Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения Страница 30

Гриффин наклонился, положив руки на колени.

– Вы должны понять следующее. Когда я приехал домой из Кембриджа, моя мать была убита горем и совершенно без сил. Половину фамильной мебели продали, чтобы оплатить отцовские долги, кредиторы заявлялись днем и ночью, а Томас скулил по поводу того, как замечательно было бы купить новую карету с золотой отделкой. Наступила осень, и все, что у меня осталось, это сгнивший от сырости урожай зерна. Я мог бы продать зерно маклеру, который, в свою очередь, перепродал бы его перегонщику джина. Тогда я подумал: зачем терять доход? Я купил у одного мошенника старую винокурню, заплатил ему сверх цены за то, что он научит меня, как это делается.

Гриффин снова откинулся на спинку сиденья и пожал плечами:

– Через два года мы смогли позволить себе светский сезон для Каро.

– А Мэндевилл? – осторожно спросила Геро. – Он знает, чем вы занимаетесь, чтобы обеспечить семью?

– Не бойтесь, – с циничной усмешкой ответил Рединг. – У вашего жениха руки чистые. Томаса волнуют более благородные вопросы, чем то, откуда берутся деньги на жизнь. Его интересы распространяются на парламент и тому подобное, а не на кредиторов.

– Но… – Геро сдвинула брови, стараясь понять, – он же должен иметь хоть какое-то представление о том, откуда поступают деньги. Разве он никогда не интересовался этим?

– Нет. – Рединг пожал плечами. – Возможно, ему это и приходит в голову, но даже если и так, он никогда не говорил со мной на подобные темы.

– А вы никогда не пробовали объясниться?

– Нет.

Взволнованная, Геро уставилась себе на руки. То, каким способом Рединг добывал деньги, отвратительно, но что сказать о человеке, который живет в роскоши, не интересуясь тем, откуда он ее получает? Выходит, Мэндевилл заслуживает осуждения не меньше Рединга? А возможно, даже больше – он имеет все блага, и при этом душераздирающие последствия торговли джином его не касаются. Она знала, как назвать такого человека.

Трусом.

Геро отбросила эту мысль и посмотрела на Рединга.

– Если мой брат узнает, чем вы занимаетесь, он, не колеблясь, сдаст вас властям. Максимус не остановится ни перед чем, когда дело касается торговли джином.

– Даже если при этом его драгоценная младшая сестра окажется вовлеченной в скандал? – Рединг вопросительно выгнул бровь. – Не думаю, что он так поступит.

Геро покачала головой и отвернулась к окну. Они выехали из Сент-Джайлза, и теперь карета двигалась по более чистым улицам.

– Вы его не знаете. Максимус одержим. Он стал таким после убийства родителей. Ничто не остановит его от уничтожения производства джина. Он верит, что в смерти бедняков повинен джин. Навряд ли его что-то остановит… Он не посмотрит на то, что вы вскоре станете моим деверем.

Рединг пожал плечами:

– Я вынужден рискнуть.

Геро сжала губы, потом спросила:

– О чем вы говорили с тем человеком в винокурне?

Он вздохнул:

– У меня есть соперник… хотя это слово слишком изысканно для него. Он поставил своей целью изгнать меня из этого дела.

Геро испуганно на него взглянула.

– Что это за соперник?

– Такой, который уничтожает лондонские винокурни и выбрасывает изувеченные тела моих работников через стену во двор. Вот почему я вернулся в Лондон… ну, и еще в связи с вашей с Томасом помолвкой.

– Великий боже. – Геро удрученно покачала головой. Рединг связался с уголовниками, и так спокойно об этом говорит? – Значит, тот человек был…

– Его звали Рис, и его единственный проступок состоял в том, что вчера он вышел выпить кружку эля.

Геро передернуло:

– Бедняга.

– Вам незачем волноваться. Как я уже сказал, Томас в этом не замешан.

Геро подняла на него недоуменный взгляд. Неужели он считает ее глупышкой?

– Я могу понять, что вы находились в отчаянном положении из-за финансового состояния вашей семьи, – медленно произнесла Геро. – Но ведь опасность миновала. Мой брат знал бы о финансовых трудностях Мэндевиллов, когда составлял брачный контракт.

– Ваш брат проницательный человек. Я не сомневаюсь в том, что вы правы. Состоянию Мэндевиллов опасность не грозит. Он не обнаружил никаких неполадок.

– В таком случае зачем продолжать перегонять джин?

– Вы не понимаете… – начал было Рединг.

– Вы снова говорите со мной свысока, – одернула его Геро.

Его светло-зеленые глаза вдруг сделались жесткими.

– Я должен думать о семье, леди Совершенство. Каро удачно вышла замуж. Но Мегс еще не помолвлена. Чтобы найти подходящего мужа, ей необходимы туалеты – уверен, вы это понимаете. Я не могу закрыть винокурню, пока она не выйдет замуж. Нам нужны деньги, чтобы оплатить ее светский сезон.

Геро прикрыла глаза. Слова полились у нее из самого сердца:

– Хотя у нас с вами и были разногласия, милорд Бесстыдство, и я несколько раз за последние дни ловила себя на том, что вы мне отвратительны… – Тут он хмыкнул, но Геро не обратила внимания. Она должна договорить до конца, пока смелость ее не покинула: – …но я думаю, что мы оба кое-что узнали друг о друге. Мне бы хотелось, чтобы мы в какой-то мере стали друзьями.

Молчание было таким долгим, что она решила, будто он спит. Геро открыла глаза и увидела, что Гриффин внимательно смотрит на нее, упершись локтями в колени. В глубине зеленых глаз она прочитала такое, от чего стало трудно дышать. Она стиснула руки, чтобы не выдать своего волнения.

– Да, друзьями, – повторила она, скорее себе, чем ему. – И как друг я прошу вас – пожалуйста, оставьте этот способ заработать деньги.

– Мегс…

Она замотала головой, не дав ему договорить.

– Леди Маргарет необходимы наряды, чтобы найти мужа, но должны же быть иные возможности достать деньги. Я видела, как джин истребляет людей в бедных районах Лондона. Вам, возможно, сейчас это безразлично, вы вникаете только в то, что нужно вашей семье. Вам требуются деньги, но придет день, когда вы поднимете голову и оглянетесь вокруг себя. Когда этот день настанет, вы поймете, какое несчастье вы и ваш джин причинили людям. И когда это произойдет, джин уничтожит и вас тоже.

– Друзья… – Рединг откинулся назад. – Я для вас только друг?

Геро заморгала – она не ожидала такого вопроса.

– Да. Почему нет?

Он пожал плечами, задумчиво глядя на нее.

– Почему нет… Друг – такое… умиротворяющее слово. Вы целуете всех ваших друзей так, как поцеловали меня прошлым вечером?

Она ждала от него чего-то подобного, но все равно вздрогнула, как от удара.