Селеста Брэдли - Когда она сказала «да» Страница 42

Калли ощутила укол тревоги. Почему ей попадаются только опасные люди?

Но тут маленький портной улыбнулся, и она забыла о своих странных мыслях. Он осторожно погладил ее по руке и одобрительно кивнул:

— Если случится что-то еще, вы должны немедленно прийти ко мне. Понятно?

Калли сразу почувствовала себя лучше. Ничего не изменилось. Ситуация по-прежнему была крайне странной. Но иногда сочувствие бывает ничем не хуже помощи. И временами девушке просто нужно, чтобы ее выслушали.

Пробираясь сквозь толпу женщин в лавке, она заметила у двери Беатрис и подошла к ней.

Беатрис приветствовала ее дружески, но довольно сдержанно. Калли вряд ли могла осуждать ее. Еще бы: под обстрелом взглядов собравшихся в лавке…

— Покупаете платье к балу?

Беатрис кивнула:

— Получила приглашение сегодня утром. Господи какой у вас чудесный почерк.

Калли уставилась на божественного Кэббота, который не покидая поста за прилавком, вздернул идеальную бровь.

— Э… я так рада, что вы придете. Генри тоже ждет бала?

Беатрис опустила глаза и старательно сложила перчатки.

— Генри с радостью посетит бал, как и другие фермеры. Только очень сомневаюсь, что он станет танцевать.

— Если мистер Портер станет танцевать, уверена, что и Генри отважится, — рассмеялась Калли.

О боже! Она говорила так громко, что ее услышали даже несмотря на шум, вернее, когда шум на минуту стих. Взгляды собравшихся пришпилили ее к полу, как бабочку — к коллекционной коробке. Калли нервно сглотнула и попыталась сохранить на губах улыбку. Шепот взорвался с новой силой и стал еще громче. Даже Беатрис уставилась на нее.

— Лоренс тоже придет? Танцы? На глазах всей деревни?

«Не имею ни малейшего понятия».

— Разумеется, придет.

«Может, лучше, пока не поздно, сбежать на Ямайку?»

— В конце концов он сам бы дал этот бал, если бы догадался.

«А теперь я говорю в рифму».

— Уверена, что он будет танцевать со всеми дамами.

«Хоть кто-нибудь, остановите меня. Пожалуйста!»

Рядом появился Кэббот.

— Простите, мадам, за то, что вмешиваюсь, но у меня вопрос по поводу дневного платья из узорчатого муслина, которое вы заказали. Какую ленту предпочитаете для отделки?

На большой изящной ладони лежали две ленты, почти одинакового оттенка бледно-зеленого цвета. Калли в слепой панике уставилась на них. Наконец, судорожно дернув рукой, она показала на ту, которая, видимо, больше нравилась Кэбботу, поскольку тот одарил ее ослепительной улыбкой и с поклоном удалился.

Калли повернулась к Беатрис, но та уже исчезла в толпе. Удивленная, но облегченно вздохнувшая, она стала пробираться к выходу. Когда вернется домой, придется очень строго разобраться со своим болтливым языком.

Только когда Калли благополучно выбралась из лавки и брела к кузнице, ее осенило. Она не заказывала никакого дневного платья с зеленой отделкой.

«Благослови тебя Боже, Кэббот!»

Кэббот вошел в гостиную, где его хозяин, сидя за столом, рассеянно помешивал ложкой чай. Поскольку Кэббот прекрасно знал, что Баттон никогда не пьет чай с сахаром, то предпочел сохранять почтительное молчание, пока тот пребывает в глубокой задумчивости.

Наконец Баттон прекратил свое занятие и сделал первый глоток. Но тут же со звоном поставил чашку на блюдце.

— Да, полагаю, нужно немедленно принимать меры, прежде чем вся эта история окончательно выйдет из-под контроля.

— Да, сэр.

— Когда берешь на себя подобное задание, нужно быть готовым ко всякого рода неожиданностям.

— Да, сэр.

— Не могу же я оставить бедняжку болтаться одну, подобно последнему осеннему листу на дереве!

— Прекрасно сказано, сэр.

— Необходимо подкрепление!

Баттон потер руки.

— Кэббот, принесите…

У его локтя, как по волшебству, появился поднос с пером, чернилами и уже написанными приглашениями на маскарад Портеров. Баттон восхищенно оглядел все это:

— Что бы я делал без вас, дорогой мальчик?

— О, вы справились бы, сэр. И, как всегда, — блестяще.

Беатрис свернула за угол, в церковный двор, и остановилась передохнуть. В боку сильно закололо. Она прижала руку к больному месту, прислонилась к нагретой солнцем стене и закрыла воспаленные глаза.

Черт. Черт, черт, черт, черт…

Беатрис была леди. Она никогда бы не упомянула нечистого, находясь во дворе церкви, если бы ее не довели до этого!

«Уверена, что он будет танцевать со всеми дамами».

Калли, чертова проклятая Калли!

За последние несколько лет Беатрис твердо уверовала в то, что скоро станет госпожой Эмберделл-Мэнор. Все в деревне тоже так считали. И относились к ней, как к хозяйке поместья. Она заботилась о них, выслушивала, улаживала постоянные споры, носила суп больным детям и…

Беатрис ударила кулаком по камню —…каждое воскресенье отсылала цветы именно в эту церковь.

Но, похоже, бедный полубезумный, умирающий Лоренс вовсе не так болен или безумен, как все считали.

Калли казалась такой уверенной, так влюбленной в него, убежденной, что ее мужчина сделает все, о чем она попросит.

Даже не захочет умереть.

— Ты ушибла руку.

Беатрис вздрогнула. Выпрямилась и, открыв глаза, увидела стоявшего перед ней Ануина. На толстом лице отчетливо читалось сочувствие.

Она глянула на руку и осознала, что придерживает ее другой рукой. Перчатка порвалась и была запачкана кровью, сочившейся из царапины.

Похоже, она била по стене не один раз.

Глаза наполнились слезами от бешенства и досады. Она и не скрывала этих слез. Ануин поймет. Ануин не осудит ее за ярость. Он и сам кое-что знал о ярости.

Калли с радостью оставила деревню позади, подняв столб пыли, когда пустила Салли в галоп. Кобылка, в жилах которой текла не одна капля благородной крови, хотела бы лететь во весь опор, но Калли с трудом ее сдерживала. Она всего лишь хотела оказаться подальше от Эмберделла, но не желала очутиться в Шотландии.

Широкая дорога, идущая вдоль берега реки, вероятно, была протоптана лошадьми, тянувшими баржи. Прекрасное место для прогулок. И Калли искренне наслаждалась каждой минутой. Когда напряжение покинуло ее и Салли устала от постоянно натянутой узды, Калли позволила кобылке пойти шагом и стала разминать затекшие пальцы. Она давно уже не ездила верхом, по крайней мере регулярно: нужно было вести дом. Не то чтобы она очень увлекалась верховой ездой. Лошади Уортингтонов были… довольно немолоды. Каждой довелось носить на себе резвых всадников, поэтому теперь все были неторопливы и еле двигались, невзирая на все понукания, и не реагировали ни на что, кроме, разве, пушечной канонады.