Элизабет Хойт - Обольстить грешника Страница 7

— А я думаю, что это не так. А ты как полагаешь, мистер Флеминг? — обратилась она к своему мужу.

— Разумеется, этого просто не может быть, — уверенно заявил Гарольд. — У девчонки был вполне подходящий жених, а она променяла его на викария. — Он задумчиво пожевал губами. — По моему мнению, Вейл просто отделался от нее. Она могла занести безумие в его родословную. Нехорошо. Совсем нехорошо. Ему лучше поискать себе жену где-нибудь в другом месте.

— Что касается этого… — кашлянула, прочищая горло, Мелисанда. Она не знала, как начать. Впрочем, лучше поскорее покончить с этим.

— Я хочу кое-что сказать вам обоим.

— Да, дорогая? — отозвалась Гертруда, не глядя на Мелисанду, она пилила кусок говядины на своей тарелке.

Мелисанда набрала в грудь воздуха и решила говорить напрямую — как еще сделать подобное признание? Ее левая рука лежала на колене, и она чувствовала подбадривающее прикосновение теплого язычка.

— Сегодня мы с лордом Вейлом приняли совместное решение. Мы собираемся пожениться.

Гертруда выронила нож. Гарольд поперхнулся вином. Мелисанда поморщилась:

— Я подумала, что вам надо знать.

— Ты выходишь замуж? — медленно проговорила Гертруда. — За лорда Вейла? Джаспера Реншо, виконта Вейла? — уточнила она, как будто в Англии мог быть еще один лорд Вейл.

— Да.

— А… — Гарольд взглянул на жену. Гертруда смотрела на него, потеряв дар речи. Он повернулся к Мелисанде: — А ты уверена? Может быть, ты не так поняла его или…

Он не закончил фразы. Едва ли можно спутать предложение вступить в брак с чем-то еще.

— Я уверена, — сказала Мелисанда тихо, но отчетливо. Она говорила спокойно, но ее сердце пело. — Лорд Вейл сказал, что приедет к тебе через три дня, чтобы обо всем договориться.

— Понятно… — Гарольд оцепенело смотрел на вареную английскую говядину в тарелке, будто она превратилась в испанского тушеного кальмара. — Тогда прими мои поздравления, дорогая. Желаю тебе счастья с лордом Вейлом. — Он заморгал и растерянно посмотрел на нее. Он никогда по-настоящему не понимал ее, бедняга, но она знала, что брат беспокоится за нее. — Если ты уверена…

Мелисанда улыбнулась ему. Как бы мало ни было у них общего, Гарольд был, ее братом и она любила его.

— Уверена.

Он кивнул, но вид у него был обеспокоенный.

— Тогда я сообщу лорду Вейлу, что буду рад принять его.

— Спасибо тебе, Гарольд. — Мелисанда аккуратно сложила на своей тарелке вилку и нож. — А теперь извините меня, сегодня был длинный день.

Она вышла из-за стола, уверенная, что, как только она выйдет из комнаты, Гарольд и Гертруда начнут обсуждать произошедшее. Сопровождаемая торопливым постукиванием когтей по деревянному полу, она вышла в тускло освещенный коридор — здесь тоже господствовала экономия Гертруды.

Их изумление вполне понятно. Мелисанда не проявляла никакого интереса к замужеству уже много лет, с той давней неудачной помолвки с Тимоти. Странно было теперь вспоминать, какой несчастной чувствовала она себя, когда Тимоти бросил ее. Боль утраты была невыносима. Ее чувства так обострились, что ей казалось: еще немного — и она умрет. У нее болела грудь, кровь стучала в висках. Ей ни за что не хотелось бы пережить такую агонию еще раз.

Мелисанда завернула за угол и поднялась по лестнице. После Тимоти у нее было несколько поклонников, но ничего серьезного. Гарольд и Гертруда, вероятно, давно смирились с тем, что она проживет с ними всю оставшуюся жизнь. Она была им благодарна за то, что они никогда не проявляли своего неудовольствия по этому поводу. В отличие от многих старых дев она не чувствовала себя обузой или лишней в их доме.

Комнате ее была наверху, справа за поворотом. Она закрыла за собой дверь, и Маус, ее маленький Терьер, вскочил на кровать, покрутился на месте и, посмотрев на нее, улегся на покрывало.

— Утомительный день и для вас, сэр Маус? — спросила Мелисанда.

При звуке ее голоса песик поднял голову — его черные глаза-бусинки выражали внимание — и насторожил маленькие ушки, одно белое, а другое коричневое. В камине угасал огонь, и она зажгла от него несколько свечей, расставленных в маленькой спальне. Мебели в комнате было мало, но каждая вещь выбрана с большим вниманием. Кровать узкая, но с изящными резными золотисто-коричневыми спинками. Скромное покрывало чисто белого цвета аккуратно закрывало простыни из тончайшего шелка. Перед камином стояло только одно кресло, но с позолоченными подлокотниками и сиденьем, богато расшитым золотом и пурпуром. Здесь было ее убежище. Здесь она скрывалась от всего мира, и здесь она могла быть сама собой.

Мелисанда подошла к письменному столику и посмотрела на лежавшую, на нем стопку бумаги. Она уже почти закончила перевод волшебной сказки, но…

В дверь постучали. Маус соскользнул с кровати и злобно залаял на дверь, как будто в нее ломились мародеры.

— Тише. — Мелисанда оттолкнула его в сторону и открыла дверь.

За дверью стояла горничная. Она сделал книксен.

— Пожалуйста, мисс, можно мне с вами поговорить?

Мелисанда удивленно подняла брови и, кивнув, отошла от двери. Девушка, не спуская глаз с тихонько ворчавшего Мауса, осторожно обошла собачку.

Закрыв дверь, Мелисанда посмотрела на горничную. Девушка была хорошенькой. С золотистыми волосами и свежими розовыми щечками, в довольно элегантном платье из зеленого пестрого ситца.

— Салли, не так ли? Горничная снова сделала книксен.

— Да, мэм, Салли Сачлайк с нижнего этажа. Я слышала… — она перевела дыхание, зажмурилась и быстро-быстро заговорила: — я слышала, вы выходите замуж за лорда Вейла, мэм. И если вы это сделаете, то вы уедете из этого дома и будете жить с ним, и тогда вы будете виконтессой, мэм, и если вы будете виконтессой, мэм, то вам потребуется настоящая горничная для леди, потому что виконтессу надо причесывать и одевать, как это требуется, а, простите меня, они это делают теперь неправильно. Нет-нет, — девушка в испуге широко раскрыла глаза, как будто только что оскорбила Мелисанду, — сейчас у вас с волосами и одеждой все в порядке, но это не… не…

— …годится для виконтессы, — сухо закончила Мелисанда.

— О да, мэм, если вы позволяете мне сказать так, мэм. И вот что я хотела попросить: я буду всегда вам благодарна — правда буду, — если вы возьмете меня с собой как вашу камеристку. Поверьте, вы не будете разочарованы, мэм. Нисколечко.

Салли замолкла. Она только смотрела, разинув рот, на Мелисанду, словно от тех слов, что она скажет, зависела ее судьба.

Да так оно и могло быть: различие в статусе горничной нижнего этажа и личной горничной леди было значительным.