Сара Ларк - Лазурные берега Страница 44

— Как красиво! — обрадовалась Деирдре, когда они причалили.

Они сразу же оказались посреди шумного базара, на котором продавали овощи и фрукты, а также свежую рыбу и разноцветную одежду. Из расположенной неподалеку церкви — к удивлению Деирдре, она была построена не из дерева, а из камня и была облицована ярким белым мрамором, — доносился звон колоколов. Люди здесь казались спокойными и радостными.

Жером же, не стесняясь, закрывал нос шелковым платком, когда шагал через рынок. Тут почти не было белых, в основном мулаты, пестрые одежды которых делали эту сцену еще более жизнерадостной. Деирдре захотелось задержаться тут, чтобы кое-что купить для своего нового дома, но, естественно, это было невозможно. Однако молодая женщина уже радовалась предстоящему завтрашнему дню, когда она пойдет знакомиться с местностью.

Между тем корабль разгрузили, боцман открыл нижнюю палубу, и чернокожая свита Деирдре снова присоединилась к ней — на корабле только служанкам и личным слугам господ разрешалось выходить из своих кают. Нафия все еще была очень бледной, а круглые глаза Ленни были расширены от страха, но, ступив на землю, чернокожие быстро пришли в себя. Ленни сразу же после приезда должен был приступить к обязанностям конюха, но оказалось, что он не способен даже вывести испуганную Аллегрию из ее отсека, расположенного в трюме корабля. Деирдре уже сама хотела взяться за поводья, но в конце концов это сделал Виктор, которому удалось успокоить кобылу. Старший брат бросил на него укоризненный взгляд.

— Разве этот бездельник не конюх?

Жером указал на Ленни. Брат Виктора говорил по-французски, с пренебрежением в голосе и так быстро, что Деирдре было очень трудно его понять. До сих пор Жером вел себя по отношению к ней тактично и говорил очень медленно, так же как и остальные франкоговорящие пассажиры на корабле. Однако теперь все изменилось, и Деирдре вдруг поняла, как многому ей еще предстоит научиться.

— Просто наш Ленни страдает морской болезнью. — Виктор засмеялся. Ему не хотелось испортить радость возвращения на родину. — А лошадь моей жены очень спешила сойти с корабля. С этой точки зрения они оба имеют много общего, только у Ленни это выражается в головокружении, а у Аллегрии — в чрезмерном беспокойстве. С точки зрения медицины и то и другое понятно, и в качестве лечения я рекомендую следующее: целый день не подпускать одного к другой! Но оставим шутки. Жером, ты видишь где-нибудь наемную карету? Мы, конечно, можем дойти и пешком, но наш дом находится на некотором удалении…

В том, что касается расположения городского дома, между Виктором и его отцом, наверное, также возникли разногласия. Виктор хотел, чтобы дом находился недалеко от порта, прямо в сердце города, однако его семья сочла это желание плебейским. Вместо этого Жак Дюфрен провел переговоры по поводу участка, расположенного вблизи резиденции губернатора, что, со своей стороны, Виктор категорически отклонил. Селиться в квартале богачей у него не было никакого желания. В конце концов они договорились о том, что стройплощадка должна находиться севернее центра города, в пока еще мало заселенном квартале, где совсем недавно вырубили лес. Участок земли находился недалеко от побережья, и к нему можно было добраться из порта, как писал Виктор в своем письме. Со временем Кап-Франсе, без сомнения, вырастет далеко за пределы этого квартала. Виктор предполагал, что через несколько лет его дом будет находиться в центре города. По соседству уже поселились купцы и несколько ремесленников, которые сумели накопить скромное состояние.

Жером недовольно покачал головой и побрызгал духами носовой платок, который опять приложил к носу, чтобы заглушить запахи порта.

— Наемная карета! — Его голос звучал презрительно. — Ты слишком долго жил в Европе, Виктор. Ты должен помнить о том, что ты — Дюфрен. — Жером быстро огляделся вокруг и указал на элегантное ландо, которое ожидало в переулке. — Разумеется, я приказал подать карету…

Деирдре увидела что-то вроде герба на лакированных дверцах, две переплетенные буквы «Д» и «Ф» — Дюфрен.

— Откуда ты знал, когда мы прибудем? — удивленно спросила она.

Виктор, который крепко сжал губы при заявлении Жерома, ответил:

— Он этого, конечно, не знал. Жером заставил рабов и лошадей стоять целый день на солнце… а при слабом ветре ожидание могло продлиться и два дня.

Он говорил укоризненным тоном, но Жером не обращал на это внимания. Он уже кивнул сидевшему на козлах рабу, одетому в ливрею и рубашку с кружевами — то есть в униформу, которую слуги Фортнэмов надевали только по большим праздникам. Человек в ливрее вспотел, но пожаловаться он, естественно, ни за что бы не посмел. Сейчас кучер подогнал ландо ближе, спрыгнул с козел и почтительно приветствовал прибывших, а затем открыл дверцы перед хозяевами. Бенуа и Ленни поставили вещи в багажное отделение. Несколько больших сундуков с приданым Деирдре должны были доставить позже.

— Это ландо принадлежит нам? — тихонько прошептала Деирдре на ухо своему мужу, когда кучер наконец подвел к ним лошадей.

Ландо было шикарным. Оно блестело черной и темно-красной краской, обтянутые бархатом сиденья были мягкими. Лошади тоже были элегантными — скаковые, специально выращенные для того, чтобы возить кареты богачей.

Виктор покачал головой:

— Нет… и я надеюсь, ты не слишком расстроишься из-за этого. Это карета моих родителей, а им нужно нечто шикарное, и Жером, кажется, тоже это ценит. — Последние слова он произнес довольно громко, чтобы его брат их услышал. — Иначе карета ему не понадобилась бы. Для того чтобы добраться из порта к нашему дому, достаточно было обычной повозки, а дорогу от нашей плантации до Кап-Франсе можно проделать и верхом. Это всего около пятнадцати миль.

— А свой багаж мне что, следовало пристегнуть к седлу? — спросил Жером, фыркнув. — Словно… словно погонщику скота? Нет, Виктор, мы принадлежим к семье Дюфрен и должны придерживаться определенного стиля. Я надеюсь, ты не запятнаешь нашу репутацию, когда будешь работать врачом. — И он снова прикрыл носовым платком лицо, когда ландо поехало между рыбными рядами и лавками мясников.

Виктору нечего было на это ответить. Жером действительно привез в Каскарилла Гарденс много вещей. Нора шутила по этому поводу, говоря, что он захватил с собой приданое и хочет надолго поселиться у Фортнэмов.

Деирдре во время короткой поездки в Кап-Франсе окончательно решила, что не особенно любит брата Виктора. В Каскарилла Гарденс он показался ей привлекательным, но несколько странным, но за это время она сочла его самолюбование чрезвычайно глупым. Однако плантаторы в Сан-Доминго ценили роскошь больше, чем большинство англоязычных плантаторов на Ямайке. Те хотя и покупали себе дворянские титулы, но вели более скромный образ жизни, тогда как по Кап-Франсе разъезжала не одна дорогая карета. Городские государственные повозки гармонировали с представительными, похожими на французские замки, каменными постройками, расположенными вдоль широких улиц, по которым теперь ехало их ландо. Жером время от времени коротко рассказывал, кому принадлежат эти дома — он называл имена и фамилии, которых, правда, Деирдре никогда не слышала, но которые звучали весьма впечатляюще. Время от времени им навстречу попадались изысканные экипажи, такие же, как у них, и часто оба брата приветствовали сидящих в них людей.