Джинни Лин - Дракон и жемчужина Страница 39

— Тебе знакомы военные тексты, — заметил он.

— Я была любимой наложницей воинственного императора, — ответила Суинь, глядя на него через плечо.

— Только на словах.

Ли Тао показалось, что он поймал довольный изгиб ее губ, когда она снова повернулась к книгам. Проявление собственнического чувства удивило его. Ли Мин был давно в могиле, так и не отведав прелестей своей знаменитой «драгоценной супруги».

— Есть интересная история о военачальнике Сунь Цзы. — Не найдя ничего для себя интересного, Суинь продолжила осмотр. — Однажды правитель царства У предложил военачальнику Суню создать армию из наложниц своего гарема.

Звуки ее голоса убаюкивали, подобно ласкающим пальцам. Он отдыхал в ее присутствии. В конце концов, его армии уже наготове и ждут вестей о Гао.

— Военачальник разделил их на два отряда и назначил двух любимых наложниц командовать каждым из них. Однако когда Сунь Цзы попытался дать им распоряжения, девушки просто хихикали. Он предупредил их, что, если подчиненные не поймут приказов, это вина командиров.

— Бедный почтенный Сунь. Я сам по опыту знаю, как сложно справиться даже с одной императорской наложницей.

— Негодяй. — Она даже не повернулась к нему лицом, чтобы бросить обвинение.

— Продолжай же, — попросил Ли Тао, захваченный рассказом.

Вероятно, Суинь нашла оставшиеся книги также недостойными ее внимания. Она повернулась к нему, чтобы закончить историю:

— Когда наложницы продолжили выказывать строптивость и невнимание, Сунь Цзы казнил двух фавориток на глазах у всех остальных. Правитель страшно разгневался, но военачальник Сунь ответил ему: «Когда командир получает приказы, в его обязанности входит добиться их успешного выполнения, даже если это огорчит правителя».

— И естественно, оставшиеся женщины принялись выполнять приказания как хорошо обученные воины, — закончил ее рассказ Ли Тао. — Я бы не был столь строг в наказаниях.

— Потому что они — беззащитные женщины?

— Потому что война есть война, и командующий должен понимать разницу.

Ли Тао поднял глаза и выжидающе посмотрел на Суинь, которая в это время достигла последнего ряда книг. Добравшись до плотно закрытого темного шкафа, нутро которого скрывало смертоносные кинжалы, она, казалось, потеряла интерес к осмотру кабинета и вернулась к креслу, в котором сидел Ли Тао.

— Ваш чай остынет, наместник. — Она подняла заварочный чайник, изящно расправив широкие рукава и придерживая крышку пальцем. — Вы знаете, что существует настоящее искусство чайной церемонии?[22] В Лояне знатные господа и богатые чиновники платили за то, что они сидели, а им разливали чай.

Его пальцы на мгновение дотронулись до ее руки, когда Ли Тао взял у нее пиалу. Это простое прикосновение могло показаться незначительным после всего того, что было между ними, однако чувственность его не вызывала сомнений.

— Присядьте ко мне.

Вместо того чтобы исполнить просьбу, Суинь проскользнула ему за спину и положила руки на плечи, начав разминать большими пальцами тугие узлы мышц. Он повернул голову в одну сторону, потом в другую, сухожилия тихо щелкнули. Следуя вдоль позвоночника, она продолжила массировать ему спину медленными круговыми движениями, пока мышцы его не расслабились.

Он начал медленно отклоняться назад, пока не увидел ее. Внезапно до него дошла уязвимость позы — шея его обнажена, Суинь возвышается над ним. Ли Тао проглотил застрявший в горле комок, заставив себя оставаться спокойным, пока она обнимала его лицо руками.

— Вы сказали, что женщина оставила вам это. — Суинь осторожно провела большим пальцем по шраму, рассекавшему его щеку.

Его глаза сверкнули.

— Женщина, на которой я должен был жениться.

— Ну же, наместник, — промурлыкала она. Руки ее опустились ему на плечи. — История становится еще более занимательной. Она была красивой?

— Каждый в империи знает это теперь. — Ли Тао выпрямился, и ее руки упали с его плеч. — Мы с Шэнем никогда особо не ладили. Божественный император думал, что женитьба на дочери Шэня поможет преодолеть эту неприязнь между нами. Я почти поверил, что прошлое может быть забыто. Что я смогу вырастить сыновей, иметь наследников.

Помедлив, Суинь снова приблизилась к нему. Она осторожно принялась поглаживать его затылок.

— Для Шэнь Аи Ли честь была превыше всего, — задумчиво промолвил он.

Руки Суинь остановились.

— Аи Ли?

— У нее не могло быть со мной ничего общего. Наш брак обернулся бы несчастьем.

Его невеста сбежала от него, и он преследовал ее до самых границ Поднебесной, оставив без внимания несколько высочайших повелений, вспоминал он. Однако она оказалась совсем не похожей на продажных императорских чиновников, которых ему удалось успешно изловить, что и сделало его знаменитым. Аи Ли была упрямой, своевольной девчонкой, разглядевшей саму сущность его натуры. Мерзавец, неверный ни одному господину.

— Свадьба была последним шансом уладить дела с Шэнем.

— Несомненно, есть и другие возможности примириться с императором Шэнем.

Суинь погрузила ладошку в его волосы, почесывая ногтями кожу головы. Наместник позволил глазам закрыться и попытался расслабиться.

— Шэнь никогда не доверял мне, — сказал Ли Тао. — Даже еще до того, как стал императором.

— Ему нужны такие союзники, как вы. Особенно когда люди подобные Гао продолжают нагнетать обстановку.

Дыхание Ли Тао замедлилось, когда она начала нежно поглаживать его шею, пальцы ее приятно холодили кожу. Льстивые речи искусной куртизанки? Или она и вправду верит в это?

— Принцесса обвинила меня в том, что я ответственен за смерть ее брата, четвертого сына Шэня. Это еще одна причина нашего конфликта.

— А вы были? — спросила Суинь.

— Был — что?

— Были виновны в смерти его сына? Напряженность вернулась к Ли Тао, крепко свернулась внутри его и не желала уходить. Суинь прекратила искусные поглаживания. Он взял ее за руки, и она покорно затихла у него за спиной.

— Вы знаете, как очаровать мужчину и выведать его самые сокровенные тайны, госпожа Лин.

Ли Тао обернулся, наблюдая за ее реакцией. Она стояла, внимательно глядя на него, ее руки лежали у него на плечах.

Суинь не обратила внимания на его попытку увести беседу в сторону.

— Вы сделали это?

Ему уже задавали этот вопрос.

— Мне не было никакой выгоды убивать четвертого сына императора. Если бы я и в самом деле желал нанести удар Шэню, то целился бы в его старшего сына, обладающего большей властью.