Марша Кэнхем - Меч и роза Страница 52

Первым ее побуждением было закричать, но она ощутила резкую боль в запястье: Гудвин заломил ей руку за спину. Грубо притиснув пленницу к стене, Гудвин придавил ее всем телом и схватил за горло, безжалостно вдавливая пальцы в нежную кожу.

– Прошу вас, миссис Монтгомери, – прошипел он. – Можете кричать, сколько угодно. Вас не услышат те, кто мог бы прийти на помощь. Только мои солдаты. Двадцать два здоровых, похотливых молодых жеребца, которым не терпится подняться сюда и выяснить, что здесь происходит. Двадцать два человека, миссис Монтгомери. Этого хватит на всю ночь.

Он обдавал зловонным дыханием ее лицо. Кэтрин напряглась, пытаясь высвободиться, но он ударил ее головой об стену так, что у нее перехватило дыхание, сильнее сдавил шею, и она закашлялась. Лейтенант оказался гораздо сильнее Кэтрин, и вскоре она поняла: пройдет несколько секунд, и она бессильно обмякнет в его руках.

Гудвин усмехнулся, глядя, как пламя ненависти в ее глазах угасает, превращается в искру. Он медленно разжал пальцы, позволяя ей сделать вдох, схватить воздух посиневшими губами.

– Я хочу только одного: того же, что получили ваши гости-якобиты. И я предпочел бы покорность и страсть, но если вы намерены сопротивляться, я не возражаю. Видите ли, я предпочитаю упрямых женщин.

Он отпустил ее руку и горло, Кэтрин сделала несколько торопливых вдохов, и к ней вернулась способность мыслить. Тем временем Гудвин принялся мять ее грудь через халат. От страха соски Кэтрин превратились в твердые камушки, и Гудвин с удовольствием начал щипать их, побуждая Кэтрин возобновить борьбу.

– Только не надо притворяться, что вам это не по вкусу, – заявил он, просовывая руку под халат Кэтрин. – Я же видел, как вы несколько ночей подряд стояли перед окном вместе с любовником.

– Нет! – ахнула Кэтрин. – Не может...

– Да, вы стояли, – довольно повторил он, снова сжимая ей шею. – Иногда на четвереньках, как собаки. Знаете, деревья годятся не только на дрова. Из некоторых получаются отличные наблюдательные посты, особенно если иметь подзорную трубу.

Доведя Кэтрин до грани очередного обморока, он отпустил ее горло, развязал пояс халата и с треском разорвал рубашку от воротника до подола. Кэтрин еще не успела отдышаться, воздух жег ее легкие. Внезапно она почувствовала, как Гудвин жадно впился в ее грудь, вернулась к реальности и вскрикнула от жгучей боли. Каким-то чудом ей удалось нанести Гудвину сильный удар в висок и разодрать ухо аметистовым кольцом. От неожиданности он вскрикнул и отпрянул, а Кэтрин метнулась к двери.

Она изо всех сил задергала медный засов, но тот не поддавался. Услышав за спиной злорадный смешок, она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гудвин поднимает с ковра что-то блестящее.

– Я не собирался предлагать вам плату за услуги, миссис Монтгомери, но, может быть, вы станете сговорчивее, если я вам кое-что пообещаю... – Он повертел ключ в руке, его улыбка стала почти обаятельной. – Короче говоря, Кэтрин, если вы хотите получить ключ, вам придется заработать его.

– Прошу вас, отоприте дверь! – взмолилась она. – Не знаю, зачем вам это понадобилось, но если вы сейчас же отпустите меня, я никому ничего не скажу!

Гудвин мечтательно провел по ключу длинными пальцами.

– Вы имеете в виду своего мужа? Но ведь он далеко, за тысячу миль отсюда. Или речь идет о любовнике? Так он уже на полпути в Манчестер и теперь, должно быть, развлекается с другой потаскухой.

–Нет, вы ошиблись. Вы не так истолковали то, что увидели.

– Ошибся? – Он приподнял бровь и скрестил руки на груди. – Как это?

– О Господи... – Кэтрин едва сдерживала слезы. Как объяснить этому человеку, что он видел ее вместе с мужем? – Он мне не любовник. Он...

– Давний друг?

– Вы ничего не понимаете!

Сунув ключ в карман, Гудвин принялся расстегивать китель.

– Я все прекрасно понимаю. Похоже, это вы никак не поймете, что я не уйду отсюда, пока не добьюсь своего.

Кэтрин вжалась спиной в дверь. Другого пути в коридор у нее нет, к спальне прилегает только гардеробная. Есть еще балкон, но даже если она ускользнет от Гудвина, ей не хватит духу перебраться через перила и спуститься вниз по плющу.

Она огляделась и замерла, наткнувшись взглядом на камин. К одной из мраморных кариатид, поддерживающих полку, была прислонена черная чугунная кочерга с ручкой в виде ястреба со зловеще изогнутым клювом. В отчаянии она рванулась к камину, но ее намерения были настолько очевидны, что Гудвин сразу разгадал их, подставил ей подножку, и Кэтрин рухнула на колени.

– Как негостеприимно с вашей стороны! – издевательским тоном упрекнул он. – Или вы хотите, чтобы я сам поискал достойное применение этой вещице?

Кэтрин вскочила, промчалась через всю спальню в гардеробную, захлопнула за собой дверь и заперла ее на ненадежный засов. Спальню огласил хриплый хохот, и вскоре Гудвин поскреб ногтями дверь гардеробной.

– Выходи, крошка.

Кэтрин съежилась в ужасе. На этот раз ей было некуда бежать. Она очутилась в ловушке – маленькой, душной комнате с узким окном, расположенным слишком высоко от пола, чтобы дотянуться до него. Зная, что на туалетном столике нет ничего, что могло бы сойти за оружие, она все же принялась перебирать флакончики духов, щетки, гребни...

– Детка, детка! – вкрадчиво шептал Гудвин. – Я иду к тебе!

Он отступил на шаг, поднял ногу и ударил по двери каблуком. Засов сорвался, пролетел через всю комнату и ударился о противоположную стену возле головы Кэтрин. Затаившись за шкафом, она увидела, как Гудвин неторопливо вошел в комнату, торжествующим жестом распахнув дверь, огляделся и увидел пленницу.

Кэтрин выпрямилась, держа руки за спиной, разорванная рубашка распахнулась, и Гудвин уставился на ее живот и золотистый треугольник под ним. Ее волосы разметались по плечам, губы приоткрылись, быстро хватая воздух, грудь поднималась и опадала под тонкой тканью.

Гудвин рывком стащил китель и отшвырнул его, затем начал вытаскивать из-под пояса бриджей подол рубашки.

– Иди сюда, – хрипло велел он. – Сейчас же.

Кэтрин не шевельнулась, только бросила мимолетный взгляд на открытую дверь за спиной лейтенанта. Гудвин шагнул к ней.

– Лучше не зли меня, дорогая. Игра кончилась, пора...

Кэтрин рванулась вперед, одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние. Ее руки взметнулись вверх, блеснул металл. От первого удара Гудвин сумел увернуться, но второй пришелся выше уха. Угол массивного серебряного гребня глубоко вонзился в плоть, сорвал неровный лоскут кожи с шеи и впился в сухожилия, соединяющие шею и ключицы.

Взревев, Гудвин оттолкнул Кэтрин. Из раны хлынула кровь, заливая щеку и шею. Гребень остался торчать в его теле, от крови пальцы стали скользкими, мешая схватиться за блестящий и острый предмет. Гудвин в ужасе уставился на гребень, не сразу сообразив, что это не нож, и чуть не пропустил тот миг, когда Кэтрин попыталась выбежать из комнаты.