Кэтрин Коултер - Невеста-обманщица Страница 58

Вдовствующая графиня Нортклифф была не из тех людей, которых легко сломить, но в этой девочке чувствовалась стальная воля, и она сидела в ее кресле и, кажется, решила занять его навсегда. И ее сын не препятствует этому. Он не сделал ни малейшей попытки защитить свою мать. Она набрала в грудь побольше воздуха, но не успела ничего сказать, так как ее опередил Холлис, тихонько зашептавший ей на ухо:

— Миледи, сегодня утром кухарка специально для вас испекла ореховый кекс с миндалем и корицей. Она говорит, это что-то необыкновенное, и с нетерпением ждет, когда вы попробуете. Прошу вас, миледи, сядьте вот сюда, посмотрите, какой удобный стул. Отсюда прекрасный вид на восточную лужайку. Вы сможете наблюдать, как на ней резвятся воробьи. Я всегда считал, что это самое лучшее место за столом.

Вдовствующая графиня колебалась. За нее приняла решение ее бессовестная невестка. Александра захлопала в ладоши и быстро воскликнула:

— О, мне так хочется посмотреть на воробьев, Холлис. Как они забавно нахохлились! Мадам, вы не будете возражать, если сегодня утром я займу это место, чтобы посмотреть на воробышков? Мне еще раньше показалось, что это самое выгодное место.

— Нет, — категорически возразила графиня. — Я сама хочу посмотреть на них сегодня утром. Они очень забавны. Ну, Холлис, я жду, когда ты поможешь мне сесть и подашь ореховый кекс.

На Дугласа эта сцена произвела большое впечатление. Он посмотрел на Александру, но она сидела, склонив голову. Это поразило его еще больше. Она ничем не проявила своего торжества от этой маленькой, но такой важной победы. Ей удалось, не без помощи Холлиса, сохранить за завтраком спокойствие и не превратить столовую в поле брани.

Он кивнул Синджен.

— После завтрака мы с Александрой собираемся в Брандерлей-фарм, чтобы купить ей лошадь. Хочешь поехать с нами?

Синджен с восторгом согласилась.

— О, это замечательно, я тоже хочу! — радостно закричала Мелисанда, появляясь в дверях столовой. — Тони, ты купишь мне лошадь? Я хочу белую, чисто белую, с длинной белой гривой.

При ее появлении вилка застыла в руках у Дугласа. На ней было бледно-голубое платье, довольно простое, но элегантное. Длинные черные локоны были перехвачены голубой лентой под цвет глаз. И вся она была такая красивая, изящная и дьявольски соблазнительная.

— Это что, новая мода, Мелисанда? — спросила Синджен. — Чисто белую. Если ты еще воткнешь в шляпу ярко-зеленое перо, то станешь похожа на сказочную принцессу.

— Когда она в белом, ее лицо приобретает лимонный оттенок, — сказал Тони как бы между прочим, подливая себе кофе. — Для меня было большим облегчением, когда Мелисанда сняла свадебное платье. Надеюсь, ты больше никогда не будешь носить белое.

— Лимонный оттенок! Да что ты такое говоришь, Тони? Это совершенная нелепица! Мое лицо никогда не бывает лимонного оттенка. Никогда.

— Разве, Мелли? Ну, в таком случае зеркало тебя обманывает. Тебе лучше положиться на мнение своего мужа. У меня исключительный вкус. Я собираюсь выбросить все твои вещи белого цвета. Мы накупим тебе зеленого и голубого, все шелковое и атласное, конечно. Ты согласна, дорогая?

— И все-таки ты ошибаешься, — немного смягчившись, сказала Мелисанда, — хотя против обновок я не возражаю.

— Я так и думал. После того как мы поживем в Стробери-хилл столько, сколько я захочу, мы можем отправиться в Лондон. Там ты будешь разбивать мужские сердца своей несравненной красотой, еще больше подчеркнутой атласом и шелком.

— Но мне хочется в Лондон сейчас, Тони!

— Хотите кекса, дорогая? — спросила ее вдовствующая графиня Нортклифф.

Синджен увидела, как задумчиво смотрит брат на Мелисанду, и спрятала лицо за чашкой, скрывая улыбку.

— Мелли, ты должна всем показать свои акварели, — сказал Тони, любуясь тонкими белыми пальцами жены, которая отламывала кусочки кекса и медленно отправляла их в рот. — Дуглас, она сделала несколько зарисовок в вашем саду. Тебе должно понравиться.

Мелисанда перестала жевать и, засияв, посмотрела на мужа.

— Ты правда считаешь их хорошими. Тони? Правда? Ты себе не представляешь, как его трудно, когда освещение все время меняется, особенно на кленовой лужайке. Может, мне попробовать написать этих воробьев, на которых всем так хочется посмотреть?

— Не знаю, — ответил он. — Думаю, тебе лучше начать с лошади, которую я тебе куплю. Только не белую, Мелли, может быть, гнедую в белых чулках. Я не хочу, чтобы ты смотрелась банально.

— Банально? Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что ты утратишь оригинальность. Будешь выглядеть провинциальной простушкой.

— Хорошо, Тони, — согласилась Мелисанда, одарив мужа солнечной улыбкой, — выбери мне лошадь сам. Только оригинальную.

— Не сомневайся, дорогая. Все, что я делаю, для твоей же пользы.

Вдовствующая графиня церемонно обратилась к тете:

— Мне бы хотелось обсудить с вами после завтрака, что же нам делать с приездом леди Джульетты. Полагаю, мы должны устроить в ее честь небольшой прием, как вы думаете? Важность ее титула обязывает нас оказать ей соответствующий прием, и поскольку Дуглас не женился на ней, то…

«О дорогой», — думала Александра, глядя на Дугласа, который в бешенстве смотрел на мать.

— Мне будет очень приятно познакомиться со всеми соседями, — опередив мужа, быстро сказала она. — Приезд леди Джульетты как раз подходящий случай для того, чтобы мы все могли познакомиться друг с другом.

— Прием будет устроен в честь моей жены, — отрезал Дуглас ледяным тоном. — Леди Джульетта, будучи нашей гостьей, разумеется, тоже будет приглашена. Но этот прием я устрою для того, чтобы представить всем мою жену, мама. Ты поняла меня?

— Какие забавные эти воробьи. — Вдовствующая графиня поднялась из-за стола. Ее выход из столовой сопровождался полным молчанием.

Тони подавился своим кофе.

Примерно через час, когда Александра, Дуглас и Синджен уже собирались уезжать в Брандерлей-фарм, состоялся торжественный въезд леди Джульетты.

Синджен громко застонала за спиной Александры. Поскольку Александра была хозяйкой и к тому же старше, она лишь глубоко вздохнула и распрямила плечи. Послышался едва заметный хруст.

— Опять в корсете, — сказал подошедший сзади Дуглас, вставая рядом с ними на широкое парадное крыльцо. От крыльца до въездных ворот тянулась широкая прямая аллея.

— Что-что? — спросила Синджен. Он отмахнулся, сосредоточив все свое внимание на подкатившем экипаже с гербом, который сопровождали два лакея в белых с золотом ливреях. Один из них подал руку молодой женщине, помогая ей выйти из экипажа, другой быстро подставил ей маленькую лесенку, чтобы ей было удобнее спускаться. Потом из экипажа выбралась горничная с сердитым лицом, крепко прижимавшая к своей обширной груди шкатулку с драгоценностями.