Анастасия Туманова - Душа так просится к тебе Страница 44

— Мы слишком мало с вами знакомы, чтобы обращаться друг к другу на «ты», — сама не понимая, куда и зачем ее несет, заметила Анна.

Газданов, не сводя с нее глаз, нахмурил черные широкие брови.

— Но я полагал… Что же, в таком случае, и я должен говорить тебе «вы»?

— К сожалению, об этом уже поздно заботиться, — пожала Анна плечами, с нарастающим ужасом чувствуя, что происходит что-то невообразимое, что она ведет себя как законченная дура, что любая из ее девушек справилась бы с ситуацией лучше, что Анциферов будет крайне недоволен и что, в конце концов… Ее панические размышления прервал Газданов, резко поднявшийся с постели во весь рост. Лунный свет облил его с правого бока, и Анна невольно залюбовалась сильной худой фигурой с широким разворотом плеч. Из-за этого она плохо слышала, что он говорит, и спохватилась только, когда гортанный голос с отчаянным акцентом заявил, что, вероятно, произошло страшное недоразумение, он повел себя совершенно по-свински, умоляет его простить и немедленно оставляет дом графини.

— Сандро!!! — перепугавшись и вскочив с постели, вскричала Анна. — Господь с вами… с тобой! Немедленно ложитесь, я запрещаю вам… тебе… Это невежливо, в конце концов, покидать даму таким образом! Где вас воспитывали, господин полковник?!

Газданов молча сел на постель. Анна придвинулась и, слегка взъерошив ладонью его жесткие курчавые волосы, изумленно взглянула в лицо.

— Сколько тебе лет, Сандро?

— Тридцать.

— Немного… — Анна усиленно соображала, как увести разговор в сторону. — И уже такая карьера? Помощник министра, миссия в Берлине, звание полковника?.. Как тебе это удалось?

— Из-за войны, — пожал Газданов мощными плечами. Акцент его совершенно пропал, и Анна с облегчением поняла, что Сандро успокоился. — На войне гораздо проще сделать карьеру, все вокруг слишком стремительно происходит… Порой от тебя зависит так много и решение нужно принимать так быстро, как никогда не бывает при мирной жизни. То есть по большей части это вовсе не моя заслуга.

— Стало быть, ты быстро принимал верные решения? — задумчиво сказала Анна.

— Наверное, так. — Сандро пристально вглядывался в ее лицо. — Отчего ты спрашиваешь? Разве женщинам интересны такие вещи?

— Ты прав… Ничего интересного. — Анна, зевнув, откинулась на подушку, забросила руки за голову. Газданов растянулся рядом, осторожно провел рукой по ее распустившимся волосам.

— Знаешь… я никогда в жизни не видел такой красоты.

Анна грустно улыбнулась. Чуть погодя спросила:

— Может, будем спать? Смотри, уже луна садится, совсем поздно…

— Я говорю неприятные вещи?

— Нет, отчего же…

— Ты, наверное, в тысячный раз слышишь это.

— Ты преувеличиваешь. — Анна закрыла глаза, чувствуя, как жесткая и горячая мужская рука продолжает путешествие по ее телу. От объятий Газданова было тепло, Анна в самом деле начала понемногу дремать и следующий вопрос Газданова прослушала.

— М-м… прости… Что ты сказал?

— Ты уже спишь?.. Я просто спросил… Может быть, ты захочешь выйти за меня замуж?

Тишина. Не открывая глаз, молодая женщина лихорадочно вспоминала, что они с Сандро пили сегодня. Но на столе в гостиной стояла невиннейшая бутылка клико, от которого даже у Анны не закружилась голова и которую они так и не допили.

— Аня?.. — наконец осторожно произнес Газданов. — Я что-то не так сказал?

— Ты не так пошутил. Давай спать.

— Я ничуть не шутил! Ты хочешь выйти за меня замуж?

— Князь Газданов, вы пьяны.

— От чего, от этого твоего шампанского?!. — оскорбился он. — Я в здравом уме и твердой памяти!

— Простите, но я этого не вижу, — холодно возразила Анна, садясь на постели. — Александр Ильич, мне не пятнадцать лет, и я не юная прислуга из деревни, которую вы пытаетесь соблазнить. Я не нуждаюсь в подобных предложениях. И хочу напомнить, что мужчины в вашем возрасте и в положении такими вещами уже не забавляются.

Газданов вдруг взял ее за плечи, разворачивая к себе, и Анна умолкла прямо посреди своей грозной отповеди, встретившись взглядом с черными глазами сидящего перед ней мужчины.

— Сандро, — как можно спокойнее сказала она. — Ты должен понимать, что на проститутках нельзя жениться.

— Не смей говорить так, — так же спокойно, негромко отозвался он. — Я делаю предложение графине Грешневой…

— … с которой тебя не примут ни в одной светской гостиной, — с досадой закончила Анна. — Ты очень глупо себя ведешь. Надеюсь, это все-таки шампанское. Давай спать, мой друг, я очень устала.

— Я люблю тебя.

Тишина. Короткий вздох.

— И давно ли с тобой это несчастье?..

— Полгода, — не задумываясь, ответил он. — Я увидел тебя первый раз в театре, в ложе, на закрытии сезона. Я всего три дня как был в Москве, никого здесь не знал…

— И кто я, надо полагать, не знал тоже?

— Нет, но сразу же постарался выяснить, — не принял Газданов ее тона. — Мне рассказали, что… что это знаменитая графиня Грешнева…

— Да, и чем я знаменита, поведали, безусловно, тоже! И ты немедленно решил жениться! Сандро, ради бога, давай спать, ты пьян.

— Я никогда не бываю пьян! В роду князей Газдановых это не принято! — взорвался он, и Анна невольно отпрянула на другой край кровати, схватив подушку и загородившись ею. Подождав немного и осторожно выглянув из-за пухлого угла, она заметила, что Сандро улыбается: из темноты ярко белели зубы.

— Ну, разве можно выходить за тебя замуж? — упрекнула Анна. — Чуть что не по тебе — и заколешь кинжалом! Дикарь!

— Ты мне отказываешь?

— Разумеется…

— Из-за Анциферова?

— Что?.. — Тут Анна растерялась по-настоящему и довольно долго не могла ничего сказать, пристально глядя в лицо Газданова. Тот тоже не отводил глаз.

— Послушай… — наконец медленно, глядя через плечо Сандро на уползший в сторону окна лунный луч, заговорила Анна. — Я не знаю, кто и что рассказывал тебе обо мне… но обсуждать с тобой свою жизнь, как бы низко я ни пала, я ни в коем случае не стану. Ты здесь, в этой постели, поскольку захотел того сам… а для меня это средство к существованию. Это знаю я, это знаешь ты, это знает весь город. Но едва ли у тебя есть право допрашивать меня и делать предложения, достойные глупых мальчишек. Я не собираюсь выходить замуж, поскольку нахожу это весьма мало мне необходимым — уж если тебе нужен серьезный ответ на пошлый вопрос. Такие, как я, не становятся женами. Пора бы тебе к тридцати годам это знать. Если ты обижен — не обессудь, я не хотела ссоры. Если ты решишь прервать теперь наше знакомство — это твое право. Прости, я действительно очень хочу спать.