Стефани Слоун - В его власти Страница 25

Перед отъездом на бал у них состоялся короткий разговор. Джеймс объяснил Клариссе, что будет происходить, и, что еще важнее, как им вести себя, чтобы им не пришлось сожалеть о своем поступке. Холодным, отстраненным тоном Джеймс подчеркнул, что решения будет принимать только он, возражать нет смысла — она должна безоговорочно подчиняться.

Кучер оживился — впереди на его пути оказалась повозка, замысловатые проклятия, которые он употребил, чтобы заставить встречного поскорее убраться с дороги, заставили Айрис захихикать.

— В самом деле, месье Сен-Мишель, — возбужденно сказала Айрис, — разве это не восхитительно? Среди ночи спешить по улицам Лондона на самое декадентское действо?

Джеймс добродушно хлопнул по бедру Клариссы.

— Вы не согласны, Сен-Мишель? — Он надавил на бедро, потом убрал руку. — О, боюсь, я на миг забылся. Пожалуйста, pardonnez-moi[10], месье.

Кларисса потерла место, где только что была рука Джеймса, кожа там горела.

— Уверяю вас, Ругье, я как-то не думал об этом, — ответила она, зная, что плохо скрывает раздражение.

— Послушайте, вы оба, — настаивала Айрис. — Разве вся прелесть посещения таких мест не в том, чтобы забыться и позволить себе лишнее?

Кларисса надеялась, что сам факт посещения бала поклонников Киприды покажется Айрис достаточно скандальным и удовлетворит ее потребность в сильных ощущениях. Она начинала думать, что ошиблась, и этим страхом поделилась с Джеймсом еще до отъезда. Он выслушал ее с явным невниманием и уверил, что готов к любому развитию событий. На «Монахов» работает не он один, и это, по его мнению, должно было умерить ее беспокойство.

Кларисса только кивнула Айрис и невыразительно произнесла «oui», после чего снова отвернулась к окну. Мысль о присутствии других агентов не слишком утешила ее. У нее не было иллюзий насчет, возможности побега. Даже если она сможет ускользнуть от Джеймса, куда ей идти? Кто в состоянии помочь ей, преследуемой могущественными «монахами»? А мать, которая осталась во Франции? Клариссе ничего не оставаясь, как продолжить эту игру.

Карета замедлила ход, вдруг стало светло — это горели укрепленные на стенах здания многочисленные факелы. Кларисса слышала, как Джеймс что-то шепнул Айрис, а она отвечала знакомым хихиканьем.

Может быть, как предположил Джеймс, Клариссу оставят одну. Если она не позволит разгуляться эмоциям, то, вернувшись в Кенвуд-Хаус, ляжет в кровать, которой, кроме нее, будут только подушки. Тогда, как Джеймс…

Впереди показалось здание «Аргайл-Румз», карета пристроилась к веренице других и остановилась, ожидая, когда из экипажей выйдут люди и они отъедут.

Кларисса вздохнула. Какой смысл думать о том, что было бы, если бы она оказалась способна держать себя в руках. Назад дороги нет… или все-таки есть?

— Мадемуазель, вы уверены, что хотите пойти туда? — спросила Кларисса, когда карета вновь тронулась с места и двинулась вперед, а потом остановилась перед входом.

Айрис широко улыбнулась, ее глаза блестели от предвкушения.

— Никогда в жизни я не была так уверена, как сейчас. Ливрейный лакей опустил подножку кареты, открыл дверцу и протянул руку. Кларисса оттолкнула ее, и соскочила на землю.

— Eh bien. En avant[11], — пробормотала она про себя, слишком напуганная, чтобы обеспокоиться тем, не слышит ли ее кто-нибудь.

— Почему только мы здесь в домино? — разочарованно воскликнула Айрис, когда они оказались в бальном зале.

Она начала раздражать Джеймса.

— Мы не можем допустить, чтобы вас видели, — ответил он. — Кроме того, домино придает вам больше таинственности. — Он поправил свою нелепую маску и взглянул на девушку на ней было платье в греческом стиле с лифом, спускающимся почти до пупка, и маска, переливающаяся всеми цветами радуги, которая закрывала ее лицо больше, чем платье — тело. Опасения Клариссы, что Айрис захочет большего, чем просто пощекотать себе нервы, оказалось, имели под собой основание, хоть Джеймс и взял на себя решение этой проблемы. Поведение девушки в его спальне не оставляло места для сомнений. Джеймс считал, что им повезет, если она к моменту отъезда останется девственницей, а если из того, что он слышал о таких балах, хотя бы половина соответствовала действительности, их ждет настоящая война.

Айрис дразняще улыбнулась, явно польщенная словами Джеймса, и перевела взгляд на танцевальную площадку. Джеймс рассматривал толпу. На первый взгляд все было как на любом другом балу: совсем обычно, в рамках приличий. Оркестр играл те же медленные мелодии. Танцующие пары пресыщенно переступали ногами. Но чем больше Джеймс всматривался в окружающих, тем яснее видел, чем одни отличаются от других. Все женщины были очень красивы — ни одной простенькой Желтофиоли или располневшей матроны. Более того, от них исходила сексуальная опытность, присущая куртизанкам. Проституткам, даже если они хорошо выполняют свою работу, свойственны механические движения, что неудивительно, если учесть род их занятий. С другой стороны, жен, как привык верить Джеймс, отличает непорочность — они годятся скорее для обожания, чем для чего-то другого.

Но куртизанка! Она серьезно относится к своему искусству. В конце концов, оно для нее средство продвижения в высшее общество. Женщина, сумевшая завлечь очень богатого мужчину, играющего в эти игры, может рассчитывать на богатство, власть и определенный престиж.

Джеймсу приходилось видеть их старания и даже пробовать то, что они предлагают, но он предпочитал обходиться без этого.

Джеймс заметил, что, когда музыка смолкла, несколько пар покинули танцевальную площадку и исчезли в коридорах, ведущих в глубь дома.

— Куда они отправились? — спросила Айрис, беря с подноса проходившего мимо слуги третий бокал шампанского.

Джеймс от шампанского отказался, жестом отослав слугу.

— Вам этого знать не следует, — многозначительным тоном ответил он, надеясь, что Айрис просто похихикает, тем и дело кончится.

Она поперхнулась шампанским и закашлялась.

— Месье Сен-Мишель, может быть, вы не откажете в любезности и проинформируете меня?

Кларисса держалась спокойно, хотя Джеймс видел, что она нервничает. За все время, проведенное на балу, она едва сказала несколько слов и большую часть времени смотрела в пол.

Она откашлялась.

— Мадемуазель Беннетт, разве не достаточно, что мы здесь?

— Не достаточно, — резко ответила Айрис, соблазняющими движениями расправляя шелковую юбку своего платья. — Мы заключили сделку, вы и я. Вам следует это помнить. А теперь присоединимся к остальным.