Елена Лебедева - Путешествие в прошлую жизнь Страница 40

Дверь осторожно скрипнула. На пороге, не решаясь войти показалась единственная в деревне женщина средних лет, которую девушка попросила помочь. Начать решили с прически. Княжна показала крестьянке как нужно завивать и укладывать волосы, и та неумело, то и дело, обжигая Елизавету походными щипчиками, нагретыми над спиртовкой, старалась уложить ее локоны.

Девушка тяжело вздыхала, Марфа чуть не плакала от досады, но к концу второго часа у нее вроде бы стало получаться. После прически очередь дошла до платья. Еще накануне оно было извлечено из багажа и отутюжено. Просто чудо, что она смогла сохранить и довезти его, для Никиты это будет сюрпризом. Наконец через четыре часа девушка была готова. Марфа охала от восторга, не веря, что она помогла сделать такое чудо.

Действительно в грубой деревенской избе девушка смотрелась нереально. Задыхаясь от волнения и счастья одновременно, она вышла на свежий воздух. Теплое полуденное солнце последних сентябрьских дней ласкало кожу, ветерок играл с прядками волос. Елизавета смотрела на синее небо в белых барашках облаков и молилась Господу, благодаря его за этот день, за это нереальное счастье.

— Бог мой, Елизавета Николаевна, как вы прекрасны, девочка моя, если бы батюшка видел Вас сейчас, он бы гордился.

— Арсений Петрович, — княжна обернулась к генералу, обдала теплотой улыбки, — здравствуйте, — тот обнял ее совсем по-отечески, поцеловал в лоб, так что приятно защекотали седые усы.

— Я так благодарна Вам за все, Арсений Петрович, если бы не Вы, этого дня бы не было, спасибо Вам, я…, я…. Вы так напоминаете мне батюшку, — глаза Елизаветы влажно блеснули.

— Ну-ну, будет, девочка моя, сегодня твой день, никаких слез, хорошо? У меня ведь тоже дочь, надеюсь, что и ей удастся найти свое счастье.

— Она за границей?

— Да, и она, и супруга, уже больше 2-х лет не виделись, — генерал тяжело вздохнул, — ну да ладно, пойдем, нам пора.

Генерал подсадил девушку в седло. Серж любезно предоставил Елизавете своего красавца Молнию. Елизавета давно не ездила на один бок, тем более в мужском седле, поэтому они тронулись шагом.

Никита нервно мерил шагами лужайку. Да, свадьбу и само венчание решили устроить прямо под открытым небом. Разрушенная войной деревенская церковь производила слишком гнетущее впечатление. Столы давно были накрыты и украшены гирляндами астр и хризантем. Офицеры, да и все оставшиеся деревенские с нетерпением ждали, слишком уж необычным событием стала эта свадьба — островок счастья среди хаоса войны.

Но о боях сейчас не хотелось и думать, по крайней мере в этот особенный день, да и разведка донесла, что в округе все спокойно, и на ближайшие сутки можно не опасаться внезапного нападения. Да все понимали, что близится конец страшной драмы, но видя как счастливы наши влюбленные, хотелось верить только в хорошее, в сердцах офицеров возродилась надежда, что и они смогут быть вот так же счастливы, в конце концов, они живы, и это главное.

— Ну где же они, Серж? Я больше не могу ждать, я поеду за ней, — Никита в начищенных до блеска сапогах и отглаженной накануне военной форме явно нервничал.

— Спокойно, невестам положено чуть-чуть опаздывать.

Офицеры радостно шумели в нетерпеливом ожидании, и вдруг смолкли разом, а Никита и Серж замерли, плененные увиденным.

Из-за поворота дороги выехали два всадника, которых так все ждали и все же картина казалась нереальной. В ярких лучах полуденного солнца от Елизаветы словно исходило сеяние. Еще несколько минут и они подъехали, офицеры как по команде выстроились в две шеренги, Арсений Петрович помог княжне спешиться.

Так по этому живому ряду молодых людей, он повел девушку к алтарю, сооруженному из нескольких икон. При этом обряд венчания должен был пройти по всем правилам. Святой отец прибыл еще накануне, провел вечернюю службу, исповедовал и причастил жениха с невестой и всех желающих. С собой батюшка привез все необходимое, свечи, даже короны, кольца, правда самые простые, Никита раздобыл во время своей поездки. А Серж и Марфа, давеча помогавшая Елизавете с платьем и прической, были свидетелями.

Елизавета и Арсений Петрович медленно шли, а по рядам офицеров, как легкий воздушный шлейф, пролетал шепот восхищения. Сегодня княжна смело могла бы посоперничать с первыми красавицами русского двора. Ее легкое воздушное платье было совсем простым, но царственно изысканным.

Нежного персикового цвета, прекрасно оттенявшего легкий загар девушки с ажурным кружевом, украшавшим корсет, делающий и без того тонкую талию осиной, воздушная муслиновая юбка, летящая от малейшего ветерка, вот пожалуй и все прелести наряда. Добавим к этому высокую прическу из завитых локонов, несколько упрямо выбивающихся прядей, падающих на точеный затылок.

Ни одного украшения, не было на девушке, только серебряный крестик, который Елизавета не снимала никогда с момента разлуки с Никитой в Ялте. Да и никакие бриллианты не смогли бы заменить сияние синих глаз княжны, нежность улыбки, очарование молодости, дарованное самой природой.

Никите же казалось, что это сон, мечта. Елизавета всегда была для него самой прекрасной, но сегодня…как каким образом она смогла сохранить и привести сюда это платье, и ее прическа и… Мысли у Никиты путались, хотелось только одного смотреть на нее не отрываясь, и не и о чем не думать. Нет, не по зеленой траве должны были идти сейчас эти ножки, а по дубовому паркету среди зеркал и сусального золота, девушку словно перенесли сюда из бального зала эльфы и, казалось, вот-вот заберут обратно в ту другую жизнь.

Никиту вдруг больно пронзила ясная мысль, что если бы не война и не все те страшные события, что им пришлось пережить, она бы не стала его невестой, а скорее всего навсегда бы осталась нереальной мечтой. Слишком разными были миры, в которых они жили. И только война, как это ни страшно, сплела из боли, страха, отчаяния, потери близких людей тот маленький мостик, что свел их сейчас в этой российской глуши, на этой траве под голубым небом.

У Никиты перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы. Но он совладал с эмоциями, вздохнул глубоко и бережно, словно Елизавета могла, как нереальное видение рассеяться от его прикосновения, принял из рук Арсения Петровича дрожащую от волнения маленькую ручку любимой. Святой отец начал обряд.

Горели свечи в руках влюбленных, батюшка читал молитвы, на душе было так спокойно, вот они вступили на расстеленное полотенце, вот повторили слова согласия вслед за святым отцом, потом выпили кагор, и наконец, обошли с батюшкой три круга вокруг аналоя, повторяя молитвы. И вот оно долгожданное — святой отец объявил их супругами и, Никита волнуясь как никогда в жизни, осторожно поцеловал ее троекратным исконно-русским поцелуем.