Барбара Картленд - Терпеливый жених Страница 4

Он бы и замок продал, но все графское наследство, закрепленное за титулованными особами без права отчуждения, было не в его власти.

Этот факт несколько утешал юношу, так как кое-что в замке все-таки осталось.

Кое-что осталось, но многие дорогие его сердцу вещи исчезли безвозвратно. Негодяй не постеснялся нажиться на единственной памяти об отце и матери. Он спустил даже знаменитую коллекцию табакерок, которой в незапамятные времена так гордился старый граф.

Наутро, после бессонной ночи, юноша отправился в Оксфорд для встречи с семейными адвокатами.

Путешествие оказалось долгим.

В конюшне оставалась всего пара лошадей, да и те были весьма почтенного возраста. Дядя Берн сохранял их для своих личных потребностей вплоть до последнего дня пребывания в поместье.

Погонять эти дряхлые создания было бессмысленно, они уже давно привыкли к своей особой лошадиной скорости.

Мистер и миссис Марлоу рассказывали, что даже, когда поместье окончательно опустело, они из последних сил продолжали служить Бэзилу Берну, заботились об этом человеке, как могли.

Он же, с присущей ему грубой манерой разговаривать, как-то заявил, что, мол, пусть старички живут себе в замке и выполняют свою каждодневную работу. Так уж и быть, питание и крыша над головой им будет обеспечена, но о жалованье нечего даже и мечтать.

— Так он вам не платил? — в ужасе вскричал граф.

— А что могли поделать мы, простые крестьяне? — горько ответил на то Марлоу. — Уйди мы отсюда, прямиком попали бы в работный дом.

— А уж как я умоляла его, как умоляла!.. — разволновалась и старая женщина. — Но он уперся и ни в какую! И ни одной живой души рядом, к кому можно было бы обратиться за помощью. Страшно даже вспоминать…

— А викарий? — удивился граф.

— Викарий… Ему тоже пришлось покинуть эти края. На следующий же год после того, как ваша светлость отплыли в Индию, — ответил Марлоу. — Мистер Бэзил отказался платить и ему, так что единственным выходом было уехать отсюда раз и навсегда.

— То есть вы хотите сказать, что даже церковь закрылась?

— Раз в месяц службу ведет священник из соседского прихода. А так, церковь пустует. Мне неизвестно даже, у кого ключи…

После этого невеселого разговора граф решил отправиться в Оксфорд.

Разговаривая с адвокатами своего отца, он с трудом подбирал нужные слова: память о разговоре с пожилыми слугами была настолько свежа, что его то и дело душил гнев.

Почему поверенные не сообщили ему о том, что происходит с фамильным поместьем? Это ведь входит в их прямые обязанности!..

Пожилой адвокат, устало облокотившийся о стол, глядел на графа понимающим взглядом и рассказывал о том, как сам стал жертвой обмана Бэзила Берна.

— Вначале он потчевал меня байками по поводу трудной ситуации на фондовой бирже. Говорил, что львиная доля капиталовложений вашего батюшки упала в цене. Поэтому единственный выход он видит в строжайшей экономии.

— Неужели вам не было известно, что престарелым людям, всю жизнь служившим верой и правдой моим родителям, не платили жалованье? — разгневанно возразил граф. — Все это время они довольствовались жалкими подачками негодяя, не имея другого выбора, кроме как безмолвно повиноваться… Да я обнаружил их на грани голодной смерти!..

— Клянусь, милорд, я ничего об этом не знал! — ответил адвокат. — Конечно, когда до нас дошли слухи о зверском убийстве вице-короля Индии, ваш дядя сразу понял, что ваша светлость скоро возвратится домой. Естественно, он предпочел избежать личного свидания.

— И прихватил с собой все, что не успел промотать раньше, — язвительно подытожил граф. — Слуги сообщили мне, что он позорно бежал куда-то в Америку.

— Если это правда, то найти его будет довольно трудно. Америка — огромная страна. Искать там вашего дядю, все равно что пытаться найти иголку в стоге сена. Вашей светлости придется потратить немало денег, чтобы возбудить против него иск.

— Денег, которых, как вам прекрасно известно, у меня нет, — горько заметил граф…

Возвращаясь в замок, он мучительно раздумывал, что же делать дальше. Ситуация казалась безнадежной.

Правда, она несколько облегчалась тем, что в Индии он не наделал долгов.

Прежде чем покинуть эту приютившую его на несколько лет страну, юноша аккуратно оплатил все счета.

Благо, деньги водились всегда, ибо он исправно получал свое жалованье, которое тут же и тратил, не задумываясь особо о дне грядущем.

Вице-король заботился, чтобы у его помощников не накапливалось долгов, и время от времени снабжал их достаточным количеством карманных денег.

Теперь же граф с неумолимой отчетливостью осознал, что все его имущество (какое громкое слово в подобных обстоятельствах!) составляет не более жалких двадцати фунтов.

В порыве отчаяния он решил обратиться в лондонский банк с просьбой выписать ему чек, как вдруг вспомнил, что счет на его имя давно закрыт.

Не оставалось ничего другого, кроме как сесть на первый попавшийся поезд и поехать в направлении родного замка.

«Что же делать? Как выбраться из этого нелепейшего положения?» — вновь и вновь истязал себя вопросами граф.

С неистовой страстью безумца он отдавался мысли о том, что обязательно нужно что-либо предпринять, и не важно что!

И вдруг посреди разбушевавшегося хаоса мыслей он ощутил незримое присутствие человека, которого любил как отца и кем так по-детски чисто восхищался. Это присутствие коснулось его воспаленной страданиями души и пролило на нее свой спасительный бальзам, принеся с собой свежую волну новых мыслей.

«Должен же быть кто-то, у кого я могу попросить взаймы! Пусть немного, но достаточно для того, чтобы ни я, ни мои люди не умерли с голоду…»

В это время граф как раз проезжал мимо покосившихся деревенских домов, и даже рой невеселых мыслей не помешал ему обратить внимание на то, как они нуждаются в ремонте.

Разбитые окна, сгорбленные ворота — ни следа не осталось от былого благополучия крестьянских дворов.

За те четыре года, что миновали со дня его отъезда, дома никто не красил, не заботился об их внешнем виде.

Словно насмешка, перед мысленным взором графа возникла картинка процветающей деревни с ухоженными дворами, сытыми и здоровыми крестьянами — такой деревни, какой она была еще во времена его отца. Воистину, тогда было трудно отыскать более плодородные и красивые земли.

А как восхищались приезжие — и замком, и крестьянскими домами!..

Теперь же единственным словом, способным хоть как-то передать состояние процветавшего ранее поместья, стало слово «разруха».