Джулия Куинн - Романтическая история мистера Бриджертона Страница 7

– И не ты, - согласилась с ней Элоиза, - Слава Богу, что есть ты, не так обидно.

– Элоиза! - воскликнула Пенелопа, кидая в нее подушку.

Но она благодарила Бога зато, что на свете есть Элоиза. Каждый день. Большинство женщин живет без близкой подруги, а у нее есть близкий человек, с которым она может все обсудить и поговорить на любые темы.

Ну, хорошо, почти на любые. Пенелопа никогда не рассказывала Элоизе о своих чувствах к Колину, хотя время от времени думала, что Элоиза догадывается обо всем. Элоизе не свойственно было чувство такта, что еще больше убеждало Пенелопу в том, что Колин ее никогда не полюбит. Если бы Элоиза, на мгновение подумала, что у Пенелопы есть реальный шанс выйти замуж за Колина, она бы с беспощадностью, которой позавидовал бы любой армейский генерал, тут же начала строить матримониальные планы в отношении Пенелопы.

Если бы дошло до этого, Элоиза была бы самым подходящим человеком.

“…а потом он сказал, что на море было небольшое волнение, поэтому он перегнулся за борт судна и…”, - Элоиза нахмурилась, - Ты совсем не слушаешь меня.

– Нет, - согласилась Пенелопа, - Ну, частично. Не могу поверить, чтобы Колин мог тебе рассказать о своей морской болезни, и что его рвало.

– Ну, я же все-таки его сестра.

– Он бы разозлился, если бы узнал, что ты мне это все рассказываешь.

Элоиза махнула рукой в знак протеста.

– Его это не волнует. Ты ему как сестра.

Пенелопа улыбнулась и тяжко вздохнула в одно и тоже время.

– Мама спрашивала его, конечно, планирует ли он остаться в городе на Сезон, - продолжала Элоиза, - И конечно, он был ужасно уклончив, но я решила допросить его сама.

– Ужасно мило с твоей стороны, - проговорила Пенелопа.

Элоиза швырнула в нее подушку обратно.

– И, в конце концов, я заставила его признаться мне, что да, он намерен остаться, по крайней мере, на несколько месяцев. Но он взял с меня обещание не говорить ничего маме.

– Но, это, - Пенелопа прокашлялась, - довольно глупо с его стороны. Если ваша мать будет думать, что он пробудет здесь недолго, она удвоит свои усилия женить его. Я думаю, что больше всего на свете он желает избежать этого.

– По-моему это уже стало целью его жизни, - сказала Элоиза.

– Если бы он успокоил твою мать мыслью о том, что он останется надолго, и нет смысла спешить, возможно, она тогда, не стала бы так сильно травить его.

– Интересная идея, - произнесла Элоиза, - Но она хорошо только теории, а не на практике. Моя мать настолько решила женить его, что уже не имеет значение, увеличит ли она свои усилия или нет. Ее обычных усилий вполне хватает, чтобы сводить его с ума.

– Интересно, может ли кто-нибудь вдвойне сойти с ума, - размышляла Пенелопа.

Элоиза вскинула голову.

– Не знаю, - ответила Элоиза, - И думаю, что мне совсем не хотелось бы узнать это.

Они обе некоторое время задумчиво молчали (что случалось довольно редко), а затем Элоиза резко вскочила на ноги, и быстро сказала: - Мне пора, я должна бежать.

Пенелопа улыбнулась. Люди, плохо знавшие Элоизу, могли подумать, что у нее привычка очень часто (и резко) менять тем разговора, но Пенелопа знала, что правда заключалась в другом. Когда Элоиза о чем-то задумывалась, она была совершенно не способна заниматься ничем другим. Это объясняло то, что когда Элоизе резко захотелось уйти, значит просто-напросто ее решение связано с чем-то, о чем они разговаривали ранее, и дело возможно в-

– Колина ожидают к чаю, - объяснила Элоиза.

Пенелопа улыбнулась. Ей нравилось ощущение, когда она была права.

– Тебе непременно нужно прийти, - произнесла Элоиза.

Пенелопа потрясла головой. - Он скорей всего, захочет быть в кругу семьи.

– Возможно, ты права, - призналась Элоиза, слегка кивая. - Ладно, я тогда побежала. Ужасно сожалею, что мой визит к тебе вышел таким коротким, но я просто хотела удостовериться, что тебе известно о приезде Колина.

– Леди Уислдаун, - напомнила ей Пенелопа.

– Понятно. Интересно откуда же эта женщина берет свою информацию? - проговорила Элоиза, удивленно покачивая головой. Клянусь, иногда, когда оказывается, что она довольно много знает о моей семье, я просто пугаюсь.

– Она не может продолжать это вечно, - прокомментировала Пенелопа, поднимаясь на ноги, чтобы проводить подругу. - Когда-нибудь, ее обязательно вычислят, ты не думаешь?

– Я не знаю, - ответила Элоиза.

Положив руку на дверную ручку, она повернула и нажала на нее. - Я и раньше так думала. Но это продолжается уже десять лет. Возможно, даже немного больше. Я думаю, если бы ее смогли вычислить и разоблачить, это бы уже давным-давно произошло.

Пенелопа проводила Элоизу до лестницы.

– В конечном счете, она совершит ошибку. Она не может быть неуловимой. В конце концов, она же всего лишь человек.

Элоиза засмеялась. - В этом плане, я иногда ее считаю почти богом.

Пенелопа усмехнулась.

Внезапно Элоиза остановилась и развернулась так резко, что Пенелопа почти налетела на нее. Еще бы чуть-чуть и они бы обе кувыркались на лестнице.

– Знаешь, что? - сказала Элоиза.

– Я не могу даже предположить.

Элоиза даже не потрудилась скорчить гримаску. - Я держу пари, что леди Уислдаун уже совершила ошибку, - сказала она.

– Не поняла?

– Ты же сама сказала. Она - хотя это мог быть и он, я полагаю - пишет свою колонку уже десять лет. Никто не может так долго оставаться неизвестным, и не совершить не единой ошибки. Знаешь, что я думаю?

Пенелопа лишь нетерпеливо махнула рукой.

– Я думаю, проблема заключается в том, что мы все слишком глупы, чтобы заметить ее ошибки.

Пенелопа на мгновение уставилась на нее, затем буквально расхохоталась.

– Ох, Элоиза, - проговорила она, вытираю слезы из уголков глаз, - Я так тебя люблю.

Элоиза улыбнулась.

– Ты правильно делаешь, что не спешишь выходить замуж, как и я. Я думаю, нам следует поселиться в одном доме и вместе вести домашнее хозяйство, когда нам будет за тридцать, и мы станем старыми каргами.

Пенелопа ухватилась за ее идею, как за спасительную соломинку.

– Ты думаешь, мы бы смогли? - воскликнула она.

Затем, понизив голос, и осмотревшись украдкой по сторонам, Пенелопа тихо проговорила:

– Мама последнее время с пугающей частотой начала говорить о своей старости.

– И что же в этом такого страшного?

– Во всех ее мечтах присутствую я, выполняя все ее капризы.

– О, боже.

– И это еще самое мягкое, что приходит мне на ум.

– Пенелопа! - но Элоиза улыбалась.

– Я люблю свою мать, - сказала Пенелопа.

– Я знаю, что ты ее любишь, - успокоила ее Элоиза.

– Нет, я, правда, ее по-настоящему люблю.

Левый уголок рта Элоизы начал подрагивать.

– Я знаю, что ты действительно ее любишь.