Александр Соколов (1840-1913) - Испытание Раисы („Красный кабачок“) Страница 7

10.

Входя около девяти часов вечера в гостиную княгини, генерал был удивлен, (и надо сказать, неприятно удивлен) услышав тихий разговор нескольких женских голосов.

Звон шпор уведомил общество о прибытии начальника полиции и в миг он был окружен дамами, одна другой прелестнее и знатнее.

— Несравненный!.. Рыцарь без страха и упрека! — посыпались на генерала возгласы, чуть не оглушившие его.

Сама Адина поспешила к приехавшему, протянув ему руку для поцелуя, на этот раз не обтянутую перчаткой, и указала место на диване подле себя.

— Вы приехали! Благодарю вас, милый генерал!

Милый генерал послал ей взгляд, где упрек сливался с восторгом: княгиня была в этот вечер необычайно хороша!

— Здесь собрался целый эскадрон благородных дам, желающих помочь женщине в настоящем несчастье! — сказала Адина.

— Pardon, княгиня! — произнес генерал, выпрямляя стан. — Я не знаком с нитью разговора! Вы меня просили на чашку чая!

— Совершенно справедливо! — ответила Адина, позвонив.

Легкий шум шелковых платьев пробежал по стульям, занятым гостями. Но генерал держался настороже: предвиделась борьба!

Лакей внес на большом подносе чай.

Адина сама, своими обворожительными пальчиками, положила сахар в стакан генерала, оправдываясь неумением употреблять щипцы.

Она два или три раза проводила своей мраморной ручкой, едва прикрытой прозрачными кружевами, около лица генерала, то предлагая ему сливок, то печенья...

И когда чай, приправленный маленькими светскими сплетнями, украшенный изысканным светским языком с примесью иностранных слов, был отпит, княгиня оправила складки платья, проводя надушенным тонкими духами платком по руке генерала, и откинулась на спинку дивана.

— Теперь, — предложила она, — давайте болтать по-французски!

Едва лакей с подносом скрылся за толстой драпировкой, как счастливое настроение мира и общей гармонии воцарилось в этом дружеском собрании светских людей, радующихся быть вместе.

— Странный слух дошел до меня, mon cher général, — начала княгиня. — Вы первый должны были его узнать, стоя в преддверии новостей... Эта бедная молодая девушка... Вы, конечно, знаете?..

Генерал, облокотясь на противоположный конец дивана и подобрав ноги, с удивлением заметил, что расстояние между ним и княгиней как бы увеличилось втрое.

— Эта бедная молодая девушка, Попова, или, кажется, Порова?

Генерал молча кивнул головой.

— Девица Порова, несчастная жертва страшного насилия... — генерал не моргнул. — Мне кажется, ей трудно будет теперь выйти замуж...

При этих словах генерал, выпрямляясь, послал княгине взгляд, полный немого одобрения в ловкости.

— Нас, светских женщин, — продолжала Адина, приложив руку к сердцу, — часто обвиняют, что мы не умеем сочувствовать людям, живущим вне нашей сферы, предполагая, что мы созданы только для веселья... И вот мы решили, я и мои друзья, вот эти дамы, сложиться и пожертвовать этой бедной молодой особе небольшую сумму, которая могла бы хотя бы отчасти облегчить положение несчастной!

Одна из присутствующих дам сильно закашлялась и едва сдержала смех, спрятав лицо свое в платок.

Княгиня, глядя на свою руку, украшенную браслетами, продолжала:

— Конечно, я надеюсь, что молодые безумцы, причинившие это несчастье, будут строго наказаны!

Непродолжительная тишина воцарилась после этой рассчитанной и удачно произнесенной речи. Все глаза были опущены.

Генерал воспользовался этим, чтобы полюбоваться прелестными атласными шейками, нежными ушками и личиками, полными грации, дышащими скромностью и добротой.

— Я понял из всего сказанного, — проговорил он, — что с вашей стороны это безвозмездное приношение — благодеяние, от души оказываемое бедной жертве.

— А что же вы бы желали, чтобы это было, — спросила Адина.

— Мадам, — ответил генерал, — ваша ангельская доброта не может быть отвергнута! Порова живет в... улице! Передайте ей вашу щедрую помощь! Мой помощник вызывается быть вашим посредником.

— О, генерал, — воскликнула Адина, — такой шаг похож на желание купить молчание!

Клин взглянул на лицо Адины: взор пятнадцатилетней девочки не выражал иногда столько невинности и откровенности!

— Объяснитесь, — сказал он. — Я ничего не понимаю!

Все дамы разом заговорили: лед был сломан, кружок сблизился. По прошествии двадцати минут воцарилось общее согласие.

Генерал удалился, позвякивая шпорами, с видом победителя. Адина провожала его до следующей комнаты.

— Вы похитили у меня вечер, — сказал он ей, беря ее руку.

— Для доброго дела, — отвечала она с хитрой улыбкой. — Вознаграждение впереди, — прибавила она с улыбкой восхищения. — И будьте уверены, генерал, что все будет шито-крыто!

Генерал поцеловал ее ручку.

— Вот собранная сумма, — прибавила она, вынимая из-за корсажа маленький пакет, теплый и надушенный от близости ее груди.

Генерал поцеловал пакет, как святыню. Адина кокетливо погрозила ему, и оба расстались в восторге друг от друга.

11.

Вечером следующего дня Поров с дочерью сидели в маленьком зале, полном цветов и птиц. Место умершей не было занято: большое кресло как бы ожидало прихода матери для принятия участия в ужине. Отец и дочь не хотели изменять прежнего порядка: это кресло возвращало их мысленно к прежнему времени, и каждый взгляд, брошенный на него, напоминал о мести. Необходимо было отомстить не только за бесчестие Раисы, но и за преждевременную смерть матери, погибшей под тяжелым ударом постигшего несчастья.

Отец и дочь в этот день, как и всегда в последнее время, избегали весь Невский и Набережную, где обычно прогуливается вся знать... Высокая ростом и представительная, хорошо сложенная Раиса, глубокий траур, седые волосы провожающего ее старичка — невольно обращали взоры очень многих на них: то смешанные с любопытством, то с нескромностью...

Раиса оставалась одинаково невозмутимой под пренебрежительными взглядами со стороны женщин и восторженно-нахальными со стороны мужчин. Мысли ее были далеко...

Она искала сходства в походке и в движениях едва ею рассмотренных трех молодых людей.

Вглядываясь через черный вуаль в проходящих мужчин, она сравнивала их движения и иногда говорила себе со вздохом, что она никогда их не узнает.

Сегодня их прогулка была дольше обыкновенного. Когда Поров хотел возвращаться домой, Раиса сказала: „Еще рано!“

Фонари были уже зажжены, запоздалые прохожие покидали Английскую набережную, и ночь спускалась на белую, покрытую снегом Неву.