Эптон Синклер - Замужество Сильвии Страница 38

– Мэри! Ради бога, что случилось с моим ребенком?

– Пустяки, – ответила я, начиная новую серию лжи. – Маленькая инфекция. Это случается сплошь и рядом.

– Но чем она вызвана?

– Нельзя сказать наверное. Тут может быть множество причин. Во время родов открывается столько источников инфекции. Вся эта процедура не особенно гигиенична, видите ли.

– Мэри! Посмотрите мне в глаза!

– Да, дорогая?

– Вы не обманываете меня?

– То есть, как?

– Я хочу сказать, не скрывается ли тут чего-нибудь серьезного? Все эти доктора… эта таинственность… неопределенность!..

– Докторов послал ваш муж, моя дорогая. Это просто глупый мужской способ проявлять свое внимание. (Это придумала тетя Варина; деликатная леди и тут осталась верна себе.)

– Мэри, я очень беспокоюсь. У моей девочки такой скверный вид. Я чувствую, что за всем этим скрывается что-то.

– Дорогая моя Сильвия, если вы будете беспокоиться, то этим принесете только вред ребенку. У вас может испортиться молоко.

– Вот, вот в этом все дело! Потому-то вы и не хотите сказать мне правду!

Мы часто убеждаем себя, что ложь при некоторых обстоятельствах необходима, но всякий раз, как нам приходится прибегать к ней, в душе невольно поднимается отвращение. Я чувствовала, что с каждым днем все сильнее увязаю в болоте лжи, а тетя Варина и доктор только и делали, что подталкивали меня еще глубже.

На имя доктора Перрина пришла телеграмма от Дугласа ван Тьювера, ясно показывавшая, о чем беспокоился главным образом этот джентльмен. «Надеюсь, что вы проявили должный такт» – туманность этой фразы говорила о том, что и он не особенно стремился доверять свои тайны телеграфистам. Однако для нас она была понятна и полна значения. Она напомнила мне тот спокойный и авторитетный тон, которым он разговаривал со своим шофером, и это заставило меня мысленно погрозить кулаком всем мужьям на свете.

Миссис Тьюис, конечно, не нуждалась в подобных предупреждениях от главы дома. Голос предков безошибочно руководил ею во всех случаях жизни. Добрая леди достаточно близко узнала меня во время наших более или менее драматических объяснений, и ее дрожащие пальцы время от времени делали попытку сковать меня цепями благопристойности.

– Подумайте, миссис Аббот, какой выйдет скандал, если миссис Дуглас ван Тьювер разойдется со своим мужем!

– Да, дорогая миссис Тьюис, но, с другой стороны, подумайте, что может произойти, если она останется в неведении. Ведь у нее может быть другой ребенок.

Тут я снова убедилась, какая непроходимая пропасть лежала между нами.

– Кто мы такие, – прошептала она, – чтобы вмешиваться в эту священную область? Царствие небесное, миссис Аббот, не в плоти, а в душах наших.

Я промолчала минуту, чтобы перевести дух.

– Обычно в таких случаях, – сказала я наконец, – Бог поражает женщину бесплодием.

Миссис Тьюис опустила голову, и я увидела, как слезы закапали на ее колени.

– Моя бедная Сильвия! – простонала она вполголоса. Наступило молчание. Я тоже готова была заплакать.

Наконец тетя Варина с мольбой подняла на меня свои выцветшие глаза.

– Мне трудно понять ваши взгляды. Но неужели вы действительно думаете, что будет лучше, если Сильвия узнает нашу ужасную тайну?

– Это во многих отношениях послужит ей на благо, – сказала я. – Она станет больше заботиться о своем здоровье, будет слушаться доктора…

– Я останусь при ней, я буду смотреть за ней день и ночь! – поспешно ответила тетя Варина.

– Но разве вы имеете право скрывать правду от тех, кто будет прислуживать ей. От ее горничной, няни, от всякого, кто может случайно воспользоваться тем же полотенцем, той же ванной или стаканом.

– Вы несомненно преувеличиваете опасность. Если бы все было так, как вы говорите, гораздо больше людей хворали бы этой болезнью.

– Доктора утверждают, – возразила я, – что около десяти процентов больных заражаются самым невинным путем.

– О, эти современные доктора! – воскликнула она. – Я никогда не слыхала ни о чем подобном.

Я невольно улыбнулась.

– Дорогая миссис Тьюис, а много ли вы вообще знаете о распространении гонорреи? Я приведу только один факт, о котором один профессор колледжа заявил публично, а именно что восемьдесят пять процентов студентов его университета заражены какой-нибудь венерической болезнью. А ведь это цвет нашего молодого поколения.

– О, этого не может быть! – воскликнула она. – Все знали бы об этом.

– Кто это «все»? Юноши в ваших семьях знают. Вы убедитесь в этом, если сумеете вызвать их на откровенность. Мои два сына учились в государственном университете и приносили мне домой все, что слышали – сплетни, жаргон, отвратительные непристойности. Четырнадцать юношей в одном дортуаре пользовались одной ванной, и на стене ее вы увидели бы четырнадцать шприцев. Они сами рассказывали об этом, и все общежитие очень забавлялось на этот счет. Они называли болезнь «насморком» и считали, что юноша, не получивший своей порции «насморка», недостоин уважения товарищей. Самое похвальное дело было получить несколько подобных «насморков», так чтобы больше нечего было опасаться. Они считали, что эта болезнь не хуже сильного насморка. Подобные представления внушают им шарлатаны-врачи и уличные женщины, которые просвещают в этих вопросах наших сыновей.

– О, замолчите, замолчите! – крикнула миссис Тьюис. – Умоляю вас, избавьте меня от этих подробностей!

– Вот что происходит с нашими мальчиками, – сказала я. – С сыновьями Кассельменов и Чайльтонов! То же самое вы встретите в каждом общежитии, в любом дортуаре любого закрытого учебного заведения Соединенных Штатов. А родители только затыкают уши, точь-в-точь, как вы.

– Но чем же я могу помочь тут, миссис Аббот?

– Не знаю, миссис Тьюис. Я со своей стороны намерена заняться тем, чтобы открыть на этот счет глаза молодым девушкам.

– Вы покушаетесь на невинность молодых девушек? – в ужасе прошептала она. – Могу себе представить, как огрубеют их лица, если головы их наполнятся такими мыслями! Вы ужасаете меня!

– У моей дочери совсем не грубое и не жесткое лицо, – возразила я. – А между тем я все объяснила ей. Подумайте минутку, миссис Тьюис, ведь у нас ежегодно рождается десять тысяч слепых детей. Сто тысяч женщин ложатся под нож хирургов. Миллионы женских организмов медленно разрушаются болезнями, названий которых не знают сами больные. Мы должны кричать об этом со всех крыш, пока каждая женщина не поймет, в чем зло, и пока каждый мужчина не будет уверен, что она знает это и что он потеряет ее, если не докажет своей чистоты. Вот единственное средство борьбы, миссис Тьюис.