Ханна Хауэлл - Украденный экстаз Страница 5

Пока она шарила в поисках чего-нибудь тяжелого, что можно бросить в надвигающуюся на нее фигуру, Лина почти машинально думала, почему же ее так не любят в городе. Наверное, считают, что она вознеслась над ними, смотрит на всех сверху вниз. Но почему? Что им дало повод так думать? Она никогда не была гордячкой и не вела себя снисходительно по отношению к окружающим. Но, наталкиваясь на враждебность, словно деревенела. Возможно, именно это они воспринимали как высокомерие, хотя она изо всех сил старалась быть дружелюбной.

Он снова прыгнул к ней, но на этот раз ей не удалось отскочить – она вскрикнула, когда он вцепился ей в волосы всей пятерней и резко дернул к себе. От боли на глазах мгновенно выступили слезы. С минуту она вообще из-за них не могла четко видеть лицо шерифа, чтобы нанести точный удар, когда он укладывал ее на холодный пол камеры.

Ее резко затошнило, когда он впился в ее губы, а руками начал терзать ее почти неприкрытое тело. Еще раз вскрикнула, когда он разодрал ее ночную рубашку. Усилием воли она заставила себя перебороть тошноту, когда он грубо впился губами в ее грудь.

– Ты дашь мне то, чем так угождала Кловису, – прорычал он, пытаясь пригвоздить ее руки к полу.

– Никогда ничего не имела с Кловисом! – выпалила она.

– А вот он рассказывает совсем другое. Горяченькая и готовая ко всему – вот как он тебя описывает. Готовая прямо проглотить, – тяжело пропыхтел шериф. – Говорил, что ты только и ждешь знака, чтобы оказаться с ним в постели. И что ты буквально заездила его, так много сил расходовал, чтобы насытить тебя в придачу к твоей ма.

– Кловис – грязный лгун с похабными фантазиями! Он прокрался ко мне сегодня ночью, когда я спала, – хрипела она, силясь вырваться из грязных лап шерифа.

Она отчаивалась от бессильных попыток добраться до лица гнусного насильника своими острыми ногтями. Тогда она собрала все свои силы, чтобы подтянуть ногу в наиболее удобное положение, чтобы нанести ему удар. ОМалли когда-то просветил ее насчет наиболее уязвимой точки на теле мужчины, чтобы в крайнем случае она могла защититься. Но бить надо резко и больно. Как только она смогла подтянуть ногу в нужное положение, тут же изо всех сил пнула коленкой в пах шерифа. Мужчина завопил и мгновенно отпустил ее руки.

Вскочив на ноги, она уставилась на извивающееся тело шерифа, рот которого изрыгал страшные проклятия. И тут поняла, что только его корчившееся на полу тело отделяет ее от открытой двери с решеткой. Она стала осторожно обходить его, но он, заметив это, протянул руку и чуть не схватил ее за лодыжку. Она едва успела отскочить. Но он все же поднялся и, пошатываясь, возобновил свою атаку, превозмогая боль.

Ее даже затрясло от страха, когда она увидела бешеные глаза этого маньяка, который к тому же начал расстегивать брюки. В его глазах, кроме ненависти, горела еще и необузданная похоть. Теперь-то он наверняка истерзает ее до полусмерти.

– Ах ты, грязная сучка! Если ты сделала меня импотентом, то берегись.

– Не думаю, что мне так повезло. Но если приблизишься хоть на шаг, я постараюсь сделать это. Но если мне не удастся изуродовать тебя сегодня и ты изнасилуешь меня, то я все равно отыщу тебя. И целью всей моей жизни станет лишить тебя того, чем ты можешь угрожать женщинам. – Она холодно улыбнулась, заметив, что он замер и замялся, остановившись на месте.

«Ага, испугался!» – злорадно подумала она.

И тут ее взгляд упал на ночной горшок. Она потянулась к нему, не сводя глаз с шерифа. Подходящее оружие, если его со всего размаху опустить на голову. Шериф тут же рванулся к ней, она же схватила горшок и выплеснула содержимое ему в лицо. Он завопил от злобы и отвращения. Отлично – это так же мерзко, как и его объятия. Но неожиданный душ не остановил его, а еще больше разъярил, так что Лине пришлось опустить на распаленную голову сластолюбца и сам горшок. Но и этого оказалось мало, он надвигался на нее, и Лине пришлось пятиться и наносить по этой глупой башке удар за ударом. Вдруг она почувствовала, что за ее спиной ничего нет – дверь в камеру была распахнута этим обезумевшим жеребцом.

Она развернулась и побежала. Услышала, как он громко и грубо выругался и нетвердыми шагами затопал вслед за ней. Но Лина уже успела выбежать из коридора. Оглянувшись, она увидела, что шериф собирается припустить следом за ней. Рванувшись вперед, она со всего размаху наткнулась на что-то живое, но не менее сокрушительное, чем кирпичная стена. Сильные руки обхватили ее плечи. Через секунду округлившимися от ужаса глазами она уставилась на лицо в черной маске. Ее крепко держал грабитель банка, которого все в шайке называли Хантером.

Глава 2

Хантер смотрел на девушку сверху вниз. Ее огромные лавандовые глаза блестели от ужаса, лицо побелело. Хантер мельком глянул на ее тело и замер от вида обнаженной груди. Его словно лягнули в живот – и очень больно. Это была небольшая девичья грудь. Кожа цвета слоновой кости, а форма – Господи! – именно такая, чтобы удобно разместиться в мужской ладони. Розовый сосок потемнел и затвердел на холодном ночном воздухе. Хантер почувствовал, как его рот наполнился слюной. Он даже потянулся к груди губами, но тут же услышал грохот шагов Мартина. Это мгновенно привело его в чувство. Он толкнул девушку к себе за спину и вытащил пистолет. Мартин вышел из камеры и, прищурившись, уставился на Хантера.

– Какого дьявола ты сшиваешься тут? Отдай мне эту сучку!

– Нет. Я забираю ее с собой.

– Только после того, как я разделаюсь с ней. Шериф шагнул вперед. Хантер поморщился и попятился. Девушка, прижатая к его спине, двинулась вместе с ним.

– Боже, ты весь провонял, Мартин.

– Эта шлюха выплеснула на меня горшок с дерьмом.

Хантер молча наблюдал, как шериф, пошатываясь, прошел к поилке для лошадей и окатил себя водой. Но прислушивался Хантер совсем не к тому, что говорил шериф. По городу бродил тщедушный и совершенно неопасный патруль из местных жителей – его он не боялся. Но вдруг в городке остался кто-то, достаточно ловко владеющий оружием, чтобы проделать дырку в неожиданном госте? Или поднять шум, если хватит смелости? Глядя на шерифа, с которого капала вода, Хантер решил, что тому придется еще долго отмываться, потому что легкое обливание водой ничуть не убавило вони. Она словно приклеилась к его телу и одежде.

– Проклятие, я теперь навек останусь пропитанным этой дрянью! – простонал шериф.

– А ты никогда и не был другим, – пробормотала Лина, чувствуя себя в безопасности за широкой спиной Хантера. Она знала, что он не даст ее в обиду, хотя и был закоренелым преступником. Девушка послушно сжала губы, когда тот оглянулся и взглядом велел ей помалкивать.