Кэтлин Вудивисс - Волк и голубка Страница 45

Но Вулфгар лишь громче рассмеялся и приблизился к ней.

— Боюсь, ты лопнешь от тщеславия, если я признаюсь, что никогда не встречал такой красавицы, как ты, или что ты способна навеки очаровать любого мужчину. Да, да, не стоит делать тебе столь откровенные признания, а то зазнаешься.

Он стиснул пальцы, несмотря на то что девушка яростно начала отбиваться.

— Ты, пожалуй, станешь чересчур самоуверенной и посчитаешь, что я никогда не взгляну на другую женщину, потому что нахожу тебя более желанной, чем остальных. Но, поверь, я окажу тебе большую услугу, предупредив: не привязывайся ко мне. Не плачь и не цепляйся за меня, когда на смену тебе придет соперница. Ненавижу оковы, которые трудно разорвать. Не влюбляйся в меня, Эйслинн: ничего, кроме боли, это тебе не принесет.

Девушка уставилась на него блестящими от непролитых слез глазами.

— Не тревожься, ты последний человек во всем христианском мире, в которого я могла бы влюбиться.

— Вот и хорошо, — кивнул Вулфгар.

— Если ты презираешь всех женщин, почему остерег меня? Ты всем говоришь эти слова?

Норманн разжал руки и поудобнее уселся в лохани.

— Нет, ты первая. Просто мне жаль твою молодость и нежность.

Эйслинн, задумчиво вздохнув, положила руки ему на грудь и заглянула в глаза.

— Но я все-таки женщина, Вулфгар. Почему ты добрее ко мне, чем к остальным? Наверное, питаешь ко мне больше чувств.

Она осторожно провела тоненьким пальчиком по шраму, пересекавшему его щеку.

— Берегись, господин, как бы не влюбиться в меня. Вулфгар подхватил девушку и поспешно поставил на пол.

— Я не любил, не люблю и не буду любить ни одной женщины, — спокойно объявил он. — Пока что ты развлекаешь меня, вот и все.

— А кто будет после меня, господин?

— Любая, на кого упадет взгляд, — пожал плечами Вулфгар.

Эйслинн метнулась в темный угол и поскорее закрыла руками уши, трепеща от бессильного гнева. Он никогда не позволит ей взять верх! Играет с ней, как кот с мышкой, и близко не подпускает к своему сердцу! Издевается и смеется над женщинами, не теряя хладнокровия, пока те в ужасе не бегут от его оскорблений. Но она крепкий орешек! Вулфгар еще не испытал ее терпения, не распознал глубин ее натуры, не учел твердости характера. Между ними разгорелась настоящая битва. И пока он предупреждает ее об опасностях любви, Эйслинн ищет слабое место в его хваленом панцире ненависти.

Вздрагивая от холода, она сбросила мокрое платье-рубашку, быстро юркнула в постель и натянула волчьи шкуры до самого подбородка. Когда Вулфгар через несколько минут присоединился к ней, Эйслинн притворилась спящей и отвернулась от него. Однако она почувствовала его пристальный взгляд и улыбнулась, гадая, что он сейчас сделает.

Ей не пришлось томиться в неизвестности. Он перевернул ее на спину, и девушка уставилась в горящие страстью серые глаза.

— Мадемуазель, вы не спите, — поддразнил он.

— Это имеет какое-то значение? — с сарказмом осведомилась она.

Вулфгар, покачав головой, почти коснулся ее губ своими.

— Нет.

Гвинет ступила на освещенную луной поляну и охнула от неожиданности, когда чья-то рука сжала ее плечо. Женщина испуганно вздрогнула, вспомнив грубых неотесанных мужланов, наполнивших зал за ужином, но при виде улыбающегося Рагнора облегченно вздохнула.

— Ты пришла, — рассмеялся он.

— Да, сэр, я здесь.

Рагнор подхватил ее на руки и быстро понес в глубь леса. Сердце Гвинет бешено заколотилось. Она нервно захихикала, обвила руками его шею, чувствуя себя маленькой и беспомощной в сильных мужских объятиях.

— Ты заставляешь меня терять рассудок, — прошептала она ему на ухо. — Трудно поверить, что сегодня утром мы встретились впервые.

Рагнор остановился и, опустив руку, позволил ей медленно соскользнуть на землю.

— Неужели и вправду всего лишь сегодня? — хрипло спросил он, прижимая к себе ее покорное костлявое тело. — Я думал, минули века с той минуты, как я покинул тебя в зале.

У Гвинет закружилась голова.

— О нет, всего-навсего годы, дорогой.

Он яростно прижался к ее устам, словно стремясь раздавить их в жгучем поцелуе, а его ловкие руки меж тем стянули с нее одежду и мягко подтолкнули Гвинет на разостланный плащ. Лаская маленькие груди, Рагнор представлял себе куда более полные упругие холмики, нежную сливочно-белую кожу и кудрявые медно-золотистые пряди, соблазнительно разметавшиеся по точеным плечам. Но вспомнив, что в эту минуту Вулфгар, возможно, наслаждается прелестями этого восхитительного создания, Рагнор раздраженно дернулся, заставив Гвинет испуганно вскрикнуть.

— Что там? Кто-то идет?! — охнула она, лихорадочно пытаясь прикрыться плащом. Но Рагнор снова обнял ее.

— О нет, это игра лунного света.

Немного успокоившись, Гвинет просунула руку ему под тунику и погладила мускулистую грудь.

— Да ты еще одет, сэр, — посетовала она. — Боюсь, у тебя в сравнении со мной все преимущества. Не забудь, я очень любознательна.

Рагнор улыбнулся и стал раздеваться.

— Вот так уже лучше, — одобрительно пробормотала Гвинет. — Как ты красив, дорогой. Темен, как теплая земля, и силен, словно дуб. Никогда не думала, что мужчина может быть столь прекрасен!

Его руки скользнули по ее телу, разжигая пламя страсти.

— Будь нежен со мной, — прошептала она, откидываясь на плащ. Ее светлые глаза сверкали сейчас, как звезды в ночи, блистающие и далекие, но как только Рагнор закрыл ее собой, веки медленно смежились.

Когда Рагнор наконец сел, обхватив руками поднятые колени и глядя туда, где во мраке мерцал слабый свет, пробивающийся из окна хозяйской спальни, в лесу раздался волчий вой. В светлом квадрате появился силуэт мужчины, сгибавшего и разгибавшего руки. Рагнор ухмыльнулся. Похоже, сегодня Вулфгару не до развлечений. Но тут же со вздохом отметил, что усталость не помешала ему самому забыться в объятиях Гвинет.

Темная тень повернулась к тому месту, где стояла кровать. Рыцарь явственно представил разбросанные по подушке ярко-рыжие волосы и маленькое овальное личико совершенной красоты.

Боже, как безумно он жаждет мести! Временами Рагнор чувствовал, что его желание вот-вот исполнится, но свершение задуманного все ускользало, и судьба, словно женщина, спящая сейчас наверху, была неприступна и изменчива.

При мысли об Эйслинн в крови вновь вспыхнуло пламя. Воспоминания о ней преследовали его неотступно, и Рагнор сознавал, что не успокоится, пока она не будет принадлежать ему. И тогда он отплатит Вулфгару за все унижения. Даже если бастард равнодушен к Эйслинн, пострадает его гордость, а это уже хорошо.

— О чем ты думаешь? — тихо прошептала Гвинет, коснувшись его спины.