Нэн Райан - Полночное свидание Страница 42

— Джефф, я знаю, что ты очень любил свою жену…

— Любил Сару? — прервал Хилтона Джефф. — Я боготворил ее! Три месяца! Хилл, всего три месяца мы были вместе. Ей был двадцать один год, совсем девочка. Она умерла у меня на руках, и я ничем не мог ей помочь, ничем!

— Прости…

— У меня тоже была лихорадка. Какого черта я не умер? Ты можешь ответить мне на этот вопрос?

— Не могу, Джефф. Но скажу тебе одно: раз ты выжил, значит, в этом есть определенный смысл и ты должен жить дальше.

Но Джефф не слушал Хилтона.

— Моя драгоценная Сара умерла два года и три месяца назад, но не проходит и дня… не проходит и часа, чтобы я не пожалел, что не умер вместе с ней.

— Это не будет длиться вечно, Джефф. Ты как-то сказал мне, что судьба преподносит нам удивительные вещи. Наверное, потому ты и выжил.

Джефф Дэвис промолчал.

В день переезда погода была под стать настроению Сильвии: небо затянули тучи, холодный воздух был пропитан влагой.

Она наблюдала, как вносили любимый парчовый диван матери в крошечную гостиную в маленьком домике, арендованном ею на Уотер-стрит. Невзрачный дощатый домик навевал грустные мысли. На нижнем этаже было четыре комнаты со щелястыми деревянными полами: гостиная, достаточно просторная кухня, крошечная спальня, смежная с гостиной, и еще одна маленькая комнатка. Наверху были две небольшие спальни. За домом, посреди обнесенного забором двора, стояла коптильня. Зелени во дворе не было.

Сильвия выбрала этот домик, потому что там были три спальни, но одна из них будет теперь пустовать, потому что старый Делсон тихо умер во сне за неделю до переезда.

Сильвия погладила рукой диван, такой неуместный в этой скромной обстановке, и улыбнулась. До тех пор, пока любимые вещи мамы — диван, позолоченные стулья, пианино, зеркало в позолоченной раме — будут окружать ее, и она сможет их трогать, этот жалкий домишко будет напоминать ей о «Ривербенде».

Часть III

Глава 18

Стоял необычный для февраля теплый день. Небо была голубым и безоблачным, в воздухе чувствовалось дыханием весны. Сильвия решила, что этот день очень подходит для вторника масленой недели, но тут же рассмеялась, обозвав себя глупой. Какая ей разница? В этом году она не будет отмечать этот праздник. Ей не гулять среди веселой толпы по Театральной улице под огромной головой буйвола.

Она не заметила, что свернула не в ту сторону, пока не оказалась в квартале чернокожих. Сильвия остановилась и стала раздумывать: вернуться ли ей назад или продолжить свой путь?

Ее усталые ноги решили за нее. Она исходила весь город в поисках работы и сейчас мечтала о горячей ванне. Поэтому она пошла дальше и вскоре оказалась на невольничьем рынке, где продавались негры-рабы: мужчины, женщины и дети. Продажей руководил веселый крикливый джентльмен.

На платформе стояла рыдающая молодая негритянка. Аукционист, смеясь, нахваливал ее:

— Прекрасное тело! — Он грубо схватил негритянку за локоть и начал вертеть во все стороны на обозрении толпе. — Она может работать по двенадцать, четырнадцать часов в сутки, собирая хлопок, и все же у нее хватит сил, чтобы удовлетворить ваше желание. Она хороша для воспроизведения себе подобных!

Охваченная ужасом и одновременно любопытством, Сильвия подошла ближе. Девушка была продана за семьсот пятьдесят долларов.

На платформу привели огромного негра. Толпа загудела. Все взгляды были устремлены на великана, на целую голову возвышавшегося над толпой.

Невольник чем-то напоминал Голиафа: мощная грудь, широкие сильные плечи. На больших руках бугрились мускулы, под бриджами угадывались длинные стройные ноги. Его кожа была желтовато-коричневого цвета и блестела от пота. Он стоял, гордо подняв голову, я смотрел на толпу с презрительным спокойствием.

Начались торги, и возбуждение в толпе нарастало. Многим джентльменам захотелось приобрести этот удивительный человеческий экземпляр. Но особенно старался один из них, все время набавлявший цену. Сильвия повернулись, чтобы рассмотреть его получше, и в ужасе застыла.

Хайд Рэнкин.

Затаив дыхание, она смотрела на человека с мордочкой хорька, который украл у нее «Ривербенд» и загубил ее жизнь. Рэнкин улыбался и, поднимая руку, предлагал новую цену. Молодой блондин схватил его за руку и что-то зашептал ему на ухо. Рэнкин кивнул и продолжал торг.

Сильвия молила Бога, чтобы нашелся благородный плантатор, который бы перебил цену и вырвал гордого негра из грязных рук Рэнкина. Но этого не случилось. Когда цена достигла двух тысяч долларов, Рэнкин стал хозяином огромного негра. Разочарованная, Сильвия повернулась и продолжила свой путь. Что делает этот зловещий Хайд Рэнкин в Мобиле? Она вспомнила рассказы о нем Делилы, и ее чуть не стошнило. Что будет вытворять этот мерзавец со своим рабом? Она даже мысленно боялась представить себе это.

На следующее утро снова повалил снег. Сильвия надела самую теплую шерстяную накидку и накинула на голову капюшон.

— Милочка, сегодня слишком холодно, чтобы выходить на улицу. — Делила взяла ее за руку. — Подожди, когда станет теплее, и ты сможешь снова отправиться на поиски работы.

— Все в порядке, Делила. Я не собираюсь уходить далеко от дома. Я, наконец, начала понимать, что владельцы магазинов никогда не позволят мне работать у них. Дело в том, что своим присутствием я оскорбляю светских леди…

— Не говори так, Сильвия.

— Я ублюдок, Делила. Вот кто я, и кем буду оставаться всегда. Поэтому я пойду туда, где мое происхождение не имеет значения.

Глаза Делилы округлились.

— Ты ведь не собираешься… у тебя нет намерения… — Делила схватилась рукой за сердце. — Господи, нет!.. Я запру тебя…

— Нет, дорогая, у меня и в мыслях этого не было! — Сильвия расхохоталась. — В порту проституток и без меня достаточно. Я не собираюсь пополнять их ряды.

— Ну и напугала же ты меня! — воскликнула Делила.

— Прости. Просто я решила поискать работу в порту.

— Какую работу?

— Пока не знаю.

Через двадцать минут она остановилась перед мелочной лавкой, расположенной всего в квартале от пристани, Войдя внутрь, она вежливо поздоровалась с двумя пожилыми леди, суетившимися за прилавком.

— Я хотела бы поговорить с Джоном Спенсером, — сказала она.

— Я Джон Спенсер, — раздался за ее спиной низкий скрипучий голос.

Сильвия обернулась и увидела невысокого, средних лет мужчину, со светло-каштановыми волосами, бачками на щеках, носом-бульбочкой и добрыми зелеными глазами.

— Мистер Спенсер, я дочь Жана Лаффита, и мне нужна работа. Мне бы хотелось работать у вас.