Рене Бернард - Страсть в жемчугах Страница 44

– Не хотите?

– Не хочу.

– А чего вы хотите?

– Хочу быть безрассудной. Хочу хотя бы однажды забыть все правила и узнать, из-за чего день за днем я так боялась сидеть здесь и смотреть на вас.

– А теперь не боитесь? – Джозайя уронил ее перчатки на пол.

Элинор решительно покачала головой:

– Нет, теперь уже нет. Я нервничаю, но думаю, что это совершенно нормально, мистер Хастингс. Ведь когда пытаешься убедить мужчину, чтобы он соблазнил тебя…

– Полагаю, это вы соблазняете меня, мисс Бекетт, – улыбнулся Джозайя.

Она замерла и тут же улыбнулась. И Джозайя понял, что угодил в «яблочко». Дамам нравилось держать в своих руках бразды правления.

– Я не соблазнительница, сэр. – Ее глаза были ясными и спокойными, когда она сняла шляпку и бросила на пол. То не был заученный жест куртизанки, но выглядело это необычайно грациозно.

– Не обманывайте, – прошептал он. – Вы не робкое создание, чтобы спокойно предложить поцелуй и потом отступить.

– А это вас беспокоит?

– Ни в малейшей степени, мисс Бекетт. Я не хочу, чтобы вы были другой.

– Вот и хорошо. – Она вздохнула и тут же покраснела. – Мистер Хастингс, можем мы забыть одно правило?

– Одно? И какое же, Элинор? – Джозайя наблюдал великолепные переливы оттенков румянца на ее щеках и восхищался тем, как искрились ее невероятно зеленые глаза. Когда она возбуждалась, их мерцание так завораживало, что, казалось, изумруды бледнели по сравнению с ними.

– Обещайте не смеяться надо мной, если я… сделаю ошибку. – Элинор судорожно сглотнула и добавила: – Моей отваги может не хватить, если вы… засмеетесь.

Джозайе пришлось прикусить щеку, чтобы не улыбнуться. Стараясь говорить как можно серьезнее, он заявил:

– Вы не можете сделать ошибку, Элинор. Но даже если и могли бы… Клянусь честью, я не буду смеяться над вами.

– Тогда все отлично. – Она вздохнула с облегчением. – И если так, то вам следует поторопиться… и опрокинуть меня, мистер Хастингс.

«Слава Богу!» – воскликнул он мысленно.

Тотчас же шагнув к девушке, Джозайя привлек ее к себе, и это по крайней мере была знакомая ему территория. Элинор же, отбросив последние остатки скромности, постаралась прижаться к нему покрепче. Несмотря на смутные предупреждения леди М., она собиралась в полной мере наслаждаться своим предстоящим падением – и была тотчас вознаграждена поцелуями, которых так жаждала.

Один жгучий поцелуй превращался в другой, а за ним следовала еще дюжина. И у Элинор дыхание перехватило от вожделения, которое заставляло ее сердце биться все быстрее. Она истосковалась по Джозайе за три дня, и теперь не было в мире ничего, кроме него, кроме вкуса его губ и запаха его кожи…

А он на миг оторвался от ее губ и посмотрел на нее с несомненным желанием в глазах, таким неподдельным и необузданным, что она невольно застонала. В следующее мгновение ее ноги оторвались от пола, и она вдруг обнаружила, что Джозайя поднял ее на руки и понес мимо прикрытого мольберта к дивану на помосте.

– Мистер Хастингс!.. – воскликнула Элинор.

– Мне так нравится ваша официальность, мисс Бекетт. – Он поставил ее на ноги рядом с диваном, потом взял лицо в ладони и снова поцеловал. – Я никогда не устану слушать ваш голос, дорогая.

Он провел пальцами по ее шее, затем – по ряду маленьких пуговок на ее блузке.

«Он будет целовать меня без одежды!» – промелькнуло у Элинор, и она крепко схватилась за Джозайю, не уверенная, что ноги удержат ее. Она была так захвачена происходящим, что даже не слышала страстных стонов, вырывавшихся из ее груди.

Пуговки ее белой хлопковой блузки легко сдавались под его пальцами, и Элинор снова застонала, когда он спустил ткань с ее плеч и бросил блузку на пол. Она еще крепче обняла Джозайю и инстинктивно запрокинула голову, когда он стал целовать ее шею.

Джозайя же продолжал ее раздевать, а Элинор своими страстными стонами и вздохами выражала полную готовность к удовольствиям, призывая его взять все, что она могла предложить. Нетерпеливая и сладостная, она цеплялась за его плечи, чтобы сохранить равновесие, и ее глаза были закрыты в блаженной капитуляции.

Но настоящая капитуляция еще предстояла, и Джозайя намеревался смаковать каждое ее мгновение; Элинор же, судя по всему, тоже этого хотела.

Тут он коснулся шелка волос, вытащил ее любимые шпильки с бирюзой и беспечно бросил их на пол к ее ногам. Через несколько мгновений буйные медные кудри вырвались из узла, и Джозайя дар речи потерял при виде своей музы. Ее волосы походили на плотный шелковый занавес, и огоньки свечей с бокового столика превращали их в мерцающее золото, искрящееся в буйном танце света и цвета.

Разделавшись с блузкой, Джозайя обнял Элинор за талию, склонился над ней и стал целовать выпуклости ее грудей, одновременно обдумывая, как управиться с клеткой корсета. Наконец, чуть отстранившись от Элинор, он приподнял голову, чтобы оценить корсет, – так генерал обозревает поле боя.

Девушка хотела ему помочь, но Джозайя ее опередил – положил руки ей на талию, сделал одно быстрое движение – и планшетка щелкнула, освобождая Элинор из хватки корсета.

– Вот так! – Его улыбка светилась озорством. – Не стоит возиться со всеми этими крючками и ленточками.

– Вы… очень бесцеремонный человек.

– В ваших устах, Элинор, это комплимент. – Джозайя отбросил корсет подальше, чтобы потом не споткнуться об него, и повернулся к девушке. – Господи, как ты хороша! – прошептал он, распуская завязки на ее сорочке.

Грудь у нее была не слишком большой и напоминала два спелых персика с дерзкими сосками цвета красной глины. Отвердев, они, казалось, дразнили его ладони, и Джозайя осторожно водил вокруг каждого пальцами, в то время как Элинор стонала все громче и громче.

Как ни ясно было его зрение весь сегодняшний день, Джозайя не доверял своим глазам и потому хотел касаться Элинор как можно больше, чтобы запомнить ее пальцами на всю дальнейшую жизнь, полную тоски и ностальгии.

В какой-то момент он снова подхватил ее на руки и на сей раз посадил на диван – так чтобы она откинулась на подушки. Затем, опустившись на колени, расшнуровал ботинки Элинор, а потом стянул с нее шерстяные чулки.

– Джозайя!.. – Она попыталась высвободить лодыжку, но он не собирался отказываться от своих завоеваний.

– Ш-ш-ш!.. Я должен видеть твои прелестные ножки. Ба, да я не вижу в них ничего фермерского!

– Не может быть, что ты серьезно… – пробормотала Элинор, тяжело дыша.