Кэт Мартин - Сладкая месть Страница 40

Доминик кивнул.

— И с капитаном «Морского волка». В конце месяца он повезет женщин-заключенных на Ямайку.

Кэтрин вздохнула.

— Я так переживаю за Рейна. Судя по тому, что ты говорил мне, он был почти влюблен в нее.

— Она, безусловно, обманула его.

— При всей той ненависти, которую она копила. Она должна была сойти с ума.

— Мне она показалась вполне нормальной, — он покачал головой, густые пряди черных волос упали ему на лоб. — Она сказала, что он ей очень дорог. Что она желает ему скорейшего выздоровления. Она просила меня передать это Рейну.

— Ты передашь?

— Не знаю. Я не хочу беспокоить его еще больше.

— Я только надеюсь, что он протянет до тех пор, пока жар не спадет. Врач говорит, что если это случится, у него будет шанс.

Доминик только кивнул в ответ. Потом встал, и Кэтрин обняла его.

— Давай займемся любовью, Доминик. Заставь меня забыть все печали — хоть ненадолго.

Он не ответил, только жадно поцеловал ее, ведь он тоже нуждался в разрядке. Потом подхватил ее на руки и отнес к большой пуховой постели.

Сила любви снова поддержит их. Кэтрин хотелось, чтобы она могла поделиться этой силой с их другом.

Глава 12

Одетая в прямую коричневую полотняную юбку и простую белую домотканую блузу — платье, выданное им на время долгого морского путешествия, — Джоселин стояла у борта корабля «Морской волк».

Бригантина длиной в триста метров с полной оснасткой неуклюже выбиралась в открытое море. Это была потрепанная старая посудина, на которой осталось только самое необходимое, ее трюм был превращен в спальню, где в тесноте жили сто двадцать заключенных женщин.

Опустошенная, Джоселин наблюдала, как удаляется берег, становясь лишь точкой на голубом горизонте. Удалявшиеся скалы ничего не говорили ни о доме, ни о людях, которых она привыкла любить и которых лишилась теперь, как когда-то лишилась семьи.

Она не знала, через какие страдания предстоит ей пройти. Какое жестокое обращение придется вытерпеть за ее воображаемые преступления, какие тяготы выпадут ей на долю в ближайшие годы, все это она могла только вообразить. Но теперь она уже не зеленая девчонка, которая кончит тем, что станет умирать от голода на улице, не невинная девушка, готовая поддаться на обещание будущего счастья… и любви.

Джоселин чувствовала, как ветер овевает ее кожу, колышет волосы у щеки, и ей вспомнилось другое столь же нежное прикосновение. Прикосновение теплых пальцев к ее груди, мягкое и в то же время твердое прикосновение мужских губ.

Рейн.

Его ложь убедила ее: он бросил ее, предал. Но ей все равно его не хватало, тоска по нему причиняла ей боль, которая оказалась сильнее всех прежних мучений, всех пережитых несчастий.

Зачем он это сделал? Чего он этим добивался? Ей приходил в голову лишь один ответ, такой же желчный, как и все остальные. Она надоела виконту, как и предупреждал Броуни. И хотя, конечно же, он не сам организовал это покушение, ему не составило труда воспользоваться представившейся возможностью. Этот выстрел дал ему такой легкий способ избавиться от нее. И такой дешевый.

Теперь пять тысяч фунтов и аренда дома большее не были проблемой. Ее изгнали из города. Броуни и Такер легли на дно, и даже если бы им не пришлось этого делать, им ли тягаться с аристократом. Им бы только хуже от этого стало.

Рейн бросил ее, как и всех остальных. Но несмотря на всю боль и отчаяние, ее сердце стремилось к нему. Или хотя бы к тем горестно-сладким воспоминаниям, которые у нее остались. Она попыталась не позволять себе думать о нем, как пыталась с той минуты, когда к ней в тюрьму пришел темноволосый маркиз.

Но она не могла забыть.

— Еще десять минут! — крикнул первый помощник капитана. Над его головой матросы карабкались на мачты. Чайки, крича, кружились над ними, а холодный воздух полоскал огромные полотняные паруса. — Еще десять минут, и отправляйтесь к себе.

Им рассказали правила: на два часа утром и вечером они группами будут подниматься на палубу, где смогут гулять. Все остальное время они должны оставаться в трюме. Там были узкие койки, по семь, друг над другом, так что высота между ними составляла всего тридцать сантиметров. Длинный деревянный стол шел вдоль всего трюма, закопченные лампы на китовом жире давали слабый желтоватый свет, которого едва хватало, чтобы что-то разглядеть.

Все женщины были одеты одинаково, хотя представляли собой самые разнообразные фигуры и национальности. Большинство из них были англичанками, но встречались среди них и шотландки, ирландки, француженки и итальянки, несколько негритянок и одинокая испанка. В основном — воровки, попрошайки и проститутки — и даже хуже. Старые и молодые, слабые и сильные, они были объединены одним — суды признали их виновными.

— Как тебя зовут, милашка? — обратилась к Джоселин толстая немолодая женщина с гривой светлых волос. — Меня Долли кличут. Долли Уайт-хэд, — она протянула полную руку, Джо пожала ее.

— Джоселин Эсбюри.

— За чё сидишь? Мгновение Джо не отвечала.

— Попытка убийства, — наконец проговорила она, бессознательно распрямляя плечи.

Женщина по имени Долли только хмыкнула, от чего ее полное тело заколыхалось.

— Вот уж не подумала б. Ты ж совсем девчонка. Джоселин вспомнила о смертельно бледном распростертом на полу Рейне.

— Я в него не стреляла. Это все ошибка.

— Верно, ягненочек. Как и со всеми нами.

Она стала было отрицать, а зачем? Это ничего не даст, понимала Джо, и молилась о том, чтобы со временем принять то, что преподнесла ей судьба.

Она задумалась над тем, как скоро сможет примириться с предательством Рейна.

— Сколько недель мы будем плыть на Ямайку? — спросила она у толстухи, пытаясь сменить тему.

— Недель шесть, кажись. С Божьей помощью и с попутным ветром.

Шесть недель и даже больше. В этом переполненном трюме они покажутся шестью годами.

— Время вышло! Пошевеливайтесь. Спускайтесь вниз.

— Думаю, нам следует идти.

Долли двинулась прочь, и тут Джоселин увидела, что к ней подходит высокий загорелый моряк. У него была обнаженная грудь, только на шее алел платок, и он был босиком. Мускулистые руки похожи на ветки, а черные волосы заплетены в косичку.

— Лучше слушайся, детка. Кэп не любит, когда нарушают правила.

Джоселин кивнула, благодарная за дружественную нотку в его голосе. Что-то в нем напоминало Броуни, и она тепло улыбнулась в ответ.

Могучий моряк тоже улыбнулся, разглядывая ее вьющиеся черные волосы и яркие голубые глаза.

— Ты Эсбюри?

— Я Джоселин Эсбюри.

— А я Микс, — сказал он. — Второй помощник здесь. Кэп приказал позаботиться о тебе. Дополнительное одеяло, чуток лишней еды и все такое. Просил за тобой приглядеть.