Ли Гринвуд - Безумное пари Страница 43

Ее мысли все время возвращались к одному и тому же вопросу: что ей делать, когда Бретт больше не будет нуждаться в ее помощи? Она никак не могла решить, когда и каким образом ей вернуться в Лондон. По какой-то непонятной причине ей не хотелось оставлять его на попечение Чарлза и Валентины. Нет, не потому, что Чарлз был слугой, а Валентина — хозяйкой гостиницы. Да и кто она ему — незнакомка, которую ему навязали за карточным столом. Нет, была какая-то другая, более тонкая причина…

Семь дней кряду она сидела у его кровати, смотрела на него, наблюдала за ним. Она изучила каждую черточку его лица так же хорошо, как свое собственное. Суровость исчезла, и оно стало добрым и милым. И даже недельная щетина его не портила. Кейт горько усмехнулась. Через пару недель от его беспомощности не останется и следа, и он не будет нуждаться ни в ней, ни в ком-либо еще. Она обманывает себя, если думает, что ему нужно от нее что-нибудь еще, кроме удовлетворения его безмерных физических потребностей.

Кейт знала, что отношения, основанные исключительно на физическом удовольствии — это не то, что она искала. Она хотела нежности и внимания — того, чего никогда не видела от Бретта. Да, иногда он проявлял заботу, но она была какой-то поверхностной, словно он делал это из вежливости. Он был джентльменом по происхождению и воспитанию и знал, как вести себя с женщинами своего сословия, но его забота была продиктована хорошими манерами, а не сердцем.

«Она не всегда была поверхностной», — возразил внутренний голос. Кейт хотелось, чтобы это было правдой, но она боялась, что всего лишь принимает желаемое за действительное, приписывая его поступкам то, чего нет на самом деле.

Кейт признавала, что у нее не было никакого опыта по части отношений с мужчинами, но женщина наверняка может понять, когда интерес мужчины к ней выходит за рамки обыденного, но если Бретт обращался так со всеми женщинами, то удивительно, как его лицо до сих пор не расцарапали в клочья.

Кейт тяжело вздохнула. Из рук бессердечного отца она попала в руки бессердечного брата, а от бессердечного брата — к бессердечному любовнику! Почему мужчины не могут понять, что любви лучше добиваться лаской, а не силой? Она мечтала встретить человека, который даст себе труд отыскать тропинку к ее сердцу, человека, которого в первую очередь будут заботить ее чувства, который захочет доставить ей удовольствие и который найдет способ это сделать.

Где-то этот человек существует. Сердце подсказывало ей, что это так. И в своих грезах она чувствовала, что он рядом, просто пока скрыт от ее глаз и недосягаем. Она протягивает руку, почти касаясь его, зная, что когда-нибудь он наконец окажется в ее объятиях.

Внезапно Кейт поняла, поняла так отчетливо, что все ее надежды рухнули, — она любит Бретта, любит его так сильно, что это бесполезно отрицать. Она полюбила его в тот момент, когда он упал на палубу той яхты, сраженный пулей Мартина.

«С таким же успехом я могла умереть», — подумала она, опускаясь на одну из скамеек, расставленных по саду, чтобы сидеть на них, когда шелестит мягкий ветерок и вечерний воздух манит своей прохладой. В таком состоянии ее и нашла Валентина.

Хотя мадам Маркюль провела всю свою жизнь, подчиняясь беспощадным законам выживания, за ее грубоватой внешностью скрывался неисправимый романтик. К тому же она была тонким знатоком людских душ, и стоило ей только взглянуть на Кейт, как она сразу поняла, что та влюблена в Бретта. И ей хватило нескольких минут, чтобы понять, что Кейт не была обыкновенной девушкой легкого поведения, что в этой юной женщине было нечто большее, чем можно было увидеть в кремово-бисквитной красоте лица и фигуры, которыми ее наградила природа. К концу первого дня она знала, что Кейт не только безнадежно влюблена в Бретта, но и столь же невинна и доверчива, сколь и красива.

Валентина посмотрела на поникшие плечи и склоненную голову девушки и поняла, что момент откровения наконец настал. Сухая трава зашуршала под ее ногами, когда она направилась к Кейт через маленькую лужайку. Должно быть, девушка услышала ее шаги, потому что подняла голову. На ее щеках не было ни слезинки, на лице застыло печальное выражение, а в глазах светилась такая боль, какую Валентина никогда не испытывала. Печаль, которую мадам Маркюль увидела на лице Кейт, была так велика, что ее собственное романтичное сердце переполнилось чувствами. Она плюхнулась на скамейку рядом с Кейт, обхватила ее руками и разрыдалась, словно горе девушки было ее собственным.

Если Кейт и была удивлена поступком пожилой дамы, то не подала виду. Она обняла ее в ответ, но на ее лице не дрогнул ни один мускул, и, хотя ее глаза застилали непролитые слезы, она не заплакала. Вскоре Валентина перестала всхлипывать и подняла полные слез глаза к вытянутому лицу девушки.

— Вам суждено любить одного-единственного мужчину до конца своих дней, — с жаром сказала она. — Это будет нелегко. Я от всего сердца желаю вам счастья. В жизни нет большей радости, но и большей печали.

Она снова заключила Кейт в объятия, но на этот раз не было слез, только молчаливое сострадание.

— Идемте-ка в дом, ma petite. Холодает, а вам нельзя болеть. — Она встала и резко встряхнула свои смятые юбки. — Ему будет очень плохо, если вы не сможете за ним ухаживать. Ни у меня, ни у Чарлза нет ваших нежных рук.

Мадам Маркюль взяла девушку под руку: неосознанно она впустила Кейт в маленький круг избранных, которым было дозволено увидеть настоящую Валентину, ту, которая скрывалась под толстым слоем краски, покрывавшей ее лицо.

Когда после ужина Кейт вернулась в комнату Бретта, она по-прежнему была во власти утреннего подавленного настроения. Хотя ее глаза были обращены к Бретту, чтобы удостовериться, что ему ничего не нужно, ее разум все еще сопротивлялся, не желая примириться с неприятным фактом, что она любит человека, которому нет до нее дела. Она уставилась на свечу, тщетно спрашивая себя: поможет ли боль, если она сунет руку в пламя, заглушить боль в ее сердце? Есть ли какой-нибудь способ облегчить ее страдания, это огромное чувство потери?

Казалось, пламя свечи загипнотизировало ее, и она не увидела, как веки Бретта дрогнули и открылись. Первое, что он увидел, был профиль Кейт, которая смотрела перед собой, заблудившись в лабиринте собственных мыслей.

Сначала он увидел только расплывчатые очертания фигуры, справа от которой дрожало крошечное пятнышко света. Собрав все свои силы, Бретт медленно повернул голову и усилием воли устремил все свои мысли и взгляд на это загадочное создание. Когда очертания фигуры стали более четкими, он спросил себя, кто это может быть и почему она здесь, но, даже разглядев лицо незнакомки, он так и не понял, кто она. Он закрыл глаза и снова открыл их. Незнакомка не исчезла, но теперь ее глаза были обращены к нему, и улыбка озарила прелестное лицо, стерев с него боль.