, и я засыпала мальчика вопросами о его собаке, об Ирландии и обо всем том, что, по его мнению, не было похоже на наши места. В отличие от своей ласковой кузины, он был беспокойным, любопытным и наблюдательным. Его интересовало все: от способа постройки крепости римлянами до лучшего места для установки силков на уток на берегу озера.