Марина Фиорато - Венецианский контракт Страница 32

Он достал чашу и кошель из широкого рукава. Аккуратно положил их на деревянный стол и жестом пригласил хозяев сесть. Он заметил, что мальчик мгновенно спрятался в тени, в углу возле печки, откуда виднелись теперь только его глаза.

– Слушайте меня внимательно, – сказал Аннибал. – Вот мое семейное сокровище, – показал он пальцем на кошель. – Я могу доверить вам, двум честным господам, посторожить его, пока я займусь поручением дожа? А это, – он постучал по ободку старого медного кубка, который глухо пропел в ответ, – это очень древний кубок. Некоторые говорят, – сказал он с благоговением в голосе, – что сам Христос пил из него.

Старик вытаращил глаза на ничего не стоящую чашу.

– Я вернусь через четверть часа, – произнес Аннибал, покидая тесный задымленный дом, чтобы направиться через арку в Винья Мурада.

Он надеялся найти лишь подходящее место для своих замыслов, но увидел зеленую поляну с сочной травой и прекрасную аллею белых тутовых деревьев, чьи листья с золотистой каймой раскачивались на фоне лазурного неба. Местами из земли торчали короткие столбы и огромные развалившиеся камни, которые хранили историю более древних построек, стоявших здесь когда-то. Сразу за подпорной стеной находилась площадь с низкими каменными домами призрения, небольшой церквушкой в одном из её углов и большим зданием с открытыми арками в центре, которое венецианцы называли Тезоном.

Он слышал об этом месте и теперь представил себе мысленно, что будет, когда придет корабль. Сначала команда корабля высадится на берег и пройдет через неглубокую яму с известкой. Затем они перенесут груз с корабля и сложат его в Тезоне, оставив свой отличительный знак на стене, прямо над грузом. Затем команда проведет в домах призрения сорок дней – именно отсюда происходит слово quarantine. Они должны будут следить за своим здоровьем, вести себя благопристойно и посещать мессу в маленькой церквушке, если, конечно, они христиане. Каждый день из сорока вещи будут выноситься из Тезона через открытые арки, окуриваться очищающим дымом, проветриваться, затем складываться под крышей на ночь. Если груз и команда будут объявлены незаразными, им разрешат покинуть остров и войти в Венецию, где они смогут свободно торговать.

Аннибал знал, что Совет издал указ о том, что все товары должны быть отмечены особым знаком, потому что на карантинных островах процветал черный рынок – товары, которые возвращались в ящики после окуривания и проветривания, иногда не совпадали по качеству и количеству с теми, которые доставали оттуда. Аннибал задумался, сколько денег Бокка заработал за эти годы, заменяя роскошные изделия простыми. Что ж, скоро он узнает, чего стоит честность сторожа.

Аннибал прошел через одну из больших арок в сердце Тезона. Когда глаза его привыкли к полумраку, он увидел огромное зияющее пространство – безлюдное и бесцельное, где ничто не говорило о его прежнем назначении, лишь только несколько пустых бочонков и пара сломанных ящиков. Стены, однако, рассказывали свою собственную историю. На каждом свободном уголке были нацарапаны надписи и рисунки – некоторые на венецианском, некоторые на тюркском, а некоторые представляли собой странные иероглифы, которых он не знал. Знаки были красные, и если бы это была тюрьма, он бы подумал, что они нанесены кровью. Подойдя поближе, он потер одну из надписей пальцем и понюхал перчатку – она была сделана окисью железа, тем же веществом, которым отмечали груз. Некоторые моряки, которым явно наскучили сорок дней вынужденного пребывания в лазарете, упражнялись в художестве – вот нарисована гондола, а там прекрасный галеон, здесь рыцарь, а вот здесь, в тюрбане, правитель неверных.

В конце большой комнаты Аннибал оглянулся – каждый выступ создавал естественную нишу, и здесь поместились бы десятки матрасов. Придется только закрыть арки, чтобы защитить больных от дождя.

Аннибал взобрался на большую крепостную стену – murada, которая и дала острову его старое название. Вдоль стены располагались torresin – дозорные башни, с которых обычно маршалы наблюдали за кораблями. Он забрался на одну из башен и осмотрелся; за стенами открывался небольшой дикий лес, и тропинка giro di ronda пробиралась через лавровые деревья и терновник. А дальше – болотистое поле солончаков, ведущих к лагуне, которая прекрасно подойдет для ловли форели или стирки. Прямо на горизонте была Венеция – такая же крошечная, каким казался ему этот остров вчера, похожая отсюда на заостренную оловянную корону в середине лагуны.

Аннибал спустился по каменным ступеням, обогнул Тезон сзади и нашел колодец – довольно большой, с декоративным водосточным желобом. Подобные колодцы сооружали из семи слоев камней и песка, служившего фильтром между желобом и резервуаром, так что вода была чистой и свежей. На каменном резервуаре был высечен вездесущий крылатый лев, но книга, которую он держал, была закрыта.

Аннибал нагнулся, чтобы рассмотреть, позабыв о цели своего приезда. Обычно на таких изображениях книга в лапе льва была открыта на приветствии Святого Марка – “Pax tibi, Marce, Evangelista meus” – четко вырезанном на камне. Он задумался, что могла означать закрытая книга; возможно, что-то здесь запечатано, скрыто.

Вспомнив, зачем пришел, он опустился на колени и выкопал глубокую квадратную ямку в мягкой почве возле колодца, куда спрятал ларец Касонов, зарыв его так, чтобы ничего не было видно. Но он почувствовал на себе чей-то взгляд, и на мгновенье ему показалось, что это лев наблюдает за ним.

Поднявшись на ноги, он увидел большую серую кошку, которая выскочила из зарослей дикой травы, словно ею выстрелили из баллисты, затем она помедлила, лениво прогуливаясь, и беззастенчиво подкралась прямо к Аннибалу, напрашиваясь на ласку. Её ждало разочарование.

Аннибал продолжил свой путь между рядами домов. Он заглянул в пустой дом – две комнаты, одна над другой, с камином, хорошим освещением и вентиляцией. Здесь, вероятно, не меньше сотни жилых домов. Все они – в хорошем состоянии, кроме одного в углу, который казался ветхим, разваленным. Аннибал догадался, что когда-то в него попали из пушки – не все корабли, которых призывали остановиться на острове, соглашались соблюдать строгие правила карантина, действующие в Республике.

Там, где два ряда домов примыкали друг к другу, стояла небольшая квадратная церквушка, увенчанная крестом. Аннибал направился к ней и зашел внутрь; кошка не отставала от него. Для религии у него не было времени. Его воспитали в благочестии, но в Падуе он посещал тайные радикальные лекции, противопоставлявшие Богу науку. Временами он искренне разделял их точку зрения.