Мэдлин Хантер - Праведник поневоле Страница 60

Верджил повернул лицо Бьянки к себе и, обмакнув палец в портвейн, стал, как художник, кропотливо работающий над миниатюрой, густой жидкостью чертить по ее губам и шее. В восхитительном поцелуе, вобравшем в себя сложные ароматы и таинственные эмоции, он припал к ее шее губами и провел языком по прочерченной им портвейном полосе, зажигая в Бьянке искры удовольствия. Искры разгорались в огонь, который требовал подпитки.

Верджил снова потянулся к бокалу. Бьянка ждала, когда же капли портвейна вновь обожгут ей губы, но на сей раз он стал чертить линии своими губами.

Никогда раньше Бьянка не целовала его. Она позволяла целовать себя, но ответить на поцелуй означало переступить некую незримую черту.

А тут еще этот портвейн…

– Помнится, ты говорил, что мне нельзя больше одного маленького бокала. – Бьянка попыталась скрыть охватившую ее робость: ей казалось, что Верджил увлекал ее все дальше и дальше от берега в открытое море.

– Вряд ли несколько капель способны превратить тебя в хмельную менаду.

– Как знать…

– Сейчас я попрошу тебя кое о чем, Бьянка, поцелуй меня.

Ей и самой хотелось этого. Очень. И это тоже пугало ее.

Она скользнула рукой по его шее, пригнула его голову и, осмелев, слизнула портвейн с его губ. Они разомкнулись под прикосновением ее языка, который тут же проник внутрь. Объятия Верджила стали крепче, его страсть набирала силу, и Бьянку охватило упоительное, головокружительное чувство собственной власти над ним.

Она словно со стороны наблюдала за своими пальцами, которые сначала погружаются в бокал, а затем чертят линии на шее Верджила. Вино неровными струйками побежало вниз, стекая по груди и исчезая в вырезе его рубашки, манило ее губы проследовать по образовавшейся дорожке. Она слышала биение сердца Верджила, его тяжелое дыхание, и это еще больше волновало ее.

«Да, да. Пусть я буду нужна тебе так же, как ты нужен мне. Бойся меня, как я боюсь тебя. Забудься со мной так же, как я забываюсь с тобой».

Верджил взял ее руку и поцеловал ладонь, запястье, где стучал пульс, нежную кожу на сгибе локтя…

– Я снова спрашиваю тебя: хочешь ли ты, чтобы я занялся с тобой любовью?

Да! В эту ночь, в этом доме, в этой комнате Бьянке безумно хотелось этого. Никогда и ничего она не желала с такой силой, даже признания на сцене. Открыв это и поразившись себе, она утвердительно кивнула.

– Ты твердо уверена? Пути назад не будет – невинность не вернешь.

Бьянка ничуть не сомневалась в справедливости его слов, но в этот миг она ни в чем не была так твердо уверена, как в своем желании.

Отступив назад, Верджил подвел ее ближе к камину.

– Тогда здесь. Когда я увидел тебя впервые, мое воображение тут же нарисовало огонь и бархатные покрывала. – Он стащил покрывало на пол и, потянув Бьянку за руку, усадил к себе на колени, обняв ее своими сильными руками. Каким блаженством было прильнуть к его груди и забыть обо всем на свете!

Верджил в задумчивости посмотрел на нее и погладил ее по волосам, а потом, запрокинув голову, впился губами в ее рот. По телу Бьянки огненной волной прокатилось сладостное предвкушение, и она закружилась в своих чувствах и желаниях. Мир вокруг них сузился, образовав островок света и тепла в пять футов перед камином. Единственной опорой для нее стало тело мужчины, который держал ее на своих скрещенных ногах.

«Да, да!» Хорошо! Восхитительно! Сердце Бьянки ликовало, а в теле ощущалось приятное томление. «Да». Верджил старался сдерживать свою страсть, но Бьянка чувствовала его нетерпение. Исходящая от него сила порабощала ее. «Прошу тебя».

Верджил обвил Бьянку рукой и крепче прижал к себе. Его поцелуи спускались все ниже, ниже, в вырез ночной рубашки…

Бьянка с таким неистовством жаждала его прикосновений, что, не сдержавшись, вскрикнула. Он целовал ее грудь до тех пор, пока ее тело не начало изгибаться.

– Ты думаешь, тебе это понравится? – Верджил прижался лицом к груди Бьянки, согревая ее сквозь ткань своим дыханием.

– Если все будет так же, как сейчас.

Она ощутила тепло его ладони.

– Будет много лучше, поверь…

И вновь Бьянка почувствовала его твердые и нежные губы на своих губах. Ей было так уютно в его объятиях, сомнения больше не мучили ее: она поступила правильно.

– Что теперь?

– Теперь я доставлю тебе удовольствие, которое ты уже испытала, и раздену тебя.

– Что, совсем? – Перспектива предстать перед Верджилом обнаженной привела Бьянку в смятение, которое тут же сменилось радостным возбуждением.

– Совсем. Для начала я расстегну эти пуговицы. Кстати, в моей рубашке ты выглядишь весьма соблазнительно.

– Я чувствую себя в ней грешницей. Сама по себе рубашка скромна, но я знала, что она твоя, и, чтобы надеть ее, мне потребовалось больше смелости, чем чтобы облачиться в самый фривольный пеньюар.

– Мне бы очень хотелось когда-нибудь увидеть тебя в подобном одеянии, но теперь ты мне нравишься в этом.

Верджил расстегнул вторую пуговицу и приступил к третьей. Он делал это неспешно, как бы дразня ее, постепенно увеличивая полоску открывавшегося тела. Потом он уложил Бьянку на спину и, распахнув на ней рубашку, обнажил ее до пояса. Просторная рубашка соскользнула с ее плеч, и Бьянка поняла, насколько полуобнаженное тело эротичнее абсолютной наготы.

«Да, да… еще…» Страстными поцелуями она стремилась утолить переполнявшее ее желание. «Да, да…» Обнимая Верджила, она со всей силой прижималась к нему, как бы стремясь устранить все преграды, которые могли их разделить. Ощущая под своими руками тело Верджила, Бьянка пришла в восторг, от которого пылавший в ней огонь разгорелся с новой силой.

Прильнув к ее груди, Верджил вызвал у нее ни с чем не сравнимое наслаждение. Бьянка была готова рыдать от счастья. Она вцепилась в рубашку Верджила, которая вдруг стала досадной помехой, и, выпростав из-под пояса, задрала кверху. Верджил тут же стянул с себя рубашку, и, созерцая его великолепное тело, Бьянка не удержалась – она провела пальцами по резко очерченным мускулам на груди и плечах.

Верджил склонился к ней, и их тела соединились. Новые, дивные ощущения, рожденные прикосновениями, запахами, дыханием и долгими ласками, открылись Бьянке. Близость сделала ее беспомощной.

Прервав страстный поцелуй, Верджил прижался к ее лицу щекой.

– А теперь я доставлю тебе удовольствие, которого ты еще не знаешь.

– Думаю, ничего лучше уже не может быть.

– Между одним и другим такая же разница, как между оперной арией и незатейливым мотивчиком. – Верджил развязал узел на шнурке, который опоясывал талию Бьянки, и, расстегнув пуговицы, стал снимать с нее панталоны. Ее тело затрепетало от греховного вожделения.