Джулиана Маклейн - Блестящая партия Страница 6

Наконец пара, стоявшая перед ними, прошла, и Софи реверансом поприветствовала хозяев, стоявших на вершине мраморной лестницы. Затем они прошли в гардеробную, чтобы оставить там свои плащи и привести в порядок прически.

Беатрис похлопала дочь по руке, и Софи, которая была значительно выше своей матери, наклонилась к ней.

– Дорогая, пожалуйста, не забудь: если заметишь герцога, немедленно скажи мне. Я не пожалею никаких усилий, постараюсь представить тебя ему и сделать так, чтобы вы потанцевали хотя бы один танец!

Софи с трудом скрыла недовольство словами матери, которая так не вовремя собралась «не жалеть усилий».

– Мама, предоставь это мне и не вмешивайся, пусть все идет своим чередом.

– Как это «не вмешивайся»? – возмущенно прошептала Беатрис. – Я твоя мать и хочу для тебя только самого лучшего. Я знаю, что ты ищешь сказочного героя, но сказки далеко не всегда совпадают с реальной жизнью...

На этом Беатрис закончила свои нравоучения, чему Софи была несказанно рада. Одна мысль о том, что мать собирается уже этим вечером «подцепить герцога на крючок», вызывала у нее желание провалиться сквозь щель в полу и оставаться там до утра.

Софи твердо решила не допускать, чтобы ее преподнесли герцогу как малиновый крем на блюдечке с золотой каемочкой, который он мог бы понюхать и попробовать, прежде чем решить, нравится ему это угощение или нет. Сегодня вечером она сама будет решать, что ей делать, и если все-таки захочет познакомиться с ним, сделает это в хорошем настроении и по своей воле.

Джеймс, как всегда, появился на балу с опозданием и быстро прошел через зал. Холодным взглядом он окинул просторное помещение, которое освещали свечи в низко висящих массивных подсвечниках и блеск золотых кружев на дамских платьях самых различных оттенков. Пол зала был отполирован до зеркального блеска, и пары плавно кружились в вальсе под изумительную музыку Штрауса.

Проходя через толпу, Джеймс ощущал на себе многочисленные взгляды девиц, ждущих кавалеров; на руках у них висели незаполненные танцевальные карты и маленькие карандаши. Девицы нервно обмахивались веерами, лица их выражали нешуточное волнение.

Уитби, стоявший на другом конце зала, заметив приятеля, махнул ему рукой и, приветствуя его, поднял бокал с шампанским. Через несколько минут, пробравшись мимо стоявших у стены пальм и папоротников, граф подошел к Джеймсу.

– Так ты все-таки пришел! Это на тебя не похоже – два вечера подряд на балах, и напоминает мне былые времена.

Уитби и Джеймс познакомились очень давно – они подружились еще в Итоне, и дружба их только окрепла, когда обоих исключили из школы за то, что, соорудив огромную рогатку, они разбили камнем окно в кабинете директора.

– Ты пришел, чтобы еще раз увидеть ее? – спокойно спросил граф.

– Ее? Это кого же?

– Американку, конечно. – У Уитби хватило ума говорить потише.

– Неужели она опять появилась? – Джеймс старался говорить равнодушно, в то же время решая, нужно ли ему пригласить ее на танец.

– Конечно, – Эдвард приподнял свой бокал с шампанским и указал им на танцующих, – вон там, в платье красного цвета, танцует с бароном из Норфолка... Никак не могу вспомнить его имя...

Имя джентльмена было лорд Хатфилд, но Джеймс промолчал, поскольку все его внимание было обращено на приближавшуюся к нему в танце красавицу, которая, улыбаясь, покоряла всех своим обаянием. Потом он услышал шуршание шелкового платья, почувствовал аромат ее духов. Когда танцующая пара повернулась, взгляды их встретились.

Господи, да она просто обворожительна!

Потом герцог начал думать о том, какая из нее может получиться жена. Она, безусловно, не растворится в роскошных обоях, а судя по тому, как его тело реагировало на ее присутствие, ограничить всю эту затею только рамками бизнеса ему вряд ли удастся.

Но, черт возьми, он вовсе не собирался вступать в брак, в котором будет место страсти, каким бы выгодным этот брак ни казался, более того, он старался избавиться от подобной возможности любой ценой. Лучше ему все же найти другой способ для того, чтобы поправить свое финансовое положение.

– Барону повезло, – проговорил Уитби, когда пара удалилась от них.

– А почему ты с ней не танцуешь? Или ты уже танцевал?

– Нет еще, но скоро придет и моя очередь. Я записался на последний свободный танец в ее танцевальной карте.

Итак, подумал Джеймс, карта ее заполнена. Значит, сегодня ему не удастся потанцевать с ней. Не лучше ли потанцевать с какой-нибудь скучающей девицей и потом отправиться домой спать?

Вальс закончился, и они вместе с Уитби, пройдя вдоль зала, остановились побеседовать с Уэлсами, Карсуэлами и Нортонами. Добравшись до другого конца зала, они взяли по бокалу шампанского у проходившего мимо официанта, и в этот момент молодая американка отвернулась от лорда Брэдли, с которым она беседовала, и направилась прямо к ним. Мамаша ее торопливо семенила за дочкой.

– Боже, кажется, она идет сюда... – в недоумении произнес Уитби.

Всем присутствовавшим на балу было хорошо известно, что леди не имеет права подходить к джентльмену в танцевальном зале и обязана терпеливо ждать, пока он первым подойдет и заговорит с ней.

Ох уж эти американки!.. Джеймс удивленно покачал головой, в то время как граф выпрямился в ожидании.

– Добрый вечер, лорд Уитби, – вежливо сказала Софи. Голос ее, глубокий и мягкий, как бархат, отчего-то показался Джеймсу давно знакомым. – Как приятно опять увидеться с вами!

Оркестр заиграл менуэт. Уитби улыбнулся, и улыбка его сразу дала Джеймсу понять, что друг его весьма заинтересовался стоявшей перед ними красавицей, чья взволнованная мамаша, стоя позади дочери, зорко наблюдала за происходящим.

– Уэнтуорт, – с достоинством проговорил Уитби, – позволь представить тебе мисс Софи Уилсон и миссис Беатрис Уилсон, приехавших из Америки. Его светлость герцог Уэнтуорт, – обратился он к дамам.

Мисс Уилсон протянула затянутую в перчатку руку. Знала ли она, что опять нарушает этикет? Незамужние леди не протягивают руки герцогу, особенно в танцевальном зале.

– Ваша светлость, это большая честь для меня, – произнесла Софи, однако не сделала при этом реверанса.

Джеймс торопливо взял ее руку. Он прекрасно понимал, что такая оплошность могла погубить репутацию девушки в один момент. Беспокоилась ли она об этом? Вероятно, нет. Американка, должно быть, отлично знала, что именно это качество ее соотечественниц – нарушение ими всех установленных годами правил английского этикета – делало их оригинальными, развлекало принца Уэльского и вызывало особое любопытство в его окружении.