Джо Беверли - Рождественский ангел Страница 47

– О Боже, вот это семья! Так дело заключается в том, что их всех трудно прокормить?

Он нахмурился и устремил взгляд куда-то вдаль.

– Дело в том, что я не знаю, в чем дело. – Потом он рассмеялся и взглянул на жену: – Теперь ты решишь, что если кто и сошел с ума, так это я, да? – И он продолжил свой рассказ: – Мой дед умер в 1810 году, и с того времени все попытки заманить меня в Темпл прекратились. Вскоре я ушел служить в армию, и мои мысли были заняты совершенно другими делами. И только у смертного одра моего отца этот вопрос возник снова. Отец был убежден, что дядя Чарлз пойдет на все, чтобы стать единственным хозяином поместья, и что полученные им, отцом, письма с просьбами вернуться в Темпл-Ноллис были частью подлого замысла. Он был обижен и на то, что его просьбы о дополнительном финансировании из доходов поместья всегда оставались без ответа. Он был уверен, что брат Чарлз ворует причитающиеся ему деньги. Повторяю, тогда я не придавал этим словам особого значения, но когда я, к своему собственному удивлению, выжил в страшной войне, стало ясно, что с этим надо что-то делать. Я ношу титул графа, и это моя обязанность.

Я решил, что разумнее всего самому съездить в Темпл-Ноллис и посмотреть, что к чему, а также оценить по возможности состояние, в котором находится дядя Чарлз и его семья. Годы страха, однако, сделали свое – я отправился туда инкогнито.

Мне удалось увидеть только экономку, которая провела меня по усадьбе, да двух маленьких детей – по всей видимости, моих кузенов. Они выглядели совершенно нормальными детьми, только показались какими-то подавленными. Огромный вестибюль с колоннами отлично подходит для шумных игр и беготни, но они ходили по нему чуть ли не на цыпочках, словно перепуганные мышки в кафедральном соборе.

– Очевидно, им велели вести себя смирно, если в доме гости.

– Может быть, – нахмурился Леандр. – Но больше всего в Темпл-Ноллисе меня поразила удивительная, необычная тишина, словно в музее или кафедральном соборе, хотя экономка заверила меня, что вся семья дома. Там было все так же, как в этом лондонском доме, но этот дом пустовал много лет…

– Значит, тебе там не понравилось.

– Если честно, не знаю, – сказал Леандр. – Одно не подлежит сомнению – там очень красиво.

Он поднялся, взял с полки большую папку и раскрыл ее на столе.

– Иди посмотри! Я заказал их после поездки в Темпл-Ноллис. Это действительно впечатляет.

Джудит взглянула на акварельные рисунки, гораздо большие по размеру и отчетливее в деталях, чем небольшие эстампы, которые показывала ей Бет. На них был изображен сказочный дворец, окруженный водой. К арке ворот вела единственная насыпная дорога вдоль дамбы через широкий ров. За стенами дворца сквозь проем ворот был виден внутренний двор, который скорее можно было назвать садом. Широкие стены окружали сад подобно крепостным валам. Напротив ворот находился большой дом, украшенный сказочными башенками.

Было трудно определить, что именно делало Темпл поразительным, но даже акварельные рисунки передавали это ощущение. Возможно, секрет заключался в совершенных пропорциях.

– Так почему ты там не живешь? – спросила Джудит.

Он с преувеличенной тщательностью стал убирать рисунки в папку.

– Поначалу мне очень хотелось там поселиться, – сказал он наконец, – но слова отца отчетливо врезались в память, поэтому я решил сопротивляться этому обманчивому зову сирены.[4]

Он положил папку на место.

– По приезде в Англию я написал дяде Чарлзу и вскоре получил ответ, который, к моему ужасу, напомнил мне письма деда. В нем дядя умолял меня приехать в поместье, угрожал страшными последствиями в случае отказа, жаловался на постепенное разрушение Темпл-Ноллиса. Мне пришлось задуматься о том, способен ли дядя и впрямь убить меня ради этой усадьбы. На войне я научился осторожности. Я знал, что очень легко подстроить какой-нибудь несчастный случай. Кто станет интересоваться подлинными причинами моей гибели?

– И что же ты сделал?

– Ничего, – пожал он плечами. – Я решил не торопиться. Я вернулся в Англию, чтобы обосноваться здесь навсегда, но я был для нее чужим и имел смутные представления о своих обязанностях в качестве графа. Поэтому я первым делом решил провести осмотр всей своей немалой, как оказалось, собственности. Задача оказалась не из легких. Я навестил все свои поместья и начал изучать правила ведения хозяйства. Это было кошмаром! Понимаешь, все деньги графства проходят через Темпл-Ноллис, причем мой дед и дядя Чарлз разработали очень странную форму учета. Лондонский поверенный в делах графства все понимал, но я никак не мог разобраться и не был уверен, что могу доверять этому поверенному. Он вполне мог быть заодно с дядей Чарлзом. Я стал всерьез задумываться о том, чтобы явиться в Темпл-Ноллис и потребовать ясной и прозрачной отчетности, но тут получил письмо от дяди, в котором он писал, что рад моей заинтересованности в делах поместья и просит продолжать в том же духе.

Леандр рассмеялся.

– Должен признаться, я решил, что дядя снова хочет заманить меня в поместье любыми средствами. И вместо того чтобы поехать туда, я нанял нового поверенного, чтобы он во всем беспристрастно разобрался и объяснил мне наконец, куда уплывают деньги.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя финансовые затруднения? – с притворной тревогой поинтересовалась Джудит.

– Не волнуйся, – улыбнулся муж, – затруднений нет, но недостача налицо. Так считал и мой отец. Графство Чаррингтон очень богатое, но доходы приносит мизерные. Пока я был в армии, на все мои нужды денег хватало с лихвой. Когда же я приехал в Лондон, то понял, что доходы гораздо меньше, чем должны быть.

– Поэтому ты пришел к выводу, что дядя Чарлз ворует твои деньги, – подвела итог Джудит.

Леандр поморщился от ее прямолинейности.

– Я не хочу так думать о своих родственниках, но все говорит о том, что это может быть правдой.

По его голосу Джудит поняла, что семья для него много значит. Возможно, его щедрость к ее родственникам была не подкупом, а желанием стать частью семьи. А она тогда воспротивилась этому…

– У твоего дяди есть собственный доход? – спросила Джудит.

– Да, в качестве наместника он всегда получал хороший доход и бесплатное проживание в Темпл-Ноллисе. Кроме того, после смерти деда он получил в наследство поместье Стейнингс, приносящее более пяти тысяч фунтов в год. Его дети тоже получили наследство от деда.

От огромных цифр у Джудит голова пошла кругом. Каков же был общий доход графства, если только одно маленькое поместье приносило такие деньги?

– И что же ты собираешься делать? – спросила она.