Сэндитон - Джейн Остин Страница 27

— С капитаном Хантером, — последовал робкий, едва слышный ответ.

— Хм! Ничего не скажешь, завидное постоянство. А с кем еще танцевала?

— С мистером Нортоном и с мистером Стайлзом.

— Кто это такие?

— Мистер Нортон — кузен капитана Хантера.

— А мистер Стайлз?

— Один из ближайших друзей капитана Хантера.

— Причем все из одного полка, — добавила миссис Эдвардс. — Получилось так, что наша Мэри провела весь вечер в окружении красных мундиров. Честно говоря, мне было бы приятнее видеть ее танцующей с кем-нибудь из соседей.

— Да-да, нельзя пренебрегать обществом давних знакомых. Но что же делать молодым леди, если военные действуют расторопнее других кавалеров?

— Полагаю, мистер Эдвардс, что находчивым военным не стоило бы приглашать даму сразу на несколько танцев, — парировала супруга.

— Возможно, дорогая. Но почему-то вспоминается, как в свое время мы с тобой делали то же самое.

На это замечание миссис Эдвардс ничего не ответила, и Мэри снова позволила себе дышать. Беседа продолжалась в том же приятном ключе, и в спальню Эмма поднялась в чудесном настроении, с головой, полной приятных воспоминаний об Осборнах, Блейках и мистере Хауэрде.

Следующее утро привело в дом множество посетителей. В городе Д. давно сложился обычай после бала непременно навещать миссис Эдвардс, а в данном случае любопытство обострилось благодаря присутствию Эммы. Всем хотелось еще раз взглянуть на девушку, которой накануне восхищался сам лорд Осборн. Разнообразие взглядов повлекло за собой разнообразие оценок. Кто-то не нашел во внешности мисс Уотсон ни единого недостатка, а кто-то не заметил особого очарования. Кому-то показалось, что смуглая кожа сводит на нет все достоинства, а кто-то не увидел даже половины той красоты, которой десять лет назад отличалась мисс Элизабет Уотсон. В живом обсуждении бала с различными оппонентами утро пролетело быстро и незаметно. Внезапно Эмма осознала, что уже два часа дня, а семейный фаэтон до сих пор не появился. Несколько раз она подходила к окну и осматривала улицу, а потом попросила разрешения расспросить лакея, но в этот момент с облегчением услышала звук подъехавшего к дому экипажа и снова поспешила к окну, но вместо удобного, хотя и изрядно потертого фаэтона увидела запряженную гнедой парой щегольскую коляску. Через несколько мгновений объявили о приезде мистера Масгрейва, и миссис Эдвардс тут же приняла самый строгий и чопорный облик. Ничуть не сбитый с толку холодным приемом, джентльмен с элегантной легкостью поприветствовал обеих хозяек, а потом обратился к гостье и передал записку, которую, по его собственным словам, «имел честь получить от ее сестры, но при необходимости мог сопроводить устным комментарием».

Не дожидаясь от хозяйки приглашения не церемониться, Эмма раскрыла краткое — всего в несколько строчек — послание Элизабет и прочитала, что отец почувствовал себя достаточно хорошо для того, чтобы предпринять поездку на пасторское собрание. Поэтому сама она сможет воспользоваться фаэтоном и забрать сестру не ранее чем завтра утром, конечно, если Эдвардсы не отправят ее домой в собственном экипаже — что вряд ли вероятно — или не подвернется удобная оказия. Конечно, при желании можно даже преодолеть весь путь пешком. Едва дочитав записку до конца, Эмма была вынуждена выслушать постскриптум мистера Масгрейва.

— Мисс Уотсон отдала мне записку всего десять минут назад. Встретил ее в деревне Стэнтон, куда путеводная звезда повернула головы лошадей. В этот момент ваша сестра как раз искала возможность сообщить об изменении планов, и мне удалось убедить ее в том, что более надежного и быстрого почтового голубя, чем я, не существует на свете. Заметьте при этом, что до сих пор я ни словом не обмолвился об отсутствии личной заинтересованности. Достойной наградой послужит возможность отвезти вас в Стэнтон в своем экипаже. Сестра ничего об этом не написала, но, поверьте, высказала пожелание.

Эмма огорчилась: предложение ей не понравилось. Очень не хотелось остаться с глазу на глаз с Томом Масгрейвом. И все же, боясь утомить радушных хозяев и уже соскучившись по дому, она не находила сил решительно отказаться от предложения. То ли не понимая сути дилеммы, то ли надеясь выяснить, чего желает молодая леди, хозяйка хранила молчание. Поблагодарив мистера Масгрейва, Эмма добавила, что боится доставить лишние хлопоты.

— Никаких хлопот! — заверил джентльмен. — Ничего, кроме чести, удовольствия и восторга. Чем же еще заняться мне самому и моим лошадям?

И все же Эмма продолжала сомневаться.

— Боюсь, вынуждена отклонить любезное предложение: экипаж внушает некоторые опасения, — к тому же расстояние не настолько велико, чтобы не попытаться дойти до дома пешком.

Наконец, миссис Эдвардс нарушила молчание и, разузнав подробности, изрекла:

— Будем чрезвычайно рады, мисс Эмма, если позволите наслаждаться вашим обществом до завтра. Но если спешите домой, то наш экипаж в вашем полном распоряжении, а Мэри будет счастлива повидаться с мисс Уотсон.

Ни о чем другом Эмма не мечтала, а потому с благодарностью приняла великодушное предложение и призналась, что, поскольку Элизабет осталась дома одна, очень хочет вернуться к обеду. Однако мистер Масгрейв горячо оспорил план:

— Решительно не согласен. Вы не должны лишать меня счастливой возможности вас сопровождать. Поверьте: лошади не подведут, даже если сами будете ими править. Все ваши сестры знакомы с их спокойным нравом; ни одна из мисс Уотсон не сомневается в том, что мне можно довериться даже на ипподроме. Честное слово, — многозначительно добавил он вполголоса, — вам бояться нечего. Опасность грозит мне и только мне.

Двусмысленные заверения вовсе не переубедили Эмму.

— Что же касается поездки в экипаже миссис Эдвардс на следующий день после бала, то такая вольность станет нарушением всех и всяческих правил, — настойчиво продолжил мистер Масгрейв. — Честное слово, никогда не слышал, чтобы животных использовали столь необдуманно. К тому же старый кучер будет выглядеть таким же измученным и недовольным, как его лошади. Не правда ли, мисс Эдвардс?

Ответа не последовало. Все три леди сохранили молчаливую непреклонность, и джентльмену не осталось ничего иного, как уступить превосходящим силам.

— Каким великолепным получился вчерашний бал! — воскликнул мистер Масгрейв, спеша сменить тему. — Вы еще долго оставались после нашего с Осборнами ухода?

— Только на два танца.

— Должно быть, устали: было уже очень поздно. Полагаю, почти все разъехались.

— Напротив, почти все остались. Никто, кроме Осборнов, не уехал. До последнего момента гости продолжали танцевать с прежним увлечением.

Эмма сказала это, не очень веря собственному утверждению.

— Неужели? Если бы я знал, то, пожалуй, вернулся бы в зал. Должен признаться, что скорее люблю танцы, чем нет. Мисс Осборн — очаровательная молодая леди, не так ли?

— Мне она не показалась красивой, — ответила Эмма, поскольку замечание адресовалось главным