Джулия Берд - Романс о Розе Страница 44

– Боже милостивый, как давно вы здесь?

Незнакомец в черной накидке с капюшоном, закрывавшим длинные каштановые волосы, тотчас отделился от темной стены. На лице его отчетливо были заметны следы усталости и тревог, но взгляд оставался живым и цепким.

– Вы Страйдер? – спросил Дрейк.

– Да, – ответил мужчина, и в его глазах промелькнуло любопытство. – А вы господин Дрейк Ротвелл. Ваш поверенный сказал, что я найду вас здесь.

– Я не ожидал вас так скоро. Что вы хотите?

– Торнбери-Хаус, разумеется.

– Он не продается. Мой поверенный получил распоряжение предлагать только земли. Он должен был сказать об этом.

– Дом пока не продается. – Легкая полуулыбка появилась на губах незнакомца.

– Простите мою прямоту, – сказал Дрейк, – но я не уверен, что ваш кошелек достаточно полон, чтобы купить гостевой дом.

– Я – лишь агент и совершаю покупку для моего хозяина.

– И это…

– Это секрет. – Страйдер снисходительно улыбнулся. – Таковы уж правила игры. Надеюсь, вы не сочтете меня стишком наглым, если я скажу, что мой хозяин готов заплатить вам больше любой названной вами цены.

Теперь настала очередь Дрейка насмешливо улыбнуться.

– Почему вы так уверены, что я соглашусь продать дом? – «И почему мне кажется, что я уже тебя где-то видел?» – подумал Дрейк, но сколько ни всматривался в ожесточенное лицо агента, так и не мог вспомнить ни его имени, ни места возможной встречи.

Страйдер подошел к окну, ставни которого были открыты, и посмотрел на улицу.

– Я полагаюсь на свою интуицию. Я вырос в таком же месте и знаю людей, подобных вам.

Дрейк не удивился. Страйдер не производил впечатления дворянина, но держался весьма уверенно, отнюдь не как обычный агент.

– Я подумаю над вашим предложением, – отозвался Дрейк. – Но наша встреча должна остаться в тайне.

– Разумеется. – Страйдер слегка поклонился и стал чем-то неуловимо похож на старуху с косой.

Дрейк ушел не прощаясь Люди, подобные Страйдеру, считали такие формальности напрасной тратой времени. Кого он может представлять? Уж не он ли направлял угрожающие письма Старку?

И тотчас холодок пробежал по спине Дрейка. А когда он вспомнил о Розалинде, то невольно вздрогнул. Она, вероятно, возненавидит его, когда узнает, каков он на самом деле. Ведь секретов у него больше, чем у тайного агента, называющего себя Страйдером.

Розалинда потерла воспаленные глаза, вглядываясь в цифры, и подвинула подсвечник ближе к бухгалтерской книге, которую уже более часа изучала в кабинете лорда Даннингтона. У нее не только болели глаза, но и звенело в ушах: мозг устал от подсчитывания и пересчитывания доходов и расходов, а ярость все еще не утихла. Она билась над цифрами лишь для того, чтобы доказать себе, что за Торнбери стоит бороться. Сердце говорило, что дом этого стоит, но что скажут книги?

Не стоит забывать, что экономика Англии сейчас в упадке. Вереницы бедняков с жалкими пожитками тянулись в города и обратно в тщетных поисках работы или подаяния. Только на прошлой неделе был продан огромный Фултон-Хаус: для его хозяина настали тяжелые времена. А ведь когда-то Фултон-Хаус был домом Франчески.

В Торнбери-Хаусе, слава Богу, дела обстояли неплохо. Тяжелое экономическое положение в стране усугублялось низкими урожаями несколько лет подряд, однако Розалинде удалось компенсировать потери за счет скромного дохода от производства шерсти. Торнбери-Хаус определенно твердо стоял на ногах, так что ее ярая и в то же время сентиментальная решимость сохранить его может быть подкреплена и экономической целесообразностью. Если ей придется бороться с королевой – а сегодня она решила не уступать монарху, – то ей пригодятся любые аргументы.

Едва Розалинда, утвердившись в своих намерениях, откинулась в кресле, дверь распахнулась и на пороге появился Дрейк. Сердце ее тут же оборвалось – ей предстояло сообщить ему свое решение.

Дрейк еле стоял на ногах, его костюм для верховой езды с одной стороны был забрызган грязью. Он, должно быть, свалился с лошади, язвительно подумала Розалинда.

– Малютка, – проговорил он заплетающимся языком.

– Ты пьян, – спокойно отозвалась она и аккуратно положила гусиное перо на стол. Похоже, ее задача несколько облегчится. Наутро он вспомнит лишь половину разговора.

– Малютка, – повторил он, на этот раз насмешливо. Розалинда заметила в его глазах яростный блеск и адское желание нагрубить. В ней тотчас вспыхнул ответный огонь, но она тем не менее чопорно сложила руки на коленях.

– В чем дело, Дрейк?

– Я что, действительно звал тебя малюткой? – Он, шатаясь, ввалился в комнату, и Розалинда просто не могла не отметить красоту его торса и мускулистые ноги в туго обтягивающих грязных панталонах.

– Да, ты действительно называл меня этим ужасным прозвищем. Причем совсем недавно.

Свеча вдруг загорелась ярче, может, от его присутствия? Она всегда знала, что он обладает каким-то необъяснимым величием, чувствовала в нем угрозу для себя. И вот сейчас под влиянием алкоголя его истинная сущность проявилась в полной мере.

– Я называл тебя малюткой? – с преувеличенным ужасом, свойственным пьяным, переспросил он. – Сколько раз?

– Слишком много, чтобы сосчитать. Мне это имя всегда казалось отвратительным.

– Так называют куклу. Но ты не кукла. Ты… русалка. – Он хлопнул себя по лбу и захохотал, удивленно качая головой. – Да, именно так. И как я раньше не понял? Ты как русалка, которую видел один из моих матросов. Это было два года назад, мы были очень далеко от берега, без воды и еды. Все вокруг бредили. Кто-то видел морских чудовищ с кривыми зубами и скользкими конечностями, другие – землю, а один матрос увидел русалку, с манящей улыбкой скользившую по воде. Она появлялась из морской пены и снова исчезала, такая неуловимая, ускользающая. Матрос описал все так подробно, что я и сам вдруг увидел ее. Вот только лицо у нее было… твое.

Он внезапно замолчал, и она договорила за него:

– И ты ненавидел ее за это.

Его блуждающий взгляд вмиг стал колючим.

– Да, ненавидел.

– Ну тогда надеюсь, что скоро ты избавишься от этой ненависти, по крайней мере от ее внешних проявлений.

– Почему?

– Потому что я хочу, чтобы ты женился на мне. А жену ненавидеть нельзя. Можно испытывать неприязнь, но ненавидеть! Нет!

– Жениться на тебе? – эта мысль его мгновенно отрезвила. Бог мой, как же она честолюбива! Дом ей нужен даже сильнее, чем он предполагал. – Мы не можем пожениться.

– Можем и должны. Я была у королевы.

Он поднял брови в притворном удивлении.

– Да, надо признаться, я отправилась к ней, чтобы сказать, как ты мне ненавистен.