Стефани Лоуренс - Однажды ночью Страница 42

– Аманда!

Неужели он действительно думает, что сможет остановить ее? Аманда вышла в темный коридор.

– Вернись! – позвал выскочивший вслед за ней Мартин. – Нам надо поговорить.

– Только не на эту тему.

В темноте Аманда нащупала поручень перил. Наверное, это галерея, решила она и ускорила шаг.

– Ты не выйдешь, парадная дверь не открывается.

Неужели он думает, что она поверит ему? Добравшись до галереи, Аманда вздохнула с облегчением, разглядев во мраке очертания парадной лестницы. Она услышала шаги Мартина, только они почему-то удалялись, а не приближались. Не обратив на это внимания, она решительно направилась к лестнице.

А Мартин тем временем вернулся в комнату. Один Бог знает, что она затеяла, но не может же он бегать за ней голышом! Ворвавшись в гардеробную, он быстро надел брюки и куртку, выбежал в коридор и поспешил за Амандой. На последних ступеньках он услышал, как она возится с замком двери.

– Я же сказал, что дверь не открывается!

– Что за глупости! – Она повернулась к нему. – Это же Парк-лейн, а не задворки Бомбея! Ни один уважающий себя дворецкий не допустил бы, чтобы замок на парадной двери заржавел!

– У меня нет дворецкого, ни уважающего себя, ни какого-либо другого.

Аманда изумленно уставилась на него.

– Ты живешь здесь один?

– У меня есть человек.

– Один?

– Мне достаточно.

– Очевидно, нет. – Она указала на дверь. – С нижним замком я справилась. Верхний заело. Открой его.

Вероятно, ее уже не остановить, она закусила удила, а он еще не научился обуздывать ее. Мартин в сердцах стукнул кулаком по замку, намереваясь продемонстрировать тщетность ее усилий.

К его удивлению, дверь со скрипом открылась, и он едва не упал.

– Вот! – торжествующе вскричала Аманда и распахнула дверь.

Мартин попытался закрыть дверь, но она сорвалась с одной петли, и ее заклинило.

Аманда выбежала в ночь. Мартин бросился за ней и поймал уже почти у улицы.

– Не смей! – вскричала Аманда, когда он схватил ее за локоть.

Мартин ошеломленно заморгал, ошарашенный ее гневным взглядом.

– Мне не сметь? – Ведь он уже достаточно посмел… Воспоминания нахлынули на него, ему захотелось схватить ее, перекинуть через плечо и отнести в кровать… Он закрыл глаза, стараясь справиться со своими чувствами. А когда открыл, Аманда уже бежала к воротам.

– Господи Боже мой! – Уперев руки в бока, он смотрел ей вслед. Ну почему она так разозлилась? Ведь он хочет жениться на ней, он четко и ясно заявил об этом.

Аманда шла, наклонив голову и закусив губу. К счастью, ее дом был недалеко, всего в нескольких кварталах. Она старалась не вспоминать о том, что испытала с Мартином, и думать только о своей спальне, о своей кровати.

Проклятие!

Тихо чертыхаясь, она разжигала свой гнев, потому что не могла дать волю чувствам. Сейчас, наверное, два или три часа утра. Лондон спит глубоким сном, улицы пусты. Она не возражала бы, если бы Мартин догнал ее, однако она не намерена обсуждать свадьбу до тех пор, пока все не обдумает, не проанализирует и не решит, как быть дальше.

А чтобы это решить, нужно распутать тот клубок, который он так мастерски запутал.

Мартин догнал ее и пошел рядом. Аманда чувствовала на себе его тяжелый взгляд.

– Я хочу узнать, правильно ли я все понимаю. – По его тону было ясно, что он с трудом сдерживает себя. – Ты положила на меня глаз в нашу первую встречу. С самого начала у тебя была одна цель – пробраться ко мне в постель. Ты в этом преуспела – и что? Отступаешь в панике?

Они дошли до угла Аппер-Брук-стрит. Аманда остановилась и повернулась к нему лицом.

– Я никогда не думала о том, чтобы заставить тебя жениться на себе.

Мартин двигался так стремительно, что Аманда ничего не заметила. Секунду назад они стояли друг перед другом – и вот она прижата к стене дома.

– Если не жениться, тогда что? – Он пристально смотрел ей в глаза. – Чего ты хочешь от меня?

У Аманды бешено стучало сердце.

– Когда я добьюсь того, чего хочу, обещаю, ты об этом узнаешь.

Проскользнув у него под рукой, она завернула за угол и поспешила домой.

– Просто не верится, что ты наконец-то… – Амелия смотрела на сестру расширившимися от удивления глазами. – Это действительно было так здорово?

– Да. Во всяком случае, я так считала. А вот что думал он – никто не знает. И вообще, думал ли он что-нибудь?..

Амелия нахмурилась:

– Я думала, ты уверена в том, что он чувствовал то же самое.

– Была уверена.

В тот момент. А сейчас нет. Сейчас Аманда не могла объяснить, почему она, наслаждаясь ласками Мартина в его роскошной кровати, была так уверена в том, что ей удалось поймать в ловушку своего льва и связать его не общественными условностями, а чистыми и сильными эмоциями.

Она недовольно хмыкнула:

– Как бы то ни было, ему от меня не сбежать. Мы закончили первую партию, но до конца игры еще далеко.

Записка не оказалась для нее неожиданностью. Когда она спустилась к ужину, дворецкий Колторп, прокашлявшись, тайком от всех подал ей на серебряном подносе сложенный вчетверо листок. Она благодарно кивнула, спрятала его в ридикюль и поспешила в столовую, на мучительное семейное сборище, предшествовавшее двум балам и одному рауту.

Ее сила воли была подвергнута тяжелейшему испытанию, однако она выстояла и достала записку только утром, когда вернулась в свою спальню, надела ночную сорочку, расчесала волосы и отпустила горничную.

Удобно устроившись в кресле у камина, она развернула листок. Как она и ожидала, это было приглашение на утреннюю прогулку верхом. Изучив размашистый, уверенный почерк, она сложила записку, минуту смотрела на огонь, а потом бросила ее в камин.

Когда пламя превратило приглашение в пепел, она встала с кресла и направилась к кровати.

Когда часы в Сити пробили пять, он уже стоял на углу, на этот раз без грума, и держал в поводу кобылу. Жеребец нетерпеливо бил копытом.

Аманда наблюдала за ним из давно опустевшей детской. Утро было пасмурным и холодным, солнце еще не встало. Она видела, как укорачивается его тень, по мере того как день вступает в свою силу. Она видела, как он поехал прочь, когда солнце окрасило крыши домов. После этого она спустилась вниз, в свою спальню.

Она решила быть безжалостной. Нельзя давать слабину и сдаваться, нельзя снова встречаться с ним во мраке полусвета. Нельзя вернуться в его логово, нельзя появляться в том мире, который он для себя выбрал.

Если он действительно хочет ее…

Если это так, если он чувствует к ней хотя бы долю того, что чувствует она, тогда он придет к ней. В ее мир, в мир, к которому он повернулся спиной.