Дженна Питерсен - Скандальная история Страница 42

– Собственно говоря, я собираюсь сделать все возможное для того, чтобы ты стал активным и горячим участником, – прошептала она с такой соблазнительной бойкостью, какой и сама в себе не подозревала.

Доминик снова застонал, когда жена склонилась над ним и ее длинные роскошные волосы легли на его бедро в опасной близости от возбужденной плоти. Затем ее волосы передвинулись к его груди. Инстинктивно он протянул к ней руки, но Кэтрин не стала падать в его объятия. Она с улыбкой отстранила его руки и проговорила:

– Ты же знаешь, какой будет ответ на твой невысказанный вопрос.

Теперь ее лицо находилось совсем рядом с его лицом, и дыхание ее было необыкновенно сладостным. От нее пахло клубникой, и запах этот смешивался с цветочным ароматом, исходившим от ее волос. Это было дивное блаженство, ароматный рай, которым он мог бы наслаждаться вечно.

Тут она снова его поцеловала, и он пришел к выводу, что наслаждаться вечно ее вкусом – это близко к идеалу. Странно, что никогда прежде он не обращал внимания на то, каковы женщины на вкус. Впрочем, Кэт была несравненна, он никогда еще не встречал такой женщины. Губы ее были как вино, а кожа – как сливки. Он нисколько не сомневался, что смог бы вкушать от сладости ее тела много дней напролет, прежде чем возникла бы необходимость подкрепиться чем-нибудь иным. И он всерьез подумывал: а не проверить ли на практике эту теорию?

Наконец она отстранилась и, вновь заглянув ему в глаза, прошептала:

– Обожаю целовать тебя. – Она провела пальцами по его груди и чуть задела ногтем один из его сосков.

Доминика тотчас же словно жаром опалило, и он прохрипел:

– Тогда поцелуй меня снова.

Кэтрин рассмеялась:

– Что ж, хорошо.

Она стала склоняться над ним, но губы ее приближались вовсе не к его губам. Она одарила жарким поцелуем тот из его сосков, которым прежде играла. Громкий стон сорвался с его губ, и Кэтрин снова рассмеялась. Затем приблизила губы к его уху и прошептала:

– Дорогой, я, кажется, знаю, что тебе нравится больше всего.

В следующее мгновение губы Кэтрин скользнули к его животу, и тотчас же рука ее коснулась его возбужденной плоти. Когда же и губы ее оказались рядом с рукой, он громко вскрикнул – вскрикнул от неожиданности.

А впрочем, что могло быть естественнее, чем такой поцелуй, интимнейший из поцелуев? Ведь и он целовал ее точно так же множество раз. И, как ни странно, не было в ее движениях ни малейших признаков робости. Не будь он уверен в обратном, никогда бы не подумал, что она делает это в первый раз.

Она целовала его как женщина, которая прекрасно знает, как именно надо целовать. Но вовсе не опыт сделал ее такой искусной. «Просто она уже успела узнать мое тело», – подумал Доминик, и это открытие привело его в изумление и в восторг. Было совершенно очевидно: те недели, что они прожили как муж и жена, она внимательно изучала, как именно он ее ласкал, и примечала, что ему доставляет наслаждение. И вот теперь она способна довести его до безумия своими ласками.

– О Боже, Кэт, я больше не выдержу! – прохрипел он, судорожно комкая простыню. – Кэт, прошу тебя, пожалуйста…

Она подняла на него глаза и кивнула:

– Хорошо, дорогой.

Осторожно передвинувшись на постели. Кэтрин уселась на мужа верхом. Он ощутил жар ее тела и ее готовность, когда она приблизила его набухшую плоть к своему лону. Затем она сделала едва уловимое движение бедрами – и он обнаружил, что вошел в нее.

В следующее мгновение она снова сделала движение бедрами, и Доминик почувствовал, что уже качается на волнах наслаждения. Его ладони тотчас же легли ей на бедра, и все мысли вылетели у него из головы.

Кэтрин содрогнулась, когда ощутила, как они соединились. Она не уставала поражаться, как же замечательно они с Домиником подходят друг другу. Словно его тело было создано с единственной целью – доставлять ей наслаждение. Она двигалась все быстрее, и муж раз за разом приподнимался ей навстречу. В какой-то момент он приподнялся чуть выше, и Кэтрин почувствовала, как он впился поцелуем в ее сосок. Она громко вскрикнула и стала двигаться еще быстрее, как бы требуя большего. И Доминик не разочаровал ее; крепко сжимая ее бедра, он устремлялся ей навстречу все энергичнее.

Содрогаясь всем телом и запрокинув голову, Кэтрин взмолилась:

– О, Доминик, скажи мое имя! Произнеси его, пожалуйста!

Он в очередной раз приподнялся, подводя ее к вершине блаженства, и Кэтрин, не в силах более сдерживаться, испустила вопль восторга. Он присоединился к ней через долю секунды, выкрикивая ее имя и извергая в нее свое горячее семя. Затем привлек ее к себе и нежно поцеловал.

Довольно долго она лежала, совершенно обессилев, наслаждаясь ощущением тепла и уюта. Наконец муж уложил ее рядом с собой и снова обнял.

– Знаешь, – прошептал он с улыбкой, – а мне нравится, что у моей Кэт есть коготки.

Легонько царапнув ногтем его спину, она ответила:

– Ты еще не знаешь, какие у меня коготки.

Он засмеялся и прижался губами к ее губам. Затем отстранился и сказал:

– Надеюсь, ты будешь пускать их в ход только в постели.

Глава 11

Был момент, когда Кэтрин готова была пригласить в свой дом хоть всю армию Наполеона, только бы присутствие посторонних помогло избежать сближения с мужем. Однако она удовлетворилась тем, что пригласила свою золовку и подругу Джулию.

Казалось, что сестра Доминика в качестве гостьи – идеальное решение проблемы. Джулия и ее мужа отвлечет, и ей самой будет с кем провести время. За год, прошедший с начала их знакомства, Джулия не раз давала Кэтрин весьма разумные советы.

Но теперь все изменилось. Теперь, вот уже несколько ночей, они с Домиником были равноправными любовниками, и нередко случалось так, что именно Кэтрин брала на себя инициативу. Это придавало ей уверенности в себе, и впервые за время их совместной жизни страх немного отпустил ее. Теперь ей уже не казалось, что она постоянно балансирует на краю бездны и вот-вот потеряет контроль над своими чувствами.

– Вот поэтому-то тебе, дорогая моя, также полезно развлечься, – проговорила она, обращаясь к самой себе и оглядывая комнату для гостей, которую прислуга с огромным трудом привела в порядок.

– Вы что-то сказали? – Девушка, убиравшая в гардеробной, уставилась на Кэтрин вопросительно.

Кэтрин вспыхнула.

– Ничего, Мари. Это я сама с собой…

Служанка вернулась к своей работе, а Кэтрин сокрушенно покачала головой. Ее новая роль временами казалась ей благом весьма сомнительным. Действительно, разве не этого она боялась больше всего? Доминик очаровывал ее все больше, и она чувствовала, что уже начинает терять осторожность. Что ж, этого и следовало ожидать. Сначала она поддалась на соблазны плотской любви, но твердо решила, что станет отдаваться мужу только ночью, днем же будет сохранять здравый рассудок. Увы, этот план разваливался на глазах. От него поминутно откалывали по кусочку долгие поцелуи в коридоре и шутливые ласки, которыми они обменивались, когда были уверены, что никто их не видит. Мужчина, бывший для нее средоточием мира по ночам, занимал то же место и в дневные часы. Так что очень может быть, что она допустила ужасную, непоправимую ошибку. Ведь вполне могло случиться так, что она, в конце концов, не совладает со своим рассудком и со своим сердцем.