Патриция Грассо - Гарем Страница 54

— Бояться неизвестного вполне естественно. Можешь мне не поверить, но я все равно скажу — бояться тебе нечего. Наоборот, наслаждение, которое ты и вообразить не можешь, ожидает тебя в нашей общей постели.

Опять он вогнал ее в краску. Эстер готова была упасть в обморок. Или так жарко было в шатре, или она вдруг захворала.

Халид резко встал, натянул через голову свою белоснежную рубаху.

— А теперь я вновь заменю евнуха и причешу гриву своей огненной кобылке.

Он взял из шкатулки щетку с костяной ручкой и присел рядом с девушкой.

— Повернись ко мне спиной.

Эстер не знала, какой линии поведения придерживаться. Казалось, женитьба повлияла на принца так, что суровый Меч Аллаха, изверг, чудовище, зверь, превратился вдруг в ласковое заботливое существо.

— Пожалуйста, повернись, — повторил Халид. На «пожалуйста» она откликнулась тем, что без возражений подчинилась. Халид расчесывал ей волосы до тех пор, пока они не стали потрескивать, словно огонь, с которым они были сходны цветом. Затем он помассировал ей затылок. Приятная дрожь пронизала ее позвоночник.

— Ты голодна, моя красавица? — Халид жарко дышал ей в ухо.

О боже! Что он творит с ней? Сначала ее кидает в озноб, затем в жар. То ее трясет от холода, то она покрывается потом. И все из-за его близости, из-за его прикосновений. Кажется, он сводит ее с ума.

— Ты меня слышишь, любимая?

Эстер понятия не имела, о чем он ее спрашивает.

— Вставай! — Он протянул ей руку.

Под взглядом его пронзительных голубых глаз Эстер терялась. Он улыбнулся, ободряя ее. Взяв под руку, принц подвел ее к столику и помог устроиться среди подушек. Налив ей в кубок розовой воды, Халид позвонил в колокольчик, извещая слуг, чтобы подавали ужин.

Звуки непривычной для слуха Эстер музыки, смех и мужские голоса доносились из караван-сарая.

— Мои люди и семейство Казарьянов отмечают нашу свадьбу, — пояснил Халид.

— Значит, это правда, мы действительно поженились? — шепотом спросила Эстер.

— Женитьба слишком серьезное дело, чтобы позволять себе розыгрыши. А тебе разве не по душе стать восточной принцессой?

— Я не против, но я все-таки не понимаю, как священник…

— Вот и наш ужин, — прервал ее Халид. Произнесенное ею слово «священник» смутило его, но он не стал рассеивать ее заблуждения, что христианин в церковном облачении поженил их. Для нее будет лучше, если она узнает правду наутро.

Под руководством Абдуллы двое слуг заставили стол изысканным угощением. От великого множества закусок в маленьких чашах пестрило в глазах. Тут была и молодая фасоль в оливковом масле, и жареный цыпленок с душистым рисом, и рыбное желе, и свежие лепешки, которые можно было обмакивать в густые сливки или в чесночный соус.

— Как самочувствие Абдуллы? — прошептала Эстер. — Надеюсь, я не нанесла ему серьезной раны.

— Ты ранила его гордость.

— Следует ли мне извиниться?

— Принцессы не приносят извинений.

— Даже своим принцам?

— Принцесса никогда не поступит с принцем так, что потом ей придется извиняться. Такого быть не должно, — с внезапной суровостью произнес Халид.

— А что, если принц… Что, если ты совершишь по отношению ко мне нечто, за что должен будешь просить у меня прощения?

Халид глянул на нее с чувством превосходства.

— Принц располагает большей свободой в поступках, чем принцесса.

— Это же несправедливо!

— Таков наш мир. Запомни это.

Эстер помолчала, потом вновь открыла рот.

— Могу я задать тебе очень личный вопрос?

— Ты моя жена и вправе спрашивать меня о чем угодно.

— Тогда скажи, зачем ты женился на мне? Ведь я даже тебе не нравлюсь.

Халид пристально посмотрел ей в глаза, затем жестом пригласил занять место рядом с собой. Эстер обошла стол и устроилась на подушке возле него. Повернув голову, она глянула на Халида выжидающе. Ничтожное расстояние разделяло их лица, а он, обвив сильной рукой ее плечи, еще плотнее прижал Эстер к себе.

— Я хочу тебя, — в хрипловатом голосе его прорвалась столь долго сдерживаемая страсть.

— Я-я не понимаю.

«Как же я люблю тебя!» — подумал Халид. Однако он не хотел, чтобы через любовь она управляла им, как это делала его бабушка Хурема, вившая веревки из влюбленного в нее султана Сулеймана.

— Ты желала знать, почему я на тебе женился? — шепнул он Эстер на ухо. — Я отвечу. Я женился, чтобы уложить тебя в свою постель.

Такой ответ не устроил Эстер.

— И на скольких женщинах ты женился с этой целью?

Мысль о том, что другие женщины имели место в его жизни, вдруг взбесила ее.

— С чего ты взяла?..

— Эйприл говорила, что в твоей языческой стране мужчина может иметь четырех жен и бессчетное множество наложниц. — Тут Эстер повысила голос. — Я англичанка и подобных обычаев не одобряю!

Вот в чем, оказывается, проблема! Его застенчивая невеста ревнива. Она, еще не успев стать по-настоящему его женой, уже ревнует его к другим женщинам, как истинная супруга. Что ж, такое начало радует. Но кое-что ей втолковать необходимо. Халид усмехнулся:

— Здесь не Англия.

— Я могу многое понять и принять, — заявила Эстер, — но никогда не смирюсь с тем, что мне придется делить мужа с…

Он оборвав ее речь поцелуем, потом сказал:

— Как тебе уже известно, я не держу гарем. А кроме того, рассуждения о каких-то других женщинах не очень подходящая беседа для новобрачных. — Но…

Вошедший Абдулла нарочито громко откашлялся и впустил в шатер слуг, чтобы те убрали со стола. Жуя мятные листья, Халид и Эстер омыли руки в тазиках с теплой водой, оставленных им прислугой, и вытерлись общим полотенцем.

— Давай прогуляемся и насладимся вечерней прохладой, — предложил Халид, заметив, что жена его помрачнела.

Эстер не замедлила согласно кивнуть головой. В этот критический момент любое промедление было для нее подарком.

Они вышли на воздух и сразу попали под очарование южной ночи, словно специально созданной для любви. Яркая луна не могла затмить сияние миллиардов звезд. Роскошным фоном для светил было темной синевы небо. Сладкие ароматы цветущих растений накатывались волнами под ритмы мелодии, доносящейся из караван-сарая.

Стражники, которых Эстер видела раньше, куда-то исчезли. Только Абдулла маячил у входа в караван-сарай, оберегая покой новобрачных.

Эстер переплела пальцы с пальцами Халида в нежном пожатии и глубоко вдохнула живительный воздух. Ей так хотелось победить собственную робость.

Хотя он сурово обходился с ней, когда она пребывала в качестве его пленницы, и намеревался продать ее с торгов, Эстер готова была простить и забыть все, что раньше становилось поводом для их нескончаемых стычек. Халид женился на ней, и это возвысило Эстер в собственных глазах. Она ощутила себя необходимой этому выдающемуся мужчине, ценимой и обожаемой им. И он был достоин обожания.