Лоретта Чейз - Соблазнительный шелк Страница 9

— Похоже на то, — согласился он. — Судя по всему, это ремесло более опасное, чем я предполагал.

— Вы просто ничего о нем не знали, — сказала Марселина.

— Признаюсь честно, все это обещает быть интересным, — задумчиво сказал герцог. — Что ж, увидимся у Фраскатти, если вам угодно.

Он поклонился, продемонстрировав чисто мужскую грацию. Это было легкое и уверенное движение мужчины, превосходно владеющего своим могучим телом.

Герцог удалился. Марселина проводила его взглядом. Она заметила, что сделала это не одна. Много очаровательных головок повернулось ему вслед.

Что ж, она бросила вызов, и герцог его принял. На этом, собственно, и строился ее расчет. Теперь главное — не оказаться с ним в постели.

Это будет непросто.

Но то, что просто, не так забавно.

Миссис Даунс ожидала в экипаже недалеко от дома швеи. Около девяти часов вечера швея наконец прошла мимо. Она окинула взглядом экипаж, но не остановилась. Мгновением позже миссис Даунс выбралась на улицу и окликнула молодую женщину. Со стороны можно было подумать, что встретились две старые знакомые. Они поинтересовались здоровьем друг друга и вместе прошли несколько шагов до дома, где жила швея, остановились, обменялись еще несколькими фразами, и швея достала из кармана сложенный листок бумаги.

Миссис Даунс потянулась к нему, но швея отвела руку.

— Сначала деньги, — сказала она.

— Сначала покажи мне, что это, — потребовала миссис Даунс. — Возможно, там нет ничего особенного.

Швея подошла к фонарю и развернула листок. Миссис Даунс тихо ахнула, но тут же постаралась скрыть изумление презрительным фырканьем.

— И это все? Мои девочки сделают то же самое за час. Это не стоит и полкроны, не говоря уже о целом соверене.

Швея аккуратно сложила листок.

— Что ж, пусть делают, — сказала она. — Я записала на обороте последовательность операций, но у ваших умных девочек наверняка не будет никаких трудностей ни с этими складками, ни с бантами. И вам, конечно же, совершенно не интересно, какие ленты использует мадам и где их берет. Понимаю, вам все это не нужно, поэтому я заберу этот листок с собой и брошу в огонь. Лично я знаю, как все это делается. Мадам тоже. И даже наши девочки — не самые неуклюжие — тоже знают.

Швея весьма пренебрежительно отзывалась о своих коллегах. Она искренне считала, что намного превосходит их всех, но ее не ценят по достоинству. Разумеется, она не стала бы выдавать профессиональные секреты конкурентам, если бы некоторые личности ценили ее должным образом.

— Нет, мадам, вам все это не нужно. Даже странно, что вы приехали сюда в такой поздний час и потеряли свое драгоценное время.

— Да, я потеряла достаточно времени. — Миссис Даунс полезла в ридикюль. — Вот твои деньги. Но если ты хочешь больше, то принеси мне что-нибудь получше.

— Насколько больше? — поинтересовалась швея, убирая деньги в карман.

— Ты же понимаешь, нельзя добиться многого, имея только обрывки. Каждый раз по одному платью — этого мало. Вот целый альбом — это уже ценность.

— Не сомневаюсь, но это будет стоить мне места, — сказала швея. — Одно дело — скопировать рисунок или выкройку, а другое — альбом. Мадам сразу заметит пропажу. Имейте в виду, хозяйки очень умны, все три.

— Лишившись альбома с рисунками, они лишатся всего, — злорадно проговорила миссис Даунс. — Да, тебе придется искать другое место. Но, уверяю тебя, поиски будут намного более приятными, когда в кармане двадцать гиней.

Горничная в аристократической семье зарабатывает двадцать гиней в год. Опытная швея получает намного меньше.

— Пятьдесят, — сказала швея, — и ни центом меньше. Я знаю, что вы хотите убрать хозяек с дороги, и не стану рисковать за меньшую сумму.

Миссис Даунс глубоко вздохнула и произвела в уме быстрые подсчеты.

— Хорошо, пусть будет пятьдесят. Но это должно быть все, до мельчайших деталей. Если я не смогу сделать точную копию, ты не получишь ничего. — И она поспешила к экипажу.

Швея проводила женщину неприязненным взглядом и проворчала:

— Как будто ты сейчас можешь сделать точную копию, глупая старая карга, если я не сообщу тебе все до мельчайших деталей.

Она звякнула монетами в кармане и вошла в дом.

Поскольку Итальянская опера по средам закрыта, Кливдон после недолгих раздумий направился в театр варьете, где он рассчитывал приятно провести время и посмотреть хороший спектакль. Возможно, он там встретится с мадам Нуаро.

Очаровательная портниха, к сожалению, не появилась. Герцогу стало скучно, и он стал подумывать, не отправиться ли прямо к Фраскатти, махнув рукой на представление.

Но Клара ждала от него подробных писем, а он уже не описал ей «Севильского цирюльника» — ее любимую оперу. А теперь он сообразил, что и из Лоншана ушел ни с чем — сообщить Кларе было нечего. Поэтому он остался и даже, чтобы ничего не забыть, стал прилежно делать заметки в блокноте.

На его страницах не было замечаний мадам Нуаро о стиле Клары или отсутствии такового. Он решительно выбросил их из головы. По крайней мере он так думал. Оказалось, что они все остались в памяти, как будто портниха вшила их ему в мозги.

Когда он в последний раз видела Клару, та была в глубоком трауре по бабушке. А ее стиль… Да черт с ним, со стилем! Она страдала! И ей было все равно, отвечает ее траурное платье последним веяниям моды или нет. Она очень красива, сказал себе герцог, а красивая девушка может носить все что угодно. Ему все равно. Он ее любит такой, какая она есть, и так было с тех пор, как он себя помнит.

Но если бы Клара одевалась так, как приведшая его в ярость портниха…

Эта назойливая мысль поселилась в его мозгу и помешала насладиться последними сценами спектакля. Мысленным взором он видел Клару, великолепно одетую, не обращающую внимания на восхищенные мужские взгляды и завистливые женские… Еще он видел себя, гордого обладателя этого шедевра. Все мужчины мечтали оказаться на его месте.

Потом герцог осознал, о чем думает, и досадливо поморщился.

— Черт бы ее побрал, — пробормотал он. — Эта ведьма отравила мой разум.

— В чем дело, друг мой?

Кливдон обернулся и увидел Гаспара Арондуила, который смотрел на него с искренним участием.

— Скажи, действительно ли имеет значение, во что женщина одета? — спросил герцог.

Глаза француза изумленно округлились.

— Бог мой, конечно!

— Так мог ответить только француз, — заключил Кливдон.

— И я тебе объясню почему.