Лоретта Чейз - Соблазнительный шелк Страница 41

— Я пришел, чтобы отвезти тебя на прогулку, — сказал Кливдон. Неужели она всегда так болтлива?

— Но ты же видишь, я занята. Почему ты не предупредил меня?

— Я предупредил. В субботу.

— Ничего подобного. В субботу ты уделил мне всего лишь пять минут, в течение которых не произнес и десяти слов. Но в любом случае сегодня я никуда не поеду.

— Мы почти закончили, — сказала Марселина.

— Ничего подобного, — заявила Клара. — Мы еще должны решить, что сказать маме.

— Но главное, миледи, при этом ваша голова должна быть высоко поднятой, и говорить вы должны так, словно излагаете очевидные любому нормальному человеку факты. Если же возникнут трудности, можете выйти из себя. Так обычно поступают все благородные девицы.

— Только не я, — пробормотала ошеломленная Клара.

— Но ты только что топала ногой, — сказал Кливдон. — И надувала губы.

— Никогда!

— Миледи, вы были слишком расстроены, чтобы осознать это, — вмешалась Марселина. — Но вы должны делать это с большей силой и абсолютной уверенностью в правоте своего дела. Правда, вы должны помнить, что такое проявление темперамента есть всего лишь способ привлечь к себе внимание. Когда вы обеспечите полное внимание к себе ее светлости, необходимо стать воплощением благоразумия и сделать следующее.

Нуаро сложила руки на груди, и пока Кливдон и Клара потрясенно наблюдали за ней, ее темные глаза наполнились слезами. Они сверкали на длинных черных ресницах, но не проливались.

— Моя дорогая мама, — жалобно сказала Нуаро, — я знаю, ты не захочешь, чтобы я была унижена перед всеми моими знакомыми. Здесь, — теперь Нуаро говорила вполне нормальным голосом, — уместно вставить имя того, к кому ваша мама не испытывает симпатии. И когда ее светлость скажет, что все это чепуха, а скорее всего так оно и будет, вы поведаете ей о французском джентльмене, который обезумел от любви к замужней женщине.

— Кларе не подобает… — начал Кливдон, но Клара его перебила:

— Дай ей закончить! Именно ты привел меня к этой ужасной женщине, и я решила пройти за ней через все муки ада, чтобы стать красивой.

— Миледи, вы и так изумительно красивы, — повторила Марселина, — и я уже много раз говорила вам об этом. Но совершенному бриллианту необходима соответствующая оправа. Шедевру нужна стильная рама…

— Да, я знаю. Но с мамой это не сработает. Так что там происходило с джентльменом и замужней дамой?

— Друзья внушали ему, что он должен все бросить и взяться за ум, но тщетно, — продолжила Нуаро. — Однажды вечером на каком-то светском мероприятии леди попросила принести ей шаль. Джентльмен поспешил выполнить поручение, представляя шелковистую мягкость кашемировой шали, неповторимый аромат женщины, которую он любил всем сердцем…

Кливдон припомнил запах, который он почувствовал, взяв в руки шляпку Нуаро. Запах пробудил воспоминания: женщина сидит у него на коленях, он скользит губами по ее лицу, шее, груди…

— …джентльмен искал кашемировую шаль, перед которой поблекли бы шали всех прочих дам. И он нашел, что искал. Только — какой ужас! — это оказался вовсе не кашемир. Кроличья шерсть! Позор! Джентльмену еще не приходилось испытывать столь сильного отвращения. Он с омерзением отбросил шаль и почувствовал, что любовь прошла. Так все и кончилось.

Клара смотрела на женщину во все глаза.

— Вы надо мной издеваетесь.

Кливдону наконец удалось взять себя в руки.

— Ты сможешь найти эту историю, если захочешь, в книге леди Морган о Франции. Она была опубликована несколько лет назад. Но с тех пор ничего не изменилось.

Клара задумчиво покосилась на герцога, потом ее взгляд вернулся к Марселине.

— Хорошо, я попробую. И еще я ей скажу, что все это из-за Кливдона, который оказался разборчив даже больше, чем Лонгмор.

— Клара, не лучше ли будет… — осторожно начал герцог, но его никто не услышал.

— Но что я надену завтра в «Олмак»? — спросила Клара. — Вы отвергли всю мою одежду. Не осталось ничего!

— Ваше платье будет готово к завтрашнему дню, — уверенно проговорила Нуаро. — Я доставлю его сюда ровно к семи часам — или это будет одна из моих сестер. Времени вполне хватит, чтобы внести какие-нибудь мелкие изменения, если они потребуются. Ваше платье будет совершенным, заверяю вас.

— А как же мама?

— К этому времени вы уже с ней разберетесь, как я предложила.

Клара с явной неуверенностью взглянула на Кливдона.

— У нее характер диктаторши.

— Да, вы уже говорили об этом. — Нуаро чуть улыбнулась, не глядя на герцога. — Знаете, миледи, я работаю с женщинами с утра до вечера шесть дней в неделю, и могу вас заверить: можно или властвовать, или быть во власти. Третьего не дано.

Ах, вот как? Значит, мы имеем обезоруживающую откровенность с налетом юмора, подумал герцог.

Эта женщина неподражаема!

— Сегодня я, видимо, слишком долго находилась во власти, — вздохнула Клара. — Пожалуй, с меня хватит. Кливдон, если ты потерпишь еще пару минут, я с большим удовольствием отправлюсь с тобой дышать свежим воздухом. Обещаю вернуться очень быстро. Миссис Нуаро оставила мне всего пару платьев, которые сочла не совсем уродливыми, так что тратить время мне попросту не на что. Горничной не придется ничего решать относительно шляпки или других аксессуаров.

Девушка направилась к двери, ненадолго задержалась, словно сомневаясь, но потом вышла из гостиной с видом человека, принявшего твердое решение.

Она получила в точности то, чего хотела, сказала про себя Марселина. Даже больше. Ей не пришлось ждать свадьбы. Она получила леди Клару и большой заказ. Завтра сливки общества увидят леди Клару Фэрфакс в платье от Нуаро.

Торговый дом Нуаро станет главным в Лондоне.

Марселина достигла всего, к чему стремилась, о чем мечтала несколько недель назад, собираясь в Париж.

Она самая счастливая.

Все это она говорила себе, разбирая вещи из гардероба леди Клары.

— Вы намерены их сжечь? — полюбопытствовал Кливдон из угла, в который удалился в поисках темноты из-за головной боли.

— Конечно, нет.

— Но ведь все они оставляют желать лучшего, — сказал герцог. — Я никогда не замечал, насколько неудачен подбор цветов, пока вы не отравили мой мозг своими идеями. Но даже я могу отличить хороший крой и шитье от плохого.

— Их можно распороть и переделать, — объяснила Марселина. — Я являюсь патронессой благотворительного приюта для женщин. Миледи настолько добра, что разрешила мне забрать половину этого для моих девочек.

— Ваши девочки, — повторил герцог. — Так вы еще и филантроп? — Он засмеялся.