Елена Арсеньева - Девушка с аккордеоном (Княжна Мария Васильчикова) Страница 8

«После обеда у Бисмарка мы долго обсуждали с одним знаменитым зоологом, как лучше устранить Адольфа. Он сказал, что в Индии местные жители используют тигровые усы, очень мелко нарезанные и смешанные с пищей. Жертва погибает через несколько дней, и никто не может установить причину. Но где же взять тигровые усы?» — записала Мисси в дневнике в начале 1944 года.

Смех смехом, однако убийство Гитлера, необходимость этого были среди антифашистов, что называется, темой дня. При этом Мисси считала, что заговорщиками слишком много времени тратится на разработку деталей, тогда как теперь по-настоящему важно только одно — физическое устранение Гитлера. Размышлениями на тему, что станет с Германией, когда он будет мертв, — этим можно заняться и позже. Адам же… Да., Адам и Мисси, несмотря на духовную близость и тайные, чувства друг к другу, расходились во мнениях. Он непрестанно намекал на события, которых осталось недолго ждать, а она твердила, что вообще ждать больше нельзя, это преступно! Чуть ли не при каждой встрече они сильно ссорились по этому поводу, а йотом оба очень расстраивались. Ну что может быть глупее, чем ссориться, когда каждый день жизни может быть последним, когда они рискуют погибнуть, так и не намекнув друг другу на свою любовь?..

Впрочем, намеков-то было сколько угодно. Больше они ничего не могли себе позволить. И оба весьма успешно делали вид, что ничего не знают, не понимают… что не догадываются о чувствах другого — и даже о своих собственных. И все это так и осталось невыраженным, мечты — неосуществленными…

На 11 июля 1944 года была назначена первая попытка покушения на фюрера. Она была отложена в последнюю минуту, поскольку рядом с Гитлером не было Геринга и Гиммлера, которых предполагалось уничтожить вместе с ним.

И опять заговорщики принялись медлить, пререкаться, обеспечивать будущее…

Мисси неожиданно получила письмо от Адама, в котором тот просил прощения за недавнюю размолвку. Она немедленно ответила, встревоженная прощальными интонациями, которые звучали в его письме.

Оказывается, Адам собирался в Швецию.

Потеряв надежду подучить от западных союзников заверения, которых так долго добивались заговорщики-антинацисты, он собирался связаться с советским послом Александрой Коллонтай. Однако в последний момент отказался от этого плана, поскольку были основания подозревать, что в советское посольство в Стокгольме внедрились немецкие агенты.

«Позже у меня с Адамом был долгий разговор, — записывает Мисси 19 июля 1944 года. — Он выглядит очень бледным и усталым, но, судя по всему, рад меня видеть….

Дело в том, что… существует фундаментальная разница во взглядах: не будучи немкой, я заинтересована только в уничтожении Сатаны. Я никогда не придавала большого значения тому, что будет потом. Будучи немецкими патриотами, они хотят спасти свою страну от полного краха путем создания своего рода временного правительства. Я никогда не верила, что даже такое временное правительство окажется приемлемым для союзников (имеются в виду участники антигитлеровской коалиции. — Прим, авт.), которые отказываются проводить различие между «хорошими» и «плохими» немцами. Это, конечно, их роковая ошибка, и все мы, вероятно, дорого за нее поплатимся».

Мисси недооценивала человека, которого любила. Адам фон Тротт, сотрудник Министерства иностранных дел, был осведомлен лучше многих других и прекрасно понимал, что союзникам, воюющим против Германии странам, действительно все труднее проводить различие между Гитлером с его пособниками и так называемыми «хорошими немцами», а одновременно вести политику, которая позволила бы Германии, очищенной от нацизма, снова войти в сообщество цивилизованных наций.

Мисси как женщина смотрела на проблему проще, но при этом видела все трудности отчетливее… Однако ведь она была не немка! А Адам фон Тротт и те, кто был с ним, понимали, что их подвигу предстоит стать молчаливым актом самосожжения. Ведь даже в собственных глазах они были предателями своего народа… исключительно во благо которого они действовали.

Но вот настал наконец пресловутый момент истины — обратной дороги больше не было. Об этом дне написано море книг и исследований. Плюс — несколько строк из дневника княжны Мисси Васильчиковой.

«Четверг, 20 июля.

Сегодня днем Лоремари Шенбург и я Сидели на лестнице в конторе и разговаривали, как вдруг ворвался Готфрид Бисмарк с пылающими щеками. Я еще никогда не видела его в таком лихорадочном волнении. Попросив меня приехать к нему в Потсдам с Лоремари как можно скорее, он вскочил в машину и уехал…»

Решив, что покушение на Гитлера удалось, девушки по пути в Потсдам с трудом скрывали свои волнение и радость. Но…

Как известно, попытка графа Штауфенберга убить Гитлера не удалась. Однако это не сразу стало понятно заговорщикам.

Когда девушки добрались до Потсдама, был уже седьмой час. Бисмарки были в гостиной, Мелани застыла от ужаса, Готфрид шагал по комнате туда и обратно, туда и обратно. Он только что вернулся с Бендлерштрассе и повторял: «Этого не может быть!

Это обман! Штауфенберг видел его мертвым. «Они» разыгрывают комедию и пользуются двойником Гитлера, чтобы симулировать, что он жив».

Гитлер выступил по радио в час ночи 21 июля.

Он сказал, что клика тщеславных офицеров, не имеющих ничего общего с германскими вооруженными силами, а тем более с германским народом, организовала заговор с целью устранить его и одновременно свергнуть верховное командование вооруженных сил. Но бомба, подложенная полковником графом фон Штауфенбергом, взорвалась в двух метрах от него и серьезно ранила нескольких сотрудников, одного смертельно. Сам он остался цел и невредим, если не считать незначительных царапин и ожогов, и он рассматривает это как подтверждение воли Провидения, чтобы он продолжал дело всей своей жизни — борьбу за величие Германии. Теперь крошечная кучка преступных элементов будет безжалостно истреблена.

Затем следовали распоряжения по восстановлению порядка.

Мисси вернулась в Берлин одна, еще не вполне сознавая масштабы бедствия и опасность своего собственного положения.

Чтобы осознать это, оставалось не так уж много времени; Какие-то считанные дни.

А некоторым — даже часы.

Все, кто стоял во главе заговора, были арестованы ближайшей ночью и после поспешного военно-полевого суда расстреляны.

Дальнейшие записи Мисси — это концентрация отчаяния, безнадежной любви, о которой теперь нельзя было говорить еще даже более, чем прежде, страха, неверия в завтрашний день — и глубокого сознания того, что все было сделано не так, что любимый ею человек положит голову на плаху напрасно!