Стефани Лоуренс - Любовь на краю света Страница 33

Скроуп покачал головой:

— Не представляю как.

Он перевел взгляд на Женевьеву.

Сиделка тоже мотнула головой:

— Девчонка ни с кем и словом не перемолвилась. Ни с одной живой душой. Если не считать нас троих.

Маккинзи ненадолго задумался, однако лицо его не отражало ни мыслей, ни чувств.

— Ваш кучер Тейлор, возможно, сумел что-то разузнать о мисс Кинстер. До тех пор…

Он внезапно осекся, вскинул голову и прислушался. С заднего двора донесся едва различимый стук, затем в кухне зазвонил колокольчик.

— Может, это Тейлор. — Скроуп повернулся к сиделке: — Ступайте посмотрите.

Та поспешно выбежала из комнаты.

Скроуп переступил с ноги на ногу и смущенно откашлялся.

— Сэр… милорд… я знаю…

— Нет, Скроуп! Еще не время! — властно оборвал его Маккинзи. — Посмотрим, что нам удастся выяснить, сможем ли мы отыскать след мисс Кинстер. А потом я приму решение.

Последние слова шотландца, произнесенные сухим, холодным тоном, заставили Скроупа умолкнуть.

Вскоре вернулась Женевьева.

— Это был посыльный из небольшого трактира неподалеку от постоялого двора, где мы оставили карету. Тейлор сообщил, что наша цыпочка побывала там с каким-то джентльменом, англичанином. Они уехали на рассвете по Большой Северной дороге. Англичанин правит двуколкой. Тейлор раздобыл резвую лошадь и пустился за ними в погоню.

Маккинзи кивнул, затем обвел глазами комнату и направился к двери.

— Как я понимаю, Тейлор вооружен. Надеюсь, ему известно, что я не потерплю насилия? Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь пострадал.

— Да, милорд.

Скроуп последовал к дверям за шотландцем.

Сиделка уже поднималась по лестнице.

Маккинзи задумался, можно ли верить словам Скроупа. Вдобавок он не знал, так ли уж безоговорочно Тейлор подчиняется наемнику. И тем не менее…

Войдя в кухню, он остановился и заговорил, рассеянно постукивая пальцами по столу.

— Прежде всего, нам нужно дождаться известий от Тейлора. Узнать, вернется ли он с мисс Кинстер или нет. Однако тем временем я наведу справки и, возможно, выясню, кто этот загадочный англичанин и не он ли помог мисс Кинстер бежать. — Маккинзи посмотрел на Скроупа, затем перевел взгляд на сиделку. — Вы оба будете ждать здесь. Я вернусь через час.

Женевьева с готовностью кивнула. Скроуп не шелохнулся. По его лицу было видно, что он потрясен.

Джереми только теперь понял, что допустил серьезный просчет. Он не принял во внимание и даже не попытался оценить возможности мисс Кинстер, тогда как первоначальный план требовал от нее действий весьма решительных. Откровенно говоря, он вовсе не думал о ней как об активном участнике операции «Спасение».

Элиза была для него чем-то вроде драгоценного манускрипта, который следовало добыть, перехитрив противника. Теперь беглянка и ее спаситель сидели рядом на задке телеги. Груда капустных кочанов отделяла их от крестьянина, правившего лошадью.

— Простите, — тихо вздохнула Элиза. — Я знаю, вы рассчитывали, что мы будем ехать намного быстрее.

Не сводя глаз с дороги, вившейся позади телеги, Джереми покачал головой:

— Нет, не извиняйтесь. Это мне следует просить у вас прощения. — Он коротко улыбнулся Элизе, надеясь, что это вышло ободряюще. — Я должен был подробно изложить вам наш план и спросить, что вы о нем думаете. Если бы я поступил так, как вы предлагали, мы наняли бы двуколку с упряжкой взамен верховых лошадей и сейчас благополучно мчались бы вперед.

Им пришлось оставить лошадей в Слейтфорде. Даже медленная рысь все-таки пугала Элизу. Она ехала, сжавшись в комок, яростно вцепившись в поводья, боясь, что лошадь ее сбросит, и тревога ее начала передаваться Джереми.

К тому времени как всадники достигли деревни, страх уже охватил их обоих. Джереми хорошо понимал, что сломанные кости лишь осложнят и без того скверное положение. Но в крошечном деревенском трактире не нашлось наемной кареты, там не было даже двуколки. Однако проезжий фермер, собиравшийся в соседний городок, предложил подвезти путешественников. Этот добрый малый направлялся в Кингсноу. Он уверял, что там легко будет найти двуколку.

По счастью, фермер успел продать большую часть капусты, а его лошадь оказалась сильной, выносливой и быстрой.

Таким образом, беглецы приближались к цели своего путешествия чуть быстрее, хотя и не намного. Однако теперь Элизе не угрожало свалиться с лошади и свернуть себе шею, поэтому оба испытывали заметное облегчение.

По крайней мере в этом.

Джереми по-прежнему с трудом удавалось не обращать внимания на Элизу в ее новом, мужском обличье, вернее, не замечать то странное действие, которое оказывала на него ее близость. Ему приходилось сдерживать себя, чтобы не пялиться на ее длинные ноги, обтянутые бриджами.

Напряжение не отпускало его, особенно когда…

Стараясь прогнать опасные мысли, он задумался над сложившимся положением. Это утро подбросило ему целый ворох проблем. Конечно, было довольно приятно ехать в телеге, тем более рядом с Элизой, но лошадь бежала слишком медленно, а двое беззащитных путешественников, лишенных возможности съехать с дороги и ускользнуть прочь, представляли для преследователей легкую добычу. Вынув из кармана часы на цепочке, Джереми взглянул на циферблат.

Элиза придвинулась ближе и наклонилась, чтобы видеть стрелки.

Джереми окутал свежий аромат, исходивший от ее волос. Запах розы и лаванды мешался в нем с теплым, едва уловимым благоуханием женственности. И вновь острое сознание близости Элизы пронзило Джереми.

— Почти девять часов.

Элиза выпрямилась и отодвинулась.

Джереми захотелось вернуть ее, притянуть к себе. Он решительно подавил эту безумную мысль.

— Да, — отозвался он слабым голосом.

Потом откашлялся и посмотрел на часы, пытаясь вспомнить, о чем только что думал. Нахмурившись, он убрал часы в карман.

— За три часа мы успели проехать… не слишком много. Нужно поскорее найти двуколку и мчаться что есть духу. Наверное, нам придется внести изменения в план, но мы не можем принимать решения, пока не будем знать, каковы наши возможности.

Почувствовав взгляд Элизы, он повернулся и посмотрел ей в глаза.

Она улыбнулась:

— Вы очень чуткий и внимательный. Я это ценю.

Джереми не стал браниться, ворчать или произносить напыщенные речи, не попытался взвалить на нее ответственность за задержку, объявив, что по ее вине провалился его чудесный план. Ему не пришло в голову укорять Элизу, заставляя испытывать стыд и раскаяние, оттого что она никудышная наездница. Он просто смирился с ее недостатками и отказался от первоначального плана, не выказав и тени презрения или сарказма.