Эванджелина Коллинз - Компаньон её сиятельства Страница 47

Он заморгал.

— Прошу прощения?

— Ты слишком ценен для меня. Завтра ты поедешь в Хэмпшир и оставишь ее милость с широкой улыбкой на лице.

— Рубикон, ты не понимаешь. Я больше не буду на тебя работать.

— Нет, Гидеон, это ты не понимаешь, — сказала она. — Я не отпущу тебя. Не позволю тебе самому находить себе клиенток или работать на какое-то другое заведение и лишить меня законных прибылей. Ты останешься работать на меня.

Глупая алчная женщина. Она думает, что он собирается уйти на вольные хлеба.

— Я бросаю это дело. Совсем. Я больше не буду спать с женщинами за деньги.

— У тебя проснулась совесть? — насмешливо спросила она.

— У меня проснулась сильнейшая неприязнь к моему роду занятий.

— Значит, тебе придется снова полюбить его.

Гидеон покачал головой:

— Я больше никогда это не полюблю и больше никогда не буду этим заниматься.

— Любишь ты это или нет, меня мало заботит. Ты будешь исполнять мои желания.

— Я не могу, — холодно проговорил он, получая извращенное удовольствие от своего ответа. Она может толкать его в объятия женщин сколько хочет. Это не принесет ей ни шиллинга.

— Не можешь или не хочешь? — помолчав, спросила она.

— И то и другое. Я теперь бесполезен для тебя. Спроси леди Девлин, если сомневаешься.

Она взяла книгу с записями встреч, пролистала несколько страниц и прочла. От медленной, понимающей улыбки, расплывающейся по ее лицу, ему сделалось совсем не по себе.

— Не смог? Надеюсь, ты проявил должный такт и не возложил вину на леди.

— Это не имело никакого отношения к леди Девлин. Это мог быть кто угодно. — Ну, не кто угодно. Есть одна, но он вряд ли когда-нибудь ее увидит. Прошло два месяца, а она так и не написала ему.

— Не волнуйся, Роуздейл. Это случается со всеми мужчинами по крайней мере однажды. Чрезмерное использование. Чрезмерная стимуляция. Отдых — вот что тебе нужно. Я пошлю Альберта на замену тебе в течение следующего месяца, а ты оставайся в городе и восстанавливайся. Месяц без женщин и безо всякой стимуляции, и ты снова будешь таким твердым, что даже трехсотфутовая матрона не отвратит тебя.

Роуздейл поморщился.

— Рубикон, отдых тут ни при чем. Я просто больше не могу. Ничто не поможет. Я устал. Поверь мне. Я совершенно бесполезен для тебя. — Он действительно устал. Делал все, что только мог придумать, даже брал себя в руку. Но все тщетно. Он не мог этого отрицать. Он погиб, сломлен, он больше не «само совершенство». И уже никогда им не будет.

Глаза ее сузились до щелок. Положив ладони на стол, она наполовину приподнялась из кресла. Грудь грозила вывалиться из глубокого выреза халата.

— Это та шотландская шлюха, да? Та, что заказывала тебя на две недели. Ты втюрился в нее, не так ли?

Ярость вскипела в нем, горячая и сильная. Гидеон закусил щеку в попытке сдержать неблагоразумную резкость и стиснул подлокотники кресла, чтобы не схватить Рубикон за горло. Как она посмела назвать Беллу шлюхой?!

— Ты дурак! — зло бросила она. — Она что, призналась тебе в вечной любви? И ты ей поверил? Ты ведь жиголо, Роуздейл, проститут. Ничто для нее, как и для всех остальных клиенток, просто слуга. Даже не слуга. Ты просто способ достичь оргазма.

— Я больше не работаю на тебя, — решительно заявил Роуздейл. — Что бы ты ни говорила.

— Ты мне должен, — бросила она от ее хладнокровия не осталось и следа. — Если бы не я, ты был бы ничто. — Она ощупала его взглядом. Накрашенный рот презрительно скривился. — Я избаловала тебя. Позволила тебе выехать из этого дома. Потакала твоей гордости и разрешала отказывать клиентам только потому, что они мужчины. И вот, значит, как ты отплатил мне? Это я убедила Кристину привести тебя сюда. Твоя мать не хотела иметь с тобой ничего общего, но я увидела твой потенциал. Я позволила тебе жить здесь, одевала тебя, кормила и ни разу не велела высечь, даже когда ты оставлял отпечатки покрытых сажей рук на стенах. Если бы не я, твоя мать бросила бы тебя подыхать на улице. И так ты отплатил мне?

Гидеон ощетинился от этого напоминания.

— Я это прекрасно понимаю. Но все, что был тебе должен, я давно оплатил. Я работал на тебя в той или иной форме с семи лет.

— Нет, не оплатил, — сказала она. — Знаешь, как много предложений я отклонила, когда ты был мальчишкой? Я удерживала развратников на расстоянии, берегла тебя, пока ты не станешь старше. Даровала тебе роскошь несколько лет обучаться в постелях моих девочек, прежде чем позволила нанять тебя.

— Что? — Он в замешательстве покачал головой.

— А ты и вправду думал, что они трахались с тобой, потому что хотели этого? Ни одна из моих девочек не раздвинет ног без моего согласия. Твое образование — моя заслуга, Роуздейл. Я приказала им всем спать с тобой, научить тебя, как доставить удовольствие женщине. Я вылепила из тебя идеальный инструмент наслаждения. Я сделала тебя, и ты будешь работать на меня до тех пор, пока я тебя не отпущу.

Он провел дрожащей рукой по волосам.

— Но я теперь бесполезен для тебя.

— Я смогу найти тебе применение. Даже евнуха можно использовать в публичном доме.

— Нет, Рубикон, я отказываюсь. Она пропустила его слова мимо ушей.

— По сути дела, у меня есть для тебя идеальное применение. А если откажешься от моего предложения, я упеку тебя в плавучую тюрьму «Юстиция», обвинив в педерастии.

— Что? Я… я никогда… — Охваченный яростью, Гидеон умолк.

— Ты проститут, Роуздейл, а цель мужчины-проститута быть использованным другими мужчинами. Никто не поверит, что ты проработал так долго, не дав по крайней мере один раз. Можешь попытаться отрицать. Можешь даже попробовать обвинить меня в мстительности. Но это тебе не поможет. Никто тебе не поверит. У меня много друзей, в том числе и сам капитан. У него специфический вкус, и я одна из немногих, которая может его удовлетворить. Если ты попытаешься отказать мне, то окажешься в трюмах корабля, куда даже стражники редко заходят. Такой мужчина, как ты?

Они будут за тебя драться. Такой красавчик, такой милашка. Они никогда не оставят тебя в покое. И я не позволю им убить тебя. Будешь прозябать там, покуда не подхватишь болезнь. Будешь умолять отпустить тебя на берег на тяжелую работу, но никогда больше не увидишь дневного света. Итак, выбор за тобой. Либо работаешь на меня, либо работаешь на «Юстиции». Тебе не убежать от меня, Роуздейл. Куда бы ты ни отправился, я тебя найду.

Он знал, что Рубикон жестока, но такого никак не ожидал. У нее целая сеть информаторов и очень длинные руки. Что до ее угрозы… она отнюдь не пустая. Он ничуть не сомневался, что она приведет ее в исполнение.