Лора Вальден - Принцесса маори Страница 51

Люси лишь отмахнулась:

— Да что там, я ничего такого не сделала в жизни, чем можно было бы восхищаться и…

— Кто-нибудь может принести мне воды и чистое полотенце? — тем временем спросила тетушка Ха, и Хариата тут же поспешила выполнить просьбу. — Кажется, голова не так уж сильно разбита, но, возможно… — тетушка Ха осеклась.

— Что? — поинтересовалась Ева.

— Травма, возможно, находится внутри черепа…

Ева понимала, что это значит. Тогда Береника приговорена к смерти. Хариата принесла миску с теплой водой и чистое полотенце. Тетушка Ха осторожно промыла рану. Береника застонала, но так и не очнулась.

— Есть комната, в которой я смогу ее спокойно лечить? — спросила Ха.

Ева решила, что это можно организовать в ее комнате, и попросила двух матросов, которые уже собирались уйти, чтобы помогать другим, перенести Беренику по длинному коридору. Они дружно подхватили девушку с дивана. В тот момент Ева почувствовала, что у нее темнеет в глазах. Она попыталась ухватиться за спинку стула, но тут у нее подкосились ноги.

У Харакеке была одна плохая привычка, которую ее сестра Люси просто терпеть не могла, — тяга к курению. Но в этот теплый вечер Люси совершенно не обращала внимания на дым. Напротив, она была готова позволить сестре все, что только та могла пожелать. Благодаря самоотверженности Харакеке удалось стабилизировать состояние обеих девушек. Она велела Хариате принести из своего дома какие-то тайные снадобья, которые как раз и помогли Беренике и Еве. Харакеке уверяла, что обе девушки уже вне опасности. Маори совершенно вымоталась и постоянно молчала, потратив много сил на их лечение. Это чрезвычайно не нравилось Люси.

— Ну говори уже, что с ними? — спросила она в который раз, на что Харакеке ответила:

— Их жизни вне опасности.

— Какая же ты неразговорчивая! — упрекнула ее Люси.

— А ты эгоистичная! — резко заявила Харакеке.

Люси пропустила ее ответ мимо ушей. Сегодня она не хотела ругаться с сестрой. Они постоянно это делали с тех пор, как в 1875 году вновь встретились в ее доме. С того времени сестры никогда не приходили к единому мнению и каждая стремительно меняла свою точку зрения.

Харакеке считала, что имеет право не распространяться о том, как выздоравливают больные. Она не придерживалась врачебной этики, полагая, что не обязана хранить молчание о болезни пациента, как это делают доктора-пакеха. Она никогда никому не рассказывала, как избавила Люси от ломоты в костях. Главное, что ее старания увенчались успехом.

По возмущенным стенаниям Люси нетрудно было догадаться, что у нее на этот счет было иное мнение. «Наверное, она не сдастся, пока я ей все не опишу в деталях», — подумала Харакеке.

— Ты все не можешь успокоиться? — вздохнула тетушка Ха и выпустила дым прямо в сторону Люси, так что ту обволокло серое облако.

Люси поморщилась, а Харакеке пристально посмотрела ей в глаза. Сколько лет понадобилось, чтобы она отвыкла называть ее Ахоранги! Но Харакеке когда-то пообещала, что будет называть ее, как и все остальные, хотя Люси — это имя пакеха. Харакеке и сегодня страшно было подумать, как можно было отказаться от имени маори. Она задавалась вопросом, что бы на это сказал их отец, старый вождь. И, вспоминая правителя своего племени, задумывалась о том, как мог бесследно исчезнуть такой видный мужчина, если только его не убили? Иногда у Харакеке появлялась мысль, что сестра на самом деле больше знает об исчезновении Канахау, чем показывает… Как охотно она когда-то предоставила убежище человеку, которого считали убийцей отца!

— Ну, не томи меня! Твое молчание сродни ужасной пытке! — громко возмущалась Люси, глядя на молчащую Харакеке.

— Ладно. В общем, Ева потеряла много крови. Она работала, игнорируя рану на голове. Я ей наложила свежую повязку и строго-настрого велела не вставать с постели.

— Боюсь, она не станет слушать.

— Станет, потому что рядом с ней Хариата. Точно так, как у нас с тобой. Здравомыслящая должна следить за буйной!

— Ты же в наших отношениях не отводишь себе роль созерцательницы? — рассмеялась Люси.

— Как я могу?! — улыбнулась Харакеке, но потом снова посерьезнела. — Раны Евы — царапины по сравнению с травмами Береники. Но твоя очаровательная внучка уже пришла в сознание и снова стала сама собой…

— Что это значит?

— Увидев меня, она заорала: «Убирайся прочь, старая ведьма! Мне нужен доктор!» Девчонка и потом продолжала кричать, но Ева ее успокоила. Она заверила Беренику, что доктор Томас мертв…

— Береника так увлечена его сыном! Понимаешь, у меня никогда не было особых отношений с внучкой. И все же я хочу, чтобы она снова выздоровела. Она же поправится, правда?

Харакеке успокаивающе взяла Люси за запястье.

— Да, я абсолютно уверена, что она выздоровеет, но тут есть еще кое-что… — Харакеке тяжело вздохнула, прежде чем продолжить: — На ее бедрах синяки, которые не могли оставить падающие камни. Такие, словно кто-то ее крепко держал…

— Ты считаешь, что кто-то пытался ее…

— Да, могу предположить, даже подозреваю, кто это был. И что этот кто-то, видимо, погиб под обрушившейся крышей, а Беренике удалось выбежать оттуда…

— Ты считаешь, что это был доктор? — спросила Люси. Вид у нее был ошеломленный.

— О чем ты думаешь? Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

— Об обвалившейся крыше, — механически ответила Люси. Она немного отклонилась от темы. Ее занимал лишь один вопрос: не откроются ли в связи с обрушением крыши и другие жизненные подробности?

— Тебе совершенно не стоит беспокоиться об обвалившейся крыше, — мягко произнесла Харакеке. — Пожилые мужчины, которых ты приняла у себя в доме, хотели отблагодарить тебя и уже принялись растаскивать обломки. Они обещали, что все сами отстроят заново…

— Ни в коем случае! — закричала Люси. — Я не хочу, чтобы чужие люди копались в обломках нашего подсобного помещения. Под ними лежат все мои воспоминания. Я не хочу, чтобы они брали в руки мои личные вещи. Они не должны ничего предпринимать! Позже я сама об этом позабочусь! Или мы просто все оставим как есть. В память об этом ужасном дне… — Голос Люси сорвался от волнения.

Харакеке только хотела что-то ответить, как к ним на террасу вышла Ева.

— Что тут за крик? — удивленно спросила она.

— У Люси спроси. Я ей как раз говорила о важном, но она думает только о своей кладовке. Ей, видите ли, не понравилось, что пожилые мужчины, которые разместились в саду, хотят помочь убрать обломки. Люси требует, чтобы они прекратили немедленно. Как это понимать? А ты… ты должна находиться в постели! Понятно?