Лоретта Чейз - Соблазнительный шелк Страница 8

— А вторая причина? — нетерпеливо спросил герцог. — Кстати, вы можете не размахивать пальцами. Я и так умею считать.

— Вторая причина — вдохновение. Сердце моды бьется в Париже. Я иду туда, где много модно одетых людей, и они снабжают меня идеями.

— Понимаю, — медленно проговорил герцог, хотя на самом деле так ничего и не понял. Что ж, такую цену приходится платить за общение с владелицей магазина, вульгарной хапугой, думающей только о деньгах. Вчера ночью он мог уложить в постель мадам Сен-Пьер, но упустил свой шанс, преследуя эту… это создание. — Я — всего лишь случайное… побочное обстоятельство.

— Я надеялась, что вы достаточно разумны, чтобы не понять меня превратно, — нахмурилась Марселина. — Мое главное желание — быть вам полезной.

Герцог прищурился. Похоже, она держит его за дурака. Сначала соблазняла его в опере, потом завлекла в эту толпу и теперь считает, что сделала его своим рабом.

Что ж, мадам Нуаро не первая и не последняя женщина, которая позволила своему воображению разыграться.

— Я всего лишь прошу вас подумать, — примирительно сказала она. — Вы хотите, чтобы ваша супруга была одета лучше всех в Лондоне? Чтобы она стала законодательницей мод? И перестала носить платья, которые ее только портят? Конечно, хотите.

— Мне плевать на то, что носит или будет носить Клара, — буркнул герцог. — Я люблю ее такой, какая она есть.

— Это прекрасно, — продолжила Марселина, — но при этом вы не принимаете во внимание ее положение. Герцогиней Кливдон должны восхищаться, а люди обычно судят по внешнему облику. Если бы это было не так, мы все ходили бы в шкурах, как наши далекие предки. Не думала, что такой человек, как вы, может всерьез утверждать, что одежда не важна. Вы на себя-то в зеркало давно смотрели?

Герцог уже кипел от гнева, втайне подозревая, что у него из ушей валит пар. Да как она смеет так говорить о Кларе? И относиться к нему свысока? Он хотел бы схватить ее и… и…

Будь она проклята! Кливдон не мог припомнить, когда женщина, и уже тем более торговка, доводила его до такого бешенства.

Он сухо буркнул:

— Говорите о себе. Я в Париже. А здесь, как вы сами изволили заметить, бьется сердце моды.

— А в Лондоне вы носите только старые вещи? — невинно поинтересовалась Марселина.

Герцог так старался сдержаться и не придушить ее, что не сумел придумать достойного ответа. Он мог только молча испепелять ее горящими глазами.

— Нет никакого смысла злиться на меня, — сообщила Марселина. — Если бы меня было легко обидеть, я бы никогда не преуспела в своем бизнесе.

— Мадам Нуаро, — чопорно проговорил герцог, — вы меня с кем-то путаете. Полагаю, с дураком. Прощайте. Желаю вам хорошего дня. — И он повернулся, чтобы удалиться.

— Да, конечно. — Марселина лениво помахала рукой. — Теперь вы намерены бежать со всей возможной стремительностью. Удачи! Думаю, увидимся у Фраскатти.

Глава 3

«Отель Фраскатти, улица Ришелье, 108. Это игорный дом, который считается вторым по респектабельности в Париже, поскольку здесь собирается только избранная публика. Допускаются дамы».

Кливдон остановился, обернулся и взглянул на безмятежно улыбающуюся женщину. Его глаза превратились в зеленые щелочки, чувственные губы были плотно сжаты. На лице у правого уха дергалась мышца.

Он — большой сильный человек.

Он — английский герцог, которые, как известно, легко сокрушают мелких надоедливых людишек, если те рискуют оказаться у него на пути. Его осанка и выражение лица испугали бы кого угодно.

Только Марселина — не кто угодно.

Она отдавала себе отчет в том, что помахала красной тряпкой перед носом быка, но сделала это намеренно, как опытный матадор. Теперь, как и бык, он не видел вокруг никого, кроме нее.

— Вот дьявол, — буркнул он, — теперь я не могу сбежать.

— Ну почему же? Бегите, если хотите, — улыбнулась Марселина. — Не стану вас за это винить. Я же сама вас спровоцировала. Но спешу вас заверить, ваша светлость, я самый упорный человек из всех, с кем вам доводилось сталкиваться. И я твердо намерена одевать вашу герцогиню.

— Значит ли это, что вы сделаете абсолютно все, что надо для вашего бизнеса?

— Понимаю, о чем вы думаете, — вздохнула она. — Но этого как раз и не нужно. Сами подумайте, ваша светлость, какая уважающая себя дама возьмет под свое покровительство портниху, которая совратила ее мужа?

— А, значит, в этом деле есть своя специфика?

— Разумеется. Вы, как никто другой, должны знать: обольщение — это искусство; одни в этом деле более опытны и умелы, другие — менее, — сказала Марселина. — Лично я решила употребить все мои таланты на то, чтобы красиво одевать дам. Женщины капризны, им трудно угодить — да, это так. Мужчинам легко угодить, но зато они намного более непостоянны.

Марселина была женщиной проницательной, и ей доставляло большое удовольствие наблюдать за выразительным и очень красивым лицом своего собеседника. Она восхищенно следила, как задумчивое выражение сменило гримасу ярости. Герцог явно был озадачен и спешно пересматривал свою первоначальную оценку, а значит, и тактику.

Он умный человек. Ей следует соблюдать повышенную осторожность.

— Фраскатти? Вы упомянули это место, — поинтересовался он. — Вы играете?

— О да. Азартные игры — мое любимое занятие, — сказала Марселина, и ее глаза блеснули. — Рисковать, ставить на кон деньги, людей, будущее — это образ жизни всех членов моей семьи. Особенно меня привлекает рулетка. Игра случая, не более того.

— Возможно, это объясняет ваше рискованное поведение с мужчинами, которых вы не знаете, — проговорил герцог.

— Портновское искусство — ремесло не для слабых духом, — сказала она.

В его глазах снова заплясали смешинки, уголки губ поползли вверх. У любого другого мужчины такое выражение лица можно было бы посчитать чарующим. У герцога Кливдона оно было разрушительным — в полном смысле сбивало с ног. Смеющиеся зеленые глаза, искривленные в слабой улыбке губы — все это наносило женщине удар прямо в сердце, от которого она потом редко могла оправиться.

— Похоже на то, — согласился он. — Судя по всему, это ремесло более опасное, чем я предполагал.

— Вы просто ничего о нем не знали, — сказала Марселина.

— Признаюсь честно, все это обещает быть интересным, — задумчиво сказал герцог. — Что ж, увидимся у Фраскатти, если вам угодно.

Он поклонился, продемонстрировав чисто мужскую грацию. Это было легкое и уверенное движение мужчины, превосходно владеющего своим могучим телом.