Татьяна Алексеева - Резанов и Кончита. 35 лет ожидания Страница 27

Александр Андреевич Баранов встретил их таким же виноватым и беспомощным выражением лица:

– Да, все так, брат Гедеон все очень точно вам описал, у нас каждый год чуть ли не треть жителей умирает от голода и от скудной плохой еды. А что я могу сделать? Я уже два года подряд пишу в Петербург, что с продуктами у нас все очень плохо – пока их довезут через Сибирь, а потом через океан, половина приходит в негодность! Но другого-то пути все равно нет!!!

– Но должен же быть еще какой-нибудь другой способ! – возмущался Резанов. – У вас в порту стоят несколько иностранных кораблей – откуда они, из Америки? Почему нельзя договориться о торговле продуктами с кем-нибудь из них?!

– А деньги где взять? – горько усмехнулся Баранов.

– Так дело только в деньгах? – почувствовав, что выход из создавшихся обстоятельств все-таки есть, Николай оживился. – Если да, то я прямо сейчас вернусь в порт и буду разговаривать с капитанами! С вашего позволения… – Он отступил к двери, готовый бежать к экипажу и как можно скорее гнать в порт, несмотря на размытую дорогу.

Губернатор колонии посмотрел на него с несмелой надеждой во взгляде:

– Если у вас достаточно денег, то можно попробовать… Одно судно у нас как раз везет зерно в Америку – это «Юнона». Его владельца зовут Джон Вульф. Если вы сумеете с ним договориться…

– Сумею, – решительно объявил Николай и, кратко попрощавшись с Барановым, быстрым шагом вышел за дверь.

– Быстро в порт! – крикнул он кучеру, еще только подбегая к экипажу.

И снова экипаж затрясся на ухабистой дороге, каждую минуту норовя застрять в грязи. Резанов нетерпеливо выглядывал в окно. И хотя положение, в котором он оказался, было крайне тяжелым, где-то в глубине души командор чувствовал странную радость – он снова занимался делом, причем делом, по-настоящему важным для людей! И у него была возможность хотя бы это дело выполнить хорошо, искупив все свои прошлые ошибки!

Глава IX

Калифорния, Сан-Франциско, 1806 г.

Если в Нагасаки корабль, на котором плыл Николай Резанов, встречали с каменными, не выражающими никаких эмоций лицами, а в Ново-Архангельске – со скорбными, чуть не плачущими от голода и призрачной надежды на помощь глазами, то порт Сан-Франциско встретил русских путешественников шумно и весело. Местные докеры, смуглые и черноволосые – не то метисы, не то испанцы, еще сильнее загоревшие под жарким экваториальным солнцем, – оказались улыбчивыми и говорливыми, они бурно и искренне радовались появлению нового судна и так же искренне, от души ругались, помогая устанавливать тяжелый и рвущийся у них из рук трап. А еще они, не переставая, болтали, да так быстро, что Николаю Петровичу даже понадобилось некоторое время, чтобы начать понимать их сбивчивую и почти у всех довольно неграмотную речь. Но в остальном порт и местные жители вызвали у него огромную симпатию. Вот о такой встрече он мечтал во время всего своего путешествия! Впрочем, длилась его радость недолго. Впереди было слишком много важных дел, и если два месяца назад, отплывая из Ново-Архангельска, Резанов был почти уверен в их в благополучном исходе, то теперь его вера в лучшее подверглась сильным сомнениям.

В столице Русской Америки ему действительно сопутствовала удача. Продуктов, которые вез на своем судне американец Джон Вульф, жителям колонии должно было хватить больше чем на полгода, и он не отказался продать их русскому дипломату, предложившему за все содержимое трюмов «Юноны» очень щедрую цену. Но все прекрасно понимали, что это будет только отсрочкой и что колонии нужно гораздо больше еды, чтобы пережить следующие зиму и весну. И тогда у командора появился новый план, результатом которого стали два прибывших в Калифорнию судна. Купленная у Вульфа старая и испытанная штормами «Юнона» и только что построенный в Ново-Архангельске, такой же большой корабль с вместительным трюмом, по борту которого красовалась совершенно невозможная для судов надпись – «Авось». Все, кто видел этот корабль, посматривали на его владельца немного странными взглядами, но Резанов делал вид, что не замечает этого. Громкие и величественные имена кораблей, на которых они с Иваном Крузенштерном плыли в Японию, не принесли им удачи. Как знать, вдруг корабль с таким неожиданным названием окажется более счастливым? «Вы все эти годы надеялись на авось, – сказал Резанов губернатору перед самым отплытием. – Теперь будете надеяться на него в прямом смысле слова!»

Оба судна должны были загрузиться разными продуктами в ближайшем крупном городе. Денег у командора было достаточно, чтобы наполнить зерном пять таких кораблей, но его серьезно беспокоило другое. Все большие и богатые города, расположенные на западном побережье, принадлежали испанским колониям, а отношения Испании с Россией были не слишком теплыми еще во время отъезда Резанова в Японию. Не трудно было догадаться, какими они сделались теперь, когда Испания стала союзницей наполеоновской Франции. Не было никакой уверенности в том, что испанские колонии захотят вообще вести какие-либо переговоры с российскими мореплавателями.

Поэтому вскоре после причаливания он уже и думать забыл о веселых мексиканцах и лишь досадливо морщился, когда до палубы долетали их звонкие крики. Его терпение было на исходе, и если бы Николай мог, он отправился бы с визитом к калифорнийскому губернатору прямо в день прибытия. Но приличия требовали подождать хотя бы сутки, и Резанов посвятил их разговорам с мексиканцами, чтобы как следует усвоить их вариант испанского языка, и приведению в порядок своих залежавшихся в сундуке парадных костюмов. И если с языком он смог разобраться достаточно быстро, то борьба с одеждой оказалась менее успешной. В более-менее нормальном виде у Николая сохранился лишь самый дешевый и скромный на вид костюм, не слишком подходящий для визита к губернатору большой колонии – тем более что Резанов собирался договариваться с ним о покупке огромного количества продуктов. «Явлюсь к губернатору в таком виде – так он не поверит, что я могу кусок хлеба купить!» – заскрипел Николай зубами, примерив этот неподходящий костюм и попытавшись разглядеть себя в висящее на двери каюты небольшое зеркало. Но остальные его вещи требовалось долго чистить, отпаривать и гладить, и Резанов сильно сомневался, что даже после этого они станут пригодными для выхода в свет. Оставалось надеяться, что его недостаточно блестящий внешний вид будет принят не за бедность, а за желание казаться скромным.

На второй день своего пребывания в Сан-Франциско Николай отправил губернатору Хосе Арильяге письмо с просьбой об аудиенции и потом больше часа нетерпеливо расхаживал по палубе, гадая, примут ли его сразу или на его пути вновь возникнут какие-нибудь препятствия. Конечно, правителю Сан-Франциско было далеко до японского императора, но наученный горьким опытом Резанов теперь ожидал самого худшего. И его опасения оправдались: ответа от губернатора не было до самого вечера, и только когда небо над океаном начало темнеть, в порт прибежал курьер с ответным письмом, где говорилось, что губернатора нет в городе и что все вопросы во время его отсутствия решает комендант крепости Сан-Франциско Хосе Дарио Аргуэльо. А это означало еще хотя бы один день ожидания и неизвестности…