Джоанна Хиксон - Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы Страница 29

В отсутствие королевы Екатерина заметно повеселела. Почти все фрейлины уехали со своими семьями, осталась только Агнесса и две дочери баронета. Принцессе больше не требовалось высиживать долгие часы дворцовых аудиенций, и она занимала себя, чем хотела. В окрестностях Парижа наступило относительное спокойствие. Екатерина, с позволения дофина, стала брать лошадей и эскорт для загородных поездок. Она любила скакать верхом, но в первый день мая настояла, чтобы Жан-Мишель отвез принцессу в сопровождении Алисии, Люка и меня на прогулку в Венсеннский лес.

– Сегодня Майский праздник, Метта, – напомнила мне Екатерина. – Устрой нам пикник!

За восточной стеной Парижа начинался густой лес, где любил охотиться король, когда его не мучил недуг. Замок Венсенн, расположенный в этом лесу, служил королевской охотничьей резиденцией. Охота была единственным доступным королю развлечением, хотя смотритель королевской конюшни теперь сажал его на пони, а не на резвого скакуна, как в молодости. Мы гуляли по роще вековых дубов, где синие колокольчики ковром устилали поляны. В обществе своих близких я чувствовала себя, будто в раю. Стояла прекрасная весенняя погода. В полдень мы устроились в тенечке на берегу ручья и отобедали жареным каплуном и сладостями. Екатерина и ее фрейлины сняли туфли и чулки и босиком, будто крестьянки, носились по сочной зеленой траве, приподняв шелковые юбки. Выбившись из сил, принцесса присела рядом со мной на ствол поваленного дерева. Алисия с Люком, хохоча, брызгались водой на отмели.

– А как ты в юности проводила Майский праздник, Метта? – спросила Екатерина.

– Вы испортите платье, – запротестовала я. Складки роскошного бледно-желтого шелка покрыли зеленые пятна мха.

– Ну и что?! – Принцесса небрежно пожала плечами. – Расскажи!

Я, конечно же, уступила.

– На рассвете мы взбирались на Монмартр и умывались росой. Говорят, если поцеловать парня с первомайской росой на губах, он станет твоим навеки.

– Жаль, что солнце уже высушило росу, иначе мы могли бы это проверить! – шаловливо воскликнула Екатерина, подмигивая неуклюжему Люку. Мой сын смущенно покраснел. Ошарашенный присутствием принцессы, за весь день он не осмелился произнести ни слова.

Эта поездка ознаменовала начало новой, опасной близости между Екатериной и моей семьей. От самой принцессы опасности ждать не приходилось – нет, рядом с ней было только отрадно, – однако многие иначе расценивали подобную дружбу: слишком велика была разница в нашем происхождении и положении. Сидеть рядом с Екатериной и делить с ней еду являлось нарушением строгого дворцового этикета. Знатные господа ревностно следили за его соблюдением, и в их глазах подобная бесцеремонность заслуживала сурового наказания. Я утешалась лишь тем, что никого из вельмож поблизости не было.

Несколько дней спустя, нарядив Екатерину в роскошное платье для ужина с дофином, я отправилась домой и послала Алисию узнать, свободны ли Жан-Мишель и Люк для семейной трапезы. Порой нам удавалось выкроить для этого часок-другой. Чуть раньше я попросила на кухне короля горшочек гороха и хороший кусок бекона и теперь поставила их на огонь. Весело переговариваясь, мы рассаживались у огня, когда тихо скрипнула дверь, и, к нашему огромному удивлению, вошла Екатерина. Ее богатый наряд резко контрастировал с простотой нашей башенной комнаты.

Принцесса нерешительно замерла у двери.

– Я услышала, как вы разговариваете и смеетесь, и подумала, что могла бы немного посидеть вместе с вами…

Жан-Мишель вскочил, стянул худ[8] с головы и стал неловко переминаться с ноги на ногу, не зная, как вести себя в присутствии августейшей гостьи. Я поспешила предложить Екатерине его освободившееся кресло.

– Нет, что вы, я не хочу отнимать место у вашего отца, – сказала Екатерина, улыбаясь Алисии и Люку, смущенно поднявшимся со скамьи. – Я сяду с тобой, Алисия, если местечко найдется. Вы потеснитесь?

Она присела на краешек скамьи, но пышная вышитая юбка почти не оставила места для третьего. Люк, всегда готовый услужить принцессе, переместился со своей миской на пол, откуда уставился на Катрин, зачарованный блеском золота и драгоценных камней, украшавших ее шею и лоб.

– Как вкусно пахнет! – сказала она, вдыхая пар, поднимающийся от котелка над огнем. – Метта, у тебя нет лишней ложки?

– Возьмите, ваше высочество. – Я протянула ей собственную миску. – Я ее еще не касалась.

– Спасибо, – сказала она, принимая миску обеими руками. – Не хочется лишать вас ужина, но тут на всех хватит. Я страшно голодна.

Взяв мою роговую ложку, она начала есть маленькими, деликатными глоточками, затем остановилась, чтобы попросить Жан-Мишеля и меня вновь занять свои места.

– Простите, я не хотела доставлять вам неудобство, – умоляла она.

Я опустилась на табурет, но Жан-Мишель не смел сидеть в присутствии особы королевской крови.

Я терялась в догадках о причине столь внезапного посещения.

– Надеюсь, вам не пришлось меня дожидаться, ваше высочество, – осторожно осведомилась я, наливая эль из кувшина в деревянную чашку и передавая ее принцессе. – Вина у нас, к сожалению, нет. Поскольку вы ужинали с дофином, я предположила, что не понадоблюсь вам еще несколько часов.

Екатерина приняла эль с благодарной улыбкой и пожала плечами.

– Я пришла в покои дофина в обычное время, но ужин не подают, пока не готов дофин, а это зависит от того, когда он соизволит встать с постели. Сегодня же он решил не вставать до темноты. Я устала ждать и ушла. Вот почему я голодна. Мне жаль его придворных, им часами приходится дожидаться еды, а затем их могут продержать за столом до поздней ночи, пока подается блюдо за блюдом. Дофин настаивает на длительных банкетах каждый день, и у него, конечно же, имеется вино. Еще он пьет какое-то жуткое пойло, которое делают в Нормандии из яблок. Не знаю, как оно называется, но пахнет омерзительно.

– К-хм… – Жан-Мишель боязливо кашлянул, но страсть делиться знаниями пересилила застенчивость. – Я пробовал его в руанских тавернах. Его называют аквавитом, водой жизни. Правда, на следующий день чувствуешь себя так, словно выпил воды смерти.

– Возможно, именно поэтому мой брат остается в постели столь долго, – с милой гримаской заявила Екатерина. – Он слишком много пьет. Утверждает, что способен управлять Францией в одиночку, но не представляю, когда он занимается делами, если спит до заката.

– К-хм… – снова кашлянул Жан-Мишель и, набравшись смелости, решился, наконец, занять свое место. – Его высочество рассылает гонцов глубокой ночью. Мы держим лошадей наготове, чтобы предоставить их в любое время. Гонцы прибывают постоянно. Послания, которые доставляют среди ночи, будут прочитаны, но курьеру, прибывшему в полдень, приходится ждать до полуночи.