Евгения Марлитт - Совиный дом Страница 39

Клодина посмотрела на него вопросительно. Он со значением улыбнулся и взял со стола стакан со льдом.

— Немного туманно, господин фон Пальмер, я вас не понимаю, — сказала Клодина.

— Правда? Ах, милостивая государыня, при вашей блестящей проницательности вы здесь, должно быть, чувствуете себя совсем как дома, — уклонился он. — Надо надеяться, что скоро вы совсем переселитесь в жилище ваших предков. Я думаю, что постоянные поездки взад и вперед должны быть утомительны, в особенности теперь, когда устраиваются празднества в Альтенштейне и Нейгаузе.

— По несчастью, господин фон Пальмер, я снова не понимаю смысла ваших слов.

— Так смотрите на них, как на пророчество, фрейлейн! — сказал звонкий голос, и наследный принц, красивый двенадцатилетний мальчик с выразительными глазами матери, пододвинул к Клодине свой табурет. — Пророки всегда говорят туманно, — добавил он.

— Браво, ваше сиятельство! — воскликнул, смеясь, Пальмер.

— Я бы желал, чтобы господин фон Пальмер предсказал верно, — продолжал принц, любуясь Клодиной со смелостью, свойственной его возрасту. — Вы могли бы совсем переехать к маме, она еще вчера говорила папе, как было бы хорошо, если бы вы не каждый день уезжали…

Пальмер все еще улыбался.

— Я не могу этого, ваше высочество: у меня есть обязанности, — спокойно отвечала Клодина, — иначе я бы охотно жила в милом Альтенштейне!

— Это великолепное поместье, — сказал ротмистр. — Как прекрасны здесь сад и оранжерея!

— Это была страсть моего дедушки, — грустно заметила Клодина.

— Вы с вашим братом, когда были маленькими, и с другими детьми играли в «разбойников и принцесс»? — спросил он, не отрывая глаз от молодой девушки.

— Там, внизу, — отвечала она, — и около стены, в которой маленькая дверь, из нее мы делали нападения!

— Господин ротмистр, — громко сказала принцесса Елена, — я бы хотела теперь сыграть партию в крокет. Пойдемте, Исидора!

Графиня и ротмистр поднялись и пошли на лужайку; принцесса Елена еще стояла в нерешительности.

— Барон, — обратилась она к Лотарю, и в голосе ее зазвучала просьба, — не примете ли вы участие в игре?

Он встал и наклонил голову в знак согласия.

— Ваша светлость уже назначили всех для партии? — спросил он.

— Зачем? Ведь нас двое против двух.

— Не больше двух? Так, ваше высочество, — обратился он к наследному принцу, — принцесса Елена желает играть в крокет. Я знаю, как вы любите эту игру.

Ножка принцессы стала нетерпеливо топтать траву.

— Очень сожалею, — серьезно ответил принц, — фрейлейн фон Герольд только что обещала мне указать место, где я могу построить с братом крепость. Это для меня интересно.

Барон улыбнулся. Он постоял минутку, глядя, как принц с важностью подал Клодине руку.

Герцогиня с изумлением посмотрела вслед молодой девушке, уходившей с мальчиком.

— Почему фрейлейн фон Герольд не играет? — спросила она.

— Ваше высочество, принцесса Елена только что выбрала себе партнеров, — ответил он.

— Пожалуйста, барон, пойдите вслед за вашей кузиной, передайте мои извинения в том, что забыли пригласить ее, и, если возможно, верните ее. Гувернер наследного принца подойдет сюда и заменит вас.

Барон поклонился и пошел извиниться перед принцессой Еленой и передать молоток гувернеру, приятному, но чрезвычайно застенчивому молодому человеку. Потом он медленно и не оборачиваясь пошел вслед за кузиной. Нос старой принцессы побледнел и заострился во время этого разговора.

— Извините, ваше высочество, — сказала она и со звоном поставила чашку на стол. — Елена, конечно, не хотела обидеть фрейлейн, и ничего дурного не думала. Она очень любит ваше высочество. Но ее честное сердце всегда… не может…

— Я не вижу, при чем тут честность, тетя, — возразила герцогиня, и щеки ее вспыхнули.

Фон Пальмер посмотрел на герцога, который не обратил внимания на этот разговор. Его высочество играл моноклем и серьезно смотрел вслед удалявшейся молодой девушке, которую принц доверчиво держал под руку, задавая ей всевозможные вопросы. Они исчезли за густыми кустами жасмина; герцог медленно повернул голову и встретил взгляд принцессы Теклы; глаза ее горели сильнее, чем обычно, худое лицо выражало злорадство и неудовольствие.

— Он рано начинает ухаживать, — сказал герцог, — мальчик весь огонь и пламя.

— У него хороший вкус, — весело ответила на шутку герцогиня.

— Это у него от отца, — послышался голос старой принцессы, и любезно-язвительная улыбка мгновенно сменила неудовольствие. Она приняла самый безобидный вид и подвинулась на стуле.

Герцог вежливо снял шляпу и поклонился ей.

— Да, глубокоуважаемая тетушка, я всегда с большим удовольствием смотрел на красивых женщин, чем на безобразных. Если вы находите, что это свойство перешло от меня к наследному принцу, вы делаете меня счастливым. Благодарю вас!

Острое лицо Пальмера засветилось от удовольствия. Если бы Берг могла это слышать! Принцесса Текла начала нервно дергать носовой платок; герцогиня бросила умоляющий взор на мужа: она знала его антипатию к тете Текле. Это чувство он сохранил с юности, когда принцесса проявляла необыкновенный талант к выслеживанию его похождений и потом передавала их его матери, конечно, не совсем согласно с действительностью. Старуха больше не удостоила герцога ни словом. Она повернулась к герцогине и осыпала ее комплиментами, не предвещавшими ничего хорошего: в них проскальзывало сожаление, с которым относятся к человеку, без вины несущему большое горе, это было дружелюбие, которое может лишь оскорбить гордую и нервную натуру.

Герцогиня не понимала ее, но ужасно страдала от расспросов и советов, и, наконец, когда принцесса со вздохом проговорила: «Если бы я только наверное знала, что этот Альтенштейн поможет вам», она вышла из терпения и попросила отвезти себя домой, потому что чувствует усталость.

Это послужило знаком к отъезду; скоро под дубами все опустело, пестрые шары остались на дорожках, а обе принцессы со своей свитой поехали в Нейгауз.

15

Клодина пошла с принцем в самый отдаленный конец огромного парка. Она была рада уйти от взоров Лотаря, которые причиняли ей боль. Намеренное оскорбление маленькой принцессы едва задело ее, оно показалось ей столь ребяческим, что на него не стоило обращать внимания. Клодине часто приходилось выносить от нее мелкие неприятности; они начались с тех пор, когда появление Клодины на придворных празднествах и балах несколько затмило Елену. Но молодая девушка все-таки не понимала, почему принцесса так открыто высказывала свою неприязнь к ней даже в присутствии герцога и герцогини. Маленькая принцесса, должно быть, была в очень дурном настроении, или она с проницательностью любящего сердца угадала склонность Клодины к Лотарю?.. Но нет! Она была так уверена в своей победе, что даже взяла у Беаты фартук, чтобы войти в роль хозяйки в своем будущем доме. Да и Лотарь, очевидно, был уверен в этом ветреном, кокетливом сердце, иначе не решился бы таким ироническим образом заметить ей неприличие ее поведения.