Сьюзен Виггз - Лилия и Леопард Страница 6

— Мой… супруг, — она запнулась на последнем слове.

— Объезжает поля, моя госпожа, — последовал лаконичный ответ.

«Ну конечно же, — мрачно подумала девушка. — Осматривает свои новые владения». Она раздраженно отвернулась и, увидев подметающую пол Эдит, обрушила на нее свой гнев.

— Боже мой! Да кто же так делает!

Лианна выхватила у служанки веник и стала сметать мусор в кучку, потом велела надутой от обиды Эдит закончить работу и сердито прикрикнула на мальчишку-слугу, который в этот момент проходил мимо, вынося пепел из камина. Он с испугу выронил ведерко, и на каменных плитах вырос зыбкий серый холмик. Сквозняк тут же сделал свое дело, разнеся пепел по всему залу. Избегая взгляда Лианны, Эдит принялась снова мести каменные плиты.

Молодой хозяйке замка опять вспомнились рассказы о своей матери. Говорили, что леди Ирэн не отличалась красотой, но обладала прекрасными душевными качествами и умела непостижимым образом располагать к себе людей. Муж очень любил ее, да и все в замке, от мала до велика, обожали свою госпожу. Гай до сих пор с восторгом вспоминал леди Ирэн, искренне скорбя о том, что она так рано ушла из жизни.

Лианна знала, что сильно проигрывает в сравнении с матерью, совершенно не умея ладить с людьми. Обитатели замка вряд ли любили ее. Она требовала от всех беспрекословного подчинения, а ее придирчивость удивляла даже самых преданных слуг и пугала тех, кто пытался увильнуть от выполнения своих обязанностей.

Но никто, возможно, даже и Шионг, не подозревал, что под этой холодной высокомерной маской скрывается одинокая ранимая душа. Лианна сама ужасно страдала оттого, что не знала, как открыться людям, дать им хоть каплю своей доброты и нежности.

* * *

Лианна в гордом одиночестве скакала по окрестностям Буа-Лонга, погруженная в невеселые мысли о своем будущем.

Переехав по мосту через Сомму, она оглянулась на замок: спокойная неприступность величественных стен и башен воодушевила девушку. Еще месяц назад Лианна не знала других врагов, кроме засухи и заморозков, которые грозили только урожаю. Теперь же враги подстерегают ее везде: и внутри, и снаружи.

Лианяа поклялась себе, что справится и с теми, и с другими. Она никогда не позволит сыну Лазаря Мондрагона завладеть замком и не допустит, чтобы леопард Лонгвуда занял место золотой лилии Буа-Лонга!

Девушка направила своего коня к морю. Окружающий пейзаж действовал на нее успокаивающе; огромные старые буки вселяли уверенность, а плывущие по небу облака давали надежду, от сочных заливных лугов веяло спокойствием и умиротворением…

Лианна скакала без остановок, пока не достигла обветренных прибрежных скал, о которые с ревом разбивались волны. Ее страх перед водой таил в себе что-то ужасающе непостижимое; одного взгляда на гребешки волн было достаточно, чтобы девушку начинала охватывать нервная дрожь. И все же море притягивало ее.

Лианна легко спрыгнула с лошади и поднялась на мыс; ладони тут же стали влажными от волнения, дыхание участилось. Она поспешно села, обхватив руками колени, не в силах оторвать глаз от волн, разбивающихся о скалы.

Мысли девушки опять вернулись к злополучной вчерашней ночи. Во время свадебной мессы при упоминании о Пресвятой Деве Лианна мечтала о детях, которые будут у них с Лазарем, о детях, которым она покажет эту красоту, с которыми сможет поделиться своими мечтами…

«От нашего союза не должно быть детей». Слова мужа похоронным звоном отдавались у нее в голове. Никогда еще Лианна не чувствовала себя такой одинокой и несчастной, и она горько заплакала от обиды и безысходности.

Неожиданно на горизонте появился какой-то корабль. Слезы туманили взор и мешали хорошо рассмотреть красивое четырехмачтовое судно с причудливыми драконами на парусах, но леопарда она увидела сразу. Сердце Лианны упало.

Прибыл английский барон.

Глава 2

Ранд стоял на палубе «Туасон д'Ор» и, заслонив ладонью глаза от слепящего солнца, с тревогой всматривался в нормандский берег. Ему удалось разглядеть удаляющуюся фигурку всадника. Еще мгновение — и тот исчез из виду подобно серебряной тени.

Юноша тяжело вздохнул, расстроенный тем, что их прибытие вызвало такую панику. Место, куда они собирались причалить, было уже совсем недалеко. Их взорам предстало унылое зрелище: опустошенные сады и сожженные поля свидетельствовали о том, что перед ними враждебная и истерзанная страна. Простой народ Франции неимоверно страдал от двойного гнета и одинаково ненавидел и своих, и английских феодалов.

Между тем босые загорелые матросы уже быстро и ловко карабкались на мачты, спускали паруса; длинная цепь с якорем должна была вот-вот лечь на дно. Ранд рассеянно наблюдал, как кто-то из команды измерял глубину завязанным многочисленными узлами канатом. Лошади, чувствуя приближение суши, нервно переступали с ноги на ногу и тихо ржали.

Попутный ветер и отличная погода сократили плавание от Саутгемптона до Франции до трех дней. Однако Ранд не спешил добраться до своих новых владений, хотя король Генрих проявлял явное нетерпение, стремясь как можно скорее проложить своим войскам путь в самое сердце Франции.

«Что ж, если мне суждено стать бароном Буа-Лонга, — покоряясь судьбе, размышлял Энгуиранд Фицмарк, — я постараюсь сначала завоевать доверие и любовь его жителей».

Неожиданно за его спиной послышался чей-то стон. Ранд оглянулся: с зеленовато-бледным лицом к нему, пошатываясь, приближался Джек Кейд, оруженосец рыцаря.

— Никогда не смогу привыкнуть к этим чертовым морским путешествиям, — хмуро проворчал он. — Хвала Святому Георгию, еще до захода солнца я, наконец, ступлю на твердую землю, а потом с наслаждением лягу в мягкую постель и… если повезет, подо мной окажется женщина.

Ранд рассмеялся.

— Женщины! Ты используешь их слишком легкомысленно.

— А вы вообще не используете их, мой господин, — не остался в долгу оруженосец.

— Я считаю, что женщин нужно защищать и почитать.

Джек громко рыгнул, поморщился и поскреб небритую щеку.

— Клянусь, господин, не представляю, как вам удается подавить зов плоти?!

— Это часть рыцарской дисциплины.

— Упаси меня Бог стать рыцарем! Золотые шпоры вряд ли принесут мне утешение.

Ранд всегда с большой теплотой относился к своему верному оруженосцу. На забавной физиономии Джека особенно выделялись веселые живые глаза, в которых светился здоровый житейский юмор. Это был человек, прочно стоящий на земле, счастливо избавленный от всех обязательств, которыми так опутан рыцарь.

— Не так уж это и страшно, — заметил Ранд, — пожертвовать своим полнейшим отвращением ко всему, что напоминает высокие идеалы и святое поклонение.