Лоретта Чейз - Соблазнительный шелк Страница 40

Кливдон вышел из гостиной. Он воспитывался в этом доме и знал каждый его уголок. Лучше уйти отсюда незамеченным, пока не наткнулся на кого-нибудь из членов семьи.

Он направился в вестибюль, где рассчитывал найти свою шляпу, перчатки и трость.

Войдя туда, он почувствовал, как сильно забилось сердце.

Это произошло раньше, чем он осознал, что послужило тому причиной.

Шляпка. Нелепое хитросплетение лент, цветов и перьев. Она лежала на столе, куда слуги обычно кладут почту, шляпы гостей и всякие мелочи.

Несколько мгновений он смотрел на шляпку, потом направился к двери.

Что-то было… в воздухе.

У двери он остановился, повернулся и пошел к шляпке. Он взял ее и поднес к лицу. И сразу почувствовал запах — легкий, знакомый, вызывающий мучительные воспоминания. Слабый аромат жасмина, смешанный с запахом ее кожи… волос…

Нуаро.

Кливдон положил шляпку на место и пошел в коридор.

Мимо пробежала горничная, неся груду одежды.

Он взглянул туда, откуда она появилась.

И услышал громкий вопль.

Клара. Ну что там еще?

Он побежал на звук.

Герцог распахнул дверь в музыкальный салон, и ему в глаза ударило яркое солнце. Он на мгновение ослеп, а в голове замелькали вспышки молний.

— Клара, с тобой все в порядке?

— Кливдон? Какого черта!

Клара в изумлении уставилась на него, а взгляд герцога метнулся к другой женщине.

Нуаро стояла у окна. Ее глаза на мгновение округлились, рот приоткрылся. Но она моментально взяла себя в руки, и ее лицо приняло непроницаемое выражение, как во время карточной игры.

— Что здесь происходит? — спросил он.

— Ты только посмотри на нее! — закричала Клара. — Это же мое любимое платье. Я была в нем, когда лорд Херрингстон написал оду моим глазам.

Посмотри на нее. На Нуаро. Посмотри на нее. Любопытный совет.

Герцог это и сделал. Его взгляд скользнул сверху вниз: слегка растрепанная прическа — свободные пряди темных шелковистых волос упали на шею, темные блестящие глаза, опасный рот — Кливдон все еще помнил ее вкус, ощущение уверенных губ, прижимающихся к его губам. Не забыл он и соблазнительную грудь — освобожденная от корсета, она словно создана для его ладони. В руках Нуаро держала платье.

Клара решительными шагами подошла к ней и вырвала платье.

— Она говорит, что я должна его выбросить! — воскликнула девушка. — Она отвергает все! Все неправильно! Все не так! Даже это платье, мое любимое!

— Платье нефритово-зеленое, — объяснила Нуаро. — А у вас голубые и очень красивые глаза. Поэтому лорд Херрингстон и написал им оду. А если бы вы носили более подходящий цвет, это вдохновило бы его на эпическую поэму. Этот цвет идет очень немногим женщинам. Вы не должны носить много оттенков зеленого. Я не рекомендую вам…

— Но та женщина — леди Ренфрю — вы сшили для нее прекрасное платье из шелка в точности такого цвета!

— Тот цвет не был в точности таким же, — спокойно сказала Нуаро. — Оттенок был другим. Кстати, тот цвет пойдет вам больше. Судя по всему, ваша светлость не различает оттенки. Возможно, это вина вашей гувернантки или учителя рисования. Кто бы ни был этот человек, он заслуживает всяческого осуждения. Вы должны отдать мне платье, миледи.

— О, вы ужасная, жестокая женщина! Вы забрали все мои любимые вещи!

Нуаро взяла у Клары из рук платье, бросила на пол и отшвырнула ногой.

Клара зажала ладонью рот.

Нуаро скрестила руки на груди.

В глазах Клары зажегся опасный огонек.

Нуаро разглядывала ее с таким же непроницаемым выражением, как если бы играла в карты.

Идиотка! Она считает, что может обращаться с дочерью маркиза, как с капризным ребенком… даже если Клара ведет себя именно так. Нуаро навсегда потеряет самую перспективную покупательницу, и ей еще повезет, если леди Уорфорд не заставит ее уехать из Лондона…

— Если мне будет позволено вмешаться…

— Нет, Кливдон! Не смей вмешиваться! — взвизгнула Клара. — Я велела ей прийти. Я заставила ее прийти. Она не оставила мне выбора. Все, что она предлагает, ни капельки не похоже на то, что я обычно ношу. Не могу поверить, что я настолько провинциальна, что у меня нет ни вкуса, ни стиля. Но ты же знаешь, мне всегда было, в общем, все равно, и я надевала то, что советовала мама. Но сейчас эта женщина говорит, что я должна все выбросить! А что я скажу маме? И теперь у меня нет зеленого платья!

Она топнула ногой. У герцога отвисла челюсть. Клара действительно топнула ногой!

— Оно должно быть голубовато-зеленым, — сказала Нуаро. Она потерла рукой подбородок и, прищурившись, взглянула на Клару. — Я вижу вышитую плотную тафту, корсаж, украшенный кружевной мантильей… — Показывая, как будет спадать мантилья, ее палец задержался на том месте, которого случайно коснулся герцог, помогая ей поправить шаль в ту ночь, когда они играли в карты. Он вспомнил, как у нее на мгновение перехватило дыхание, и необыкновенное чувство, которое при этом ощутил сам.

— Но все это потом, — продолжила портниха. — А пока, как ваша светлость мне неоднократно напоминали, вы носите белое. И как я неоднократно напоминала вашей светлости, это должен быть мягкий белый цвет. Не слоновая кость. — Она небрежно указала на платье, брошенное на стул. — Слишком желтое. И не ослепительно-белый. — Она мотнула головой в сторону еще одного платья, свисающего со спинки дивана.

— Кстати, о ярком цвете, — сказал Кливдон. — Не могли бы мы задернуть шторы? У меня адски болит голова.

— Интересно, где ты получил столь сильную головную боль, — буркнула Клара. — Вероятно, там же, где Лонгмор — свою. Но тебе придется терпеть. Мадам не может работать в темноте.

— А я считал, что она может все, — пробормотал Кливдон, удаляясь в дальний, самый темный угол комнаты. — Она много раз говорила, что является величайшей в мире портнихой.

— Не сомневаюсь, что она самая требовательная в мире портниха, — согласилась Клара. — Она показала мне, как цвет платья влияет на цвет лица. Мы пришли в эту комнату, потому что в это время дня здесь лучшее освещение. — Она сделала паузу и нахмурилась. — Если у тебя болит голова, почему ты здесь?

— Ты кричала.

— Знаешь ли, неприятно, когда кто-то отбирает у тебя всю одежду, — заявила Клара. — Оказалось, что я не так философски невозмутима, как предполагала. Но я имела в виду, почему ты здесь, в доме? Ты же знаешь, что папы по вторникам не бывает, а к маме ты бы не пришел, даже если бы она была дома… но ее нет, иначе здесь бы не было миссис Нуаро. Она мой секрет, моя страшная тайна, понимаешь?

— Я пришел, чтобы отвезти тебя на прогулку, — сказал Кливдон. Неужели она всегда так болтлива?