Наталья Павлищева - Клеопатра и Антоний. Роковая царица Страница 29

Усевшись в кресло, Фульвия глубоко и с облегчением вздохнула и поинтересовалась:

— Ну, что нового?

— Хорошее средство для окраски ресниц и бровей из толченых жженых муравьев.

— Хм… а не вредно?

Олимпа приблизила свое лицо к хозяйкиному. Та и без объяснений все поняла, новые средства рабыни всегда испробовали на себе. Повернула лицо Олимпы туда-сюда, снова довольно хмыкнула и кивнула:

— Хорошо. Что еще?

— Паста от загара.

— Что в ней?

— Телячий навоз, оливковое масло и камедь.

— Ты знаешь, что я не люблю на лице оливковое масло!

— Можно заменить любым другим растительным.

— Хорошо. Я сильно загорела в пути. Приступайте.

Последовали долгие процедуры, начиная с ванны со скрабом, удалившим не только грязь, но и старые частички кожи, потом массаж со смягчающими средствами, потом припарки для нежной кожи лица, которая действительно была измучена жарким солнцем и ветром.

— Я так долго жила без возможности принимать ванну дважды в день, что вся просто пропиталась пылью и противными запахами. Нужно сделать маску не только для лица, но и для всего тела.

— Хорошо, госпожа.

Пока рабыни мучили хозяйку депиляцией волос под мышками и на ногах, другие быстро растирали средство для припарки, смешивая яичный порошок, ячменную муку, тертый олений рог, винный камень, толченые луковицы нарциссов и пшеничную муку. Потом туда примешали мед, все старательно растерли и обмазали драгоценное тело хозяйки от линии роста волос на голове до пяток. На лицо нанесли пасту из телячьего навоза, льняного масла и камеди, чтобы оно отбелилось. Потом маску из бобов, чтобы разгладились мелкие морщинки…

Волосы в это время отбеливались с помощью галльского мыла, в которое входил буковый пепел и козий жир. Можно было бы воспользоваться смесью осадка винного уксуса и масла мастикового дерева, но с ним нужно обращаться осторожно, а Фульвия сейчас не была настроена осторожничать.

Ногти красавицы полировали пемзой, а потом тонкой замшей до блеска, а сама она для удаления запаха изо рта жевала пастилку из мирта и мастикового дерева, замешанных на старом вине…

Когда через несколько часов все это было смыто, тело помассировано, ненужные волосы удалены, ногти отполированы, сделан массаж тела, Фульвия стала готова к нанесению макияжа. Теперь к делу приступили две другие рабыни. В половинке красивой раковины лежала паста из жженых муравьев для окраски ресниц и бровей, в другой — толченый уголь, смешанный с жиром, для подводки стрелок от уголков глаз, в небольшой плоской вазочке — крем для сияния кожи на основе меда и жирных белил, еще в одной — гематитовый порошок, чтобы заставить кожу светиться, румяна, которые Фульвии вряд ли нужны, потому что румянец у красавицы свой, кармин для губ.

Рядом полыхала жаровня, где грелись спицы для завивки волос, и стояла еще одна рабыня, обученная парикмахерскому искусству.

Когда еще через пару часов Фульвия вгляделась в зеркало, ей оставалось только с удовлетворением кивнуть: отражение демонстрировало не уставшую от дальней дороги и неудобств женщину, а настоящую красавицу в расцвете лет.

Первой, кому Фульвия решила нанести визит, была дочь. Она должна собственными глазами увидеть, что там творится с ее девочкой. Если честно, то Фульвию мало волновало истинное положение дел, если эта дурочка Клавдия не сумела заполучить мужа в постель, это ее проблемы. Фульвии вообще не слишком хотелось появляться рядом с дочерью, потому что это выдавало ее собственный возраст! Женщина, у которой взрослая дочь, просто не может быть юной. Клавдия мешала молодости матери, а потому не была любимицей. Другое дело малыши от Антония, их не стыдно предъявить всем — крепки, упитанны и сбрасывают собственной матери лет десять.

А к Клавдии Фульвия шла скорее, чтобы побывать в доме Октавиана и поговорить с его матерью Аттикой. К тому же она наслышана о приезде в Рим сестры Октавиана Октавии, о добродетелях которой едва ли не легенды складывают.

Если бы по поводу добродетели спросили мнение Фульвии, та просто фыркнула бы:

— Загнать себя в имение мужа и сидеть там безвылазно — это достоинство?

Сама она прожила вне Рима, отправившись следом за Марком Антонием в Афины, всего ничего и то чувствовала себя оторванной от жизни. Шутка ли сказать, чуть не пропустила новое средство для окрашивания ресниц на основе жженых муравьев! Так можно и совсем отстать!

Конечно, Фульвия обрела немало новых средств, которыми пользовались греческие красавицы, и вместе с собой привезла тамошнего космета, но раскрывать секреты римским красавицам не собиралась.

Она не стала задергивать шторки носилок, пусть видят, что красавица Фульвия снова в Риме и все так же прекрасна. Не заметить ее действительно невозможно, отовсюду слышались приветственные возгласы, несколько раз даже пришлось останавливаться, чтобы на ходу поболтать с подружками. Конечно, это болтовня змей в террариуме, подружек Фульвия растеряла, еще когда Марк Антоний пытался навязать свою власть Риму. И не пустить шпильку в бок красавице римские матроны просто не могли.

— Ах, Фульвия, ты в Риме? А ходили слухи, что Марк Антоний в Египте. Разве ты не с ним?

— Я же не полукровка, чтобы жариться на солнце! Нет, даже воздух Афин пахнет провинцией.

О Марке ни слова, пусть думают, что хотят. Никто не рискнет открыто интересоваться его любовными похождениями с египетской царицей. Нет, все-таки рискнули!

— Фульвия, я слышала, что Антоний гостит у египетской царицы, как ты это позволила?

Хотелось крикнуть в ответ: «Дура! Кто меня спрашивал?!» — но она сладко улыбнулась:

— Я не держу мужа привязанным к своей ноге. Тем горячее будет, когда вернется…

Рабы-нубийцы, огромные, мощные, стояли, держа носилки на плечах, как вкопанные, они и несли так же — легко, только чуть покачивая. Фульвия еще в бытность Клеопатры в Риме осознала преимущества именно таких рабов — сильных и надежных, высокий рост которых позволяет приподнять свою госпожу над остальными. Это помогает, особенно когда нужно чувствовать себя выше сплетен и пересудов.

На устах Фульвии играла довольная улыбка, а в душе мрак. Ну, Марк, погоди, я тебе отомщу за эти унижения! Я, римская матрона, красавица, любви которой до сих пор готовы добиваться многие, вынуждена выслушивать от любой дурочки вот такие оскорбления!

Болтали действительно дурочки, кто поумней и хорошо знал Фульвию, ни за что бы не рискнули задавать подобные вопросы, прекрасно зная, что красавица обид не прощает.

Фульвия не знала, что еще один удар ждет ее со стороны зятя через несколько дней.