Алекс Джиллиан - Седьмой круг Страница 76

— Какого черта вы приперлись? — не меняя позы и выражения лица, спросил Мельбурн, расстегивая слова. Его голос не был груб, не смотря на раздраженные интонации. Элизабет ожидала чего угодно, только не подобного холодно отчуждения. Ричард ударил пальцами по подлокотнику, и чуть подался вперед. Темная прядь упала на его высокий лоб, смягчив резкие черты. — Элизабет, я задал вопрос. — напомнил он уже мягче.

Девушка сделал несколько шагов, и оказалась в метре от него. Мельбурн шумно втянул воздух, вцепившись пальцами в деревянные подлокотники. Силы небесные, то, что он прочитал в ее глазах, почти лишило его последних сил.

— Ты собираешься и дальше пялиться на меня, словно голодная кошка на сметану, или скажешь, как ты оказалась здесь? Почему, черт побери, ты одна? Где Митчелл?

— Она спит. Все спят. Я подговорила Мэри, и тайком пробралась….

— И часто ты проделываешь эти трюки? — ледяной тон заставил ее дрогнуть. Элизабет в растерянности смотрела в надменное осуждающее лицо. Боже, о чем он подумал?

— Ричард, я, — начала Элизабет, но он поднял руку, призывая ее к молчанию. Глаза его били ее больнее хлыста. Я не заслужила твоего гнева, хотелось крикнуть ей, но суровый взгляд графа сковал ее язык.

— Хватит. Я не хочу слушать твоих оправданий.

— Но мне не за что опр…

— Я сказал, замолчи…. - крикнул Мельбурн, наклоняясь вперед. Он положил локти на колени, пронзая ее свирепыми синими глазами. Элизабет не могла понять, чем вызвано столь несправедливое негодование. Они какое-то время молчаливо смотрели друг на друга, и в конце концов, Ричард устал от противостояния их взглядов. Он снова расслабился, и устало откинулся назад.

— Говори, что хотела и уходи. — тихо сказал он.

— Что случилось, Ричард? Я не понимаю. — слабым голосом спросила Элизабет. Ее печальные глаза взирали на него с обидой и тревогой. — Я чем-то расстроила тебя?

— Мне наплевать на тебя. — рявкнул он, не глядя на нее. — Я уже сказал Мэри, что передал письмо для твоего отца с гонцом. Теперь я жду ответа. Ты удовлетворена?

— Нет. — покачала головой Элизабет. Губы ее задрожали. — я пришла не за этим. Я хочу спросить, почему ты не хочешь меня видеть? — девушка вздернула подбородок, стараясь не выдать внутреннего смятения и ощущения униженности. Ричард посмотрел на нее ленивым изучающим взглядом. Она хорошо владела лицом, но глаза выдавали ее с головой. И он был слаб перед немой мольбой, читающейся в ее взоре. Знала ли она, какой мукой стала для него? Какое отчаянье рождает в душе ее честный и простой вопрос. И стыд, за то, что он не посмеет быть столь же откровенным.

— Для тебя это так важно? — ироничная улыбка тронула грешные губы. — Или ты решила продолжить то, что мы начали в ночь перед моим отъездом? — взгляд мужчины цинично прошелся по ее телу. Элизабет вздрогнула, как от пощечины. Почему он так переменился.

— Зачем ты так со мной? — прошептала она, опуская ресницы, голос ее надломился от душевной боли. Ричард почувствовал запоздалый укол совести. Он не злился на нее. Лишь на самого себя, за то, что так хотел ее. Зверь внутри него не желал сдаваться без боя.

— Как, Бет? Что по твоему, я должен делать? Пасть к твоим ногам? Молить о еще одной ночи любви?

— Нет! — возмущенно бросила она, подняв на него голубые несчастные глаза. — Не меняйся, Ричард. Не будь со мной жесток. Снова. Я не могу больше выносить твоих буйных перевоплощений.

— Так не терпи, Элизабет. — сухо ответил он. — Что ты хотела найти здесь? То, что не нашла в комнате Роберта, у которого хватило ума отказаться от того, что ты ему предложила.

Гнев и облегчение смешались в душе девушки. Теперь она хотя бы знала причину недовольства графа. Она злилась на Холла. Как он мог выдать ее?

Ричард выжидающе смотрел на нее. Но Лиз не собиралась оправдываться.

— Я была в отчаянье, Ричард. — гордо взглянув в осуждающие глаза, ответила она. — Ты до смерти напугал меня своим напором.

— Но ты передумала, когда Роберт не воспользовался твоей щедростью, и одарила меня… благосклонностью. — язвительно заметил Мельбурн.

— Но ты получил то, чего хотел, не так ли? — в тон ему отпарировала Элизабет. Широкая улыбка обнажила белоснежные зубы графа.

— Получил. — кивнул он.

— То, что произошло, никак не связано с Робертом Холлом. И ты прекрасно знаешь это.

— Знаю. — снова кивнул Ричард. — Но я хотел услышать от тебя.

— Ты женил его на Беатрис, потому…

— Нет. Я женил его на ней, чтобы избавиться от ее домогательств. Но, как вижу, ты решила заменить ее. Боюсь, что для тебя больше нет достойных женихов.

— Я не собираюсь домогаться тебя. — возмущению Элизабет не было границ. Самодовольство Мельбурна выводило ее из себя. Она почти готова была ударить его по циничной насмешливой физиономии.

— Я рад это слышать, дорогая Бет. — усмехнулся Мельбурн. — Я действительно сознательно избегал наших встреч, потому…. Потому что пока не испытываю желания продлить нашу связь. — слова дались ему с трудом, потому что были откровенной ложью. Ричарда тошнило от самого себя, но он продолжил: — Дело в том, что я слишком истощен выматывающей дорогой, и одной прекрасной женщиной. Она — настоящая фурия и испытание для самого развращенного повесы. Сам король долгие годы не мог отказать себе в удовольствии обладать этим роскошным телом.

— Зачем вы говорите мне это, милорд? — глаза девушки холодно сверкнули, и она перешла на официальный тон, воздвигая между ними невидимый барьер. Ричарду стало тяжело дышать, когда он заметил неприкрытую боль в ее побледневшем лице. — Я пришла сюда не для того, чтобы искать вашего внимания или ласк, которыми вы щедро награждаете каждую юбку, и не потому, что меня мучает неизвестность и моя дальнейшая судьба, которая все еще зависит от вас, и уж точно не для того, чтобы выслушивать ваши двусмысленные пошлые намеки и оскорбления. Я пришла сюда вовсе не к вам, а к тому нежному мужчине, который задержал герцога на целый час, чтобы случайно не разбудить меня, и не смог уехать, не попрощавшись. К тому, кто просил меня скучать по нему, к тому, кто подарил мне чудесное исцеление и теплоту, которых я не знала раньше. К тому, кто растревожил мое сердце и душу, оставив в мучительном неведении и тревоге. К тому, кто показал, что ненависть и гнев не могут быть абсолютны, к тому, кто дал мне надежду на то, что, быть может, моя боль и страдания имели смысл, и чем-то облегчили и успокоили его раненое сердце. К тому, кто целовал мои шрамы, и говорил, что они прекрасны. Я пришла сюда, потому что хотела увидеть его и понять, что все по-прежнему, что я не обманулась в нем, а та ночь не была мимолетной прихотью, очередным испытанием или ловко расставленной ловушкой. Я пришла убедиться, что он жив и здоров, и я хотела сказать, что эта неделя стала самой длинной в моей жизни, потому что я скучала по нему, и каждый день думала и беспокоилась о нем. И ждала его. Очень ждала. — девушка прикрыла глаза ресницами, из-под которых потекли слезы. — Как жаль, что он не вернулся.