Джудит Айвори - Опрометчивый поступок Страница 28

Спор. Препирательство. Похоже, это грозило стать их основными видами общения. Они только и делали, что выводили друг друга из себя. Что ж, метод проб и ошибок – вполне обычный способ получше узнать своего ближнего.

Собирая вещи, Лидди заметно прихрамывала. Сэм молчал об этом, размышляя, как можно помочь делу. Возможно, стоит вырезать трость. Или он мог бы нести свою спутницу на руках – это нетрудно, она мало что весит. Главная проблема состояла в том, как эту помощь предложить. Ему не улыбалось снова задеть самолюбие Лидди и разрушить ее недавно обретенную уверенность в своих силах. Она такая, что предпочтет свалиться от боли без чувств, чем выказать слабость.

Когда Сэм готовился получше упаковать вторую – большую и еще непочатую – бутылку джина в тряпки кучера, его осенила идея, умолчать о которой было бы просто грешно.

– Что, если вместо ботинка обмотать твою ногу вот этим? – Он помахал рубашкой и носками. – Идти будет легче.

Лидия повернулась, с минуту смотрела на него, морща лоб, потом кивнула.

– Тогда не будем откладывать. Сядь, я сейчас.

Он разрезал носки по бокам почти до самого мыска, превратив в две длинные мягкие тряпицы, а рубашку располосовал на широкие ленты.

– Давай ногу!

Лидия послушно подобрала юбки. Увидев тонкий шелковый чулок, почти прозрачный и, несомненно, очень дорогой, Сэм вынужден был несколько раз сглотнуть, прежде чем слова пошли с языка.

– Тебе придется… придется снять… ну, эту штуку!

Он готов был скорее откусить себе язык, чем произнести вслух слово «чулок» – по той простой причине, что шок от этого несложного сочетания букв непременно послал бы всю его кровь в самую неподходящую для этого часть тела – во всяком случае, в этот момент. Не хватало им сейчас только «вопроса с пенисом»!

Не подозревая о бушевавшей в нем буре, Лидди запустила руки под юбки, нащупала край чулка и принялась скатывать его вместе с изящной черной подвязкой, украшенной бархатным сердечком. Освободившись от шелковых тисков, она с милой непосредственностью пошевелила пальцами, а Сэм не мог оторвать взгляд от ее босой ноги. Высокий подъем, тонкая кость лодыжки, начало округлости икры, впереди поросшей крохотными золотистыми, почти незаметными взгляду волосками, которые он тем не менее разглядел своим обострившимся зрением. Он отчаянно пожелал провести вдоль них ладонью, чтобы увидеть, как они тянутся к нему. Он захотел приласкать Лидди, как кошку. Вместо этого он вытянул руку ладонью вверх.

– Давай сюда свою ногу, и мы обсудим, что с ней надлежит делать, раз уж тебе нравится все обсуждать до мелочей.

Он отчасти поддразнивал Лидди, отчасти не решался прикоснуться к той части ее тела, которая обычно скрывалась под одеждой.

– Очень мило с твоей стороны, – ответила девушка с полной серьезностью, но, должно быть, что-то прочла в его лице, потому что заколебалась.

Он над ней, конечно, посмеивается, но чего ради? Что смешного в том, чтобы иметь чувство собственного достоинства, чтобы быть независимой? Она осторожно поставила ногу на ладонь Сэма, и он принялся туго обматывать лодыжку тряпицей из носка, поглядывая то на Лидди, то вниз, на дело рук своих. С каждым мимолетным взглядом вверх глазам его представала тоненькая, хрупкая девичья фигурка с копной непокорных волос на фоне зыбкого, змеящегося тумана. Глаза ее при этом казались глубокими карими безднами, и приходилось заново напоминать себе, что ни в них, ни в самой Лидди в конечном счете нет ничего из ряда вон выходящего. Но каждый раз в это все меньше верилось. Изолированный, чуточку зловещий мирок, в котором они оказались в это утро, странным образом шел к девушке, которую он не в силах был постичь.

«Должно быть, – думал Сэм, – я теряю связь с действительностью». Он пытался осмыслить, что так привлекает его в Лидди. Округлые ягодицы, полные груди, стройные ноги – без сомнения. Хрупкая фигурка и болезненная бледность – ничуть, Лицо? Разумеется. Тонкие, точеные черты и эти золотисто – карие глаза. В них столько женственного тепла, столько безотчетной нежности! Для лица настолько узкого они просто огромны, особенно в окружении густых и длинных ресниц. Длинных настолько – Сэм впервые понял это, – что ей приходится смотреть на мир из-под их темного навеса. И брови у Лидди тоже густые, той формы, что заставляет усматривать в глазах несуществующий вопрос, затаенное любопытство. Нос у нее немного коротковат, зато рот по-настоящему красив и весьма выразителен, а когда она улыбается – вот как сейчас, – на щеках появляются две очаровательные ямочки.

– Спасибо за все, – сказала Лидди.

– Пожалуйста! – пробормотал Сэм и с ужасом почувствовал, что краснеет.

Этого только не хватало! Он совершенно расклеился! Это заметила и Лидди, потому что с удивлением воззрилась на него. Более того, она вопросительно приподняла бровь, разглядывая его. Сэм видел все это краем глаза, но когда попытался храбро встретить ее взгляд, она отвела его. Следующую пару минут они играли глазами в кошки – мышки, потом девушка потупилась, но он успел заметить на ее губах улыбку.

– Э – э… Лидди…

Она резко вскинула голову, метнула на него короткий взгляд из-под ресниц и уставилась куда-то поверх его плеча. И тогда случилось то, чего Сэм так боялся. Все волоски на его коже разом встали дыбом, кровь забурлила, славно в нее плеснули расплавленного свинца, и брюки предательски натянулись в паху. «Боже правый», – беспомощно подумал он. Все это только потому, что она вот так склонила голову? Что мимолетно коснулась взглядом? Что это, намеренное поддразнивание или неосознанное кокетство? Но что бы это ни было, так самочка птицы призывно трепещет крылышками, улетая от самца в период спаривания.

В ней, в этой Лидди Браун, было то чему он не мог противиться, – извечная женственность. Она была такой хрупкой, такой беззащитной, что он чувствовал себя сильным вдвойне. Ее хотелось схватить на руки и унести от всех бед, лелеять и беречь, утешать и нежить. Чтобы завоевать ее доверие, хотелось совершать множество самых необычных поступков, от дерзких до нелепых.

Сэм опомнился. Еще неизвестно, позволит ли эта леди нежить и беречь себя. Она не более беззащитна, чем оса. Хрупкая, болезненная – верно, но отнюдь не беззащитная,

– Все, – буркнул он.

Лидди ненадолго прикрыла глаза. Длинные ресницы опустились, коснулись щек, и возбуждение нахлынуло на него волной, так что потемнело в глазах. Сэм мысленно увидел,. как наклоняется вперед, все дальше и дальше, принуждая ее опрокинуться на землю, как опускается сверху и трется, трется об нее, извиваясь всем телом, чтобы ощутить под собой ее податливую плоть. Он почти ощутил, как раздвигаются ее ноги, чтобы впустить его…