Шахразада - Избранница Шахрияра Страница 60

– Ничего, – пробурчал Малыш Анхель. – Мой древний род перетерпит урон, нанесенный его достоинству, а сопляки станут умнее. Если выживут, конечно.

– Если выживут – станут.

– Колдунов по возможности не трогать. Наш трюм предназначен именно для таких гостей. А остальных…

И, не договорив, капитан потянулся к шпаге, украшавшей его далеко не аристократический наряд.

Более никакие указания Крысолову нужны не были. Всего через несколько мгновений на палубе, заливаемой все усиливающимися волнами, деловито суетилась абордажная команда. Команда палубная не менее деловито суетилась у пушек. Крысолов решил, что главный калибр он все же не будет трогать. Во всяком случае, пока не будет. И потому жерла пушек нижней палубы украсили заглушки.

И тут взгляд боцмана «зацепился» за палубу вражеского корабля, которая оказалась неожиданно ближе, чем была лишь мгновение назад. А второе зрение, то самое, о котором, кроме самого Крылосова, знал лишь Малыш Анхель, позволило ему разглядеть магов… Сейчас они выглядели как стоячие коконы черного тумана. И было их не двое-трое, как поначалу считал Крысолов, а много более.

– А вот это уже не по правилам, – пробурчал боцман. – Хотя какие могут быть правила на войне…

– Правильно говоришь, – словно из ниоткуда, раздались слова.

Крысолов даже не пытался оглянуться. О, он уже знал, что это за колдовство и кто эти маги. Ибо только полуночные друиды могли появляться неизвестно откуда и исчезать неведомо куда. Только им было под силу прятать видимое за невидимостью и приближать образы далеких предметов так, что до них хотелось дотронуться пальцем. А уж переносить собственный дух, но не плоть, они умели столь искусно, что могли бы стать лучшими шпионами, если бы этого им не запрещали древние установки. Некогда и на «Вольной пастушке» был свой маг, вернее, наполовину обученный маг. Но, увы, очень быстро его нашла шальная пуля, которая не побоялась древних заклинаний.

Говоря по чести, именно у него и научился некоторым нехитрым приемам сам Крысолов. Конечно, его бы не пустили в колдовской круг, в великий Хоровод Висячих Камней, но Хуан туда и не стремился. Ему хотелось лишь защитить себя и «Пастушку».

А потому не ответил ничего Крысолов на слова, прозвучавшие из воздуха. Ибо то было лишь умелое наваждение. А с наваждениями лучше справляться полным пренебрежением.

Шахрияр не выдержал:

– Откуда тебе ведомо это все, удивительная сказительница?

– Это написано на облаках, принц, – пожала плечами Шахразада. – Я уже говорила тебе.

– Но как ты можешь знать о том, что нужно ставить заглушки, чтобы вода не попала внутрь жерла пушки? Откуда тебе ведомо, как ведут себя полуночные маги? И что такое древний Хоровод Камней?

– Я об этом знаю… – вновь пожала плечами Шахразада. – Знаю.

«Так говорит сказка, глупец… И я это слышу, прикасаясь мысленно к душам тех, о ком рассказываю сейчас».

Ветер завывал ровно, порывы его не усиливались. Быть может, стихия решила все же поберечь «Пастушку» или просто ожидала исхода схватки. Уж они-то, глубины и ветры, никогда без добычи не остаются.

Прошло несколько бесконечно долгих мгновений, и на воду у борта упали шлюпки – неведомые новички готовились к абордажу.

– Да они совсем дети… Жалко будет убивать, – пробормотал боцман.

За его спиной раздались слова. К счастью, то был голос капитана, да и тяжелые шаги яснее ясного говорили, что Малыш Анхель готов присоединиться к собратьям по ремеслу.

– Вот и не надо их убивать. Так, попугаем немного… Магов бы на дно пустить – вот славно будет!

– Попробуем… Главное, чтобы те, кто жив останется, доживали свои дни в нашем трюме, а не на своем мостике.

Малыш Анхель лишь кивнул.

Да, воистину море не терпит наглецов и молокососов! А как же еще можно было назвать этих «врагов», которые попытались ступить на палубу «Пастушки»? И пусть их лица уже знали бритву, а тела готовы были к тяжелой работе, разум их был еще разумом детей, которые умеют лишь играть «в войнушку».

Наряженные в пышные восточные платья, с тяжелыми саблями и кинжалами, лезли через борт самые обычные мальчишки. Капитан пробурчал:

– Да это балаган какой-то. Они б еще ковер с собой захватили… И танцовщиц.

Боцман уже готов был согласиться с капитаном, но в этот миг заметил еще один черный туманный кокон, который появился рядом с натужно пыхтящими «захватчиками».

– Капитан, не торопись с выводами. Мальчишки ни в чем не виноваты. Они думают, что стали воинами, хотя здесь лишь для того, чтобы отвлечь внимание.

И, не пытаясь больше ничего никому объяснять, закричал:

– А ну к пушкам, унылые осьминоги! Залп из всех орудий! Да не спать мне!

Он кричал еще что-то, но его голоса уже не было слышно за грохотом орудийного залпа. В воздух взвились простые, не серебряные, ядра. Они ничуть не хуже заговоренных могли развеять колдовские чары.

…Исчезли шлюпки с разряженными юнцами, исчез и сам кораблик, более пригодный для прогулок по реке, чем для сурового пиратского дела. Борт о борт с «Пастушкой» качался на высоких волнах самый чудовищный из кораблей, когда-либо виденный Малышом Анхелем. Три палубы, разверстые жерла пушек, черные паруса, команда, где не было никаких мальчишек… И маги… Да, сейчас видимые во всей красе маги туманных полуночных островов.

Но их магия оказалась бессильной против безжалостного «холодного» железа, рвущего паруса и пробивающего деревянную обшивку. Да и кровь, обильно оросившая выкрашенную в красный цвет палубу, была самой настоящей кровью теперь уже совсем не живых людей.

Вторым, тайным зрением боцман увидел, как взвились над вражеским кораблем черные туманные языки магических заклинаний.

– Все-таки сопляки… – пробурчал Крысолов. И дал канонирам знак.

Раздался еще один залп. Вновь в воздух взвились ядра, но теперь боцман увидел, что они летят куда медленнее, словно опасаясь приближаться к кораблю противника.

– И я встречался с морской магией, – проговорил Шахрияр. – Лишь в страшном сне можно представить, что делает могущество полуночных друидов с простыми морскими душами. Клянусь, не видел я врагов более страшных, чем околдованные ими пленники. Это черное морское волшебство превращало их в кукол, которые не боятся ядер, лезут в самое сердце схватки, ибо их ведет лишь одно желание, а страх, присущий любому живому существу, у них крадут эти мерзкие колдуны.