Николь Джордан - Страстное желание Страница 9

– Разве?

– Да. Я проклята.

– В самом деле? – с явным скепсисом переспросил он.

– Да, это так. Спросите любого из местных, и вам подтвердят. Моя прабабка была легендарной красавицей. И она отбила любовника у цыганки. В отместку цыганка наложила на нее родовое проклятие. Женщины нашего рода обречены, очаровывать мужчин, но если осмелятся ответить взаимностью мужчине, который их полюбит, любовь их заканчивается трагически – смертью мужчины, которому они отдали сердце.

– И вы верите в это… в это проклятие?

– Верю, – со всей серьезностью ответила Бринн. – Почти все женщины моего рода переживали трагедию в любви.

– Включая вас? Боль исказила ее черты при воспоминании.

– Мой первый ухажер погиб, когда мне было шестнадцать. Он утонул в море. Удивительно, что никто вас до сих пор не предупредил о том, что со мной опасно иметь дело, – добавила она, не в силах скрыть горечи.

Но скепсис его трудно было чем-то поколебать. Бринн не знала, как его вразумить.

– Можете мне не верить. Спросите любого – все знают о той опасности, что мы собой представляем. Мы притягиваем толпы мужчин, но счастья это никому не приносит.

– Толпы? – с циничной усмешкой переспросил Уиклифф. Но возможно, пренебрежение опасностью проистекало из его неуемного самомнения. – Посмотрим, правильно ли я вас понимаю. Из-за цыганского проклятия я, скорее всего сначала потеряю из-за вас голову, а потом и жизнь?

– Жизнь вы не потеряете, если я не отвечу вам взаимностью. Но сопротивляться влечению ко мне вы не сможете, это точно.

Он дружески ей улыбнулся:

– Вы, конечно, понимаете, что, подвергая сомнению мою способность контролировать свои эмоции, наносите мне оскорбление.

Бринн вцепилась в книгу.

– Я понимаю ваш скепсис, но, поверьте, глупо не принимать проклятие всерьез.

– Я думаю, вам придется это доказать. Брови ее поползли вверх.

– Доказать?

– Да. Нам следует проверить, так ли все на самом деле, как вы говорите.

– И как вы предлагаете это проверить?

– Поцелуйте меня. Бринн уставилась на него:

– Вы шутите?

– Вовсе нет.

– Я думаю, что наш прошлый поцелуй уже все доказал. Вы должны помнить, как все закончилось, когда вы…

– Я все хорошо помню, – сухо ответил он. – Положите книгу и подойдите сюда, дорогая.

Бринн не двигалась с места, и Уиклифф приподнял бровь, вопросительно глядя на нее.

– Вам бы понравилось, если бы ваши знакомые услышали о том, как я застал вас в бухточке, мисс Колдуэлл? Ваши братья, к примеру? Не думаю, что им понравится то, что вы разгуливаете по окрестностям в полуголом виде.

Она недоверчиво прищурилась, но вскоре сомнения сменилось гневом.

– Вы меня шантажируете.

– Нет, я всего лишь оказываю на вас разумное давление.

– Но зачем вы это делаете? В отместку? – Она презрительно скривила губы. – За то, что я осмелилась вам отказать? Потому что я не пала к вашим ногам?

Он усмехнулся:

– Признаю, что вы нанесли моей мужской гордости непоправимый урон, но я не жажду отмщения. Мне просто хочется провести эксперимент. Своими разговорами о проклятиях вы разбудили мое любопытство.

Бринн стояла в оборонительной позиции, раздраженно глядя на графа. Уиклифф терпеливо ждал с видом такого явного превосходства, что от злости у нее сводило зубы.

Но когда она и через пару минут не бросилась выполнять его требование, выражение его лица изменилась. Он улыбнулся ей, сама нежность и обаяние, и ей вдруг стало теплее.

Бринн хорошо понимала, почему ему удалось соблазнить столько женщин. Трудно было сопротивляться такой обезоруживающей улыбке. И эта улыбка вкупе с природным мужским магнетизмом и убийственным очарованием представляла собой весьма грозное оружие.

Ее тянуло к нему против воли. И она не сомневалась в том, что он не замедлит выполнить угрозу – жалость вряд ли была ему ведома.

Неслышно выругавшись, Бринн села рядом с ним на кушетку. Спину она держала очень прямо, и смотреть на него она отказывалась.

– Я считала, что вы с вашим опытом и умениями могли бы найти женщину, готовую исполнять ваши прихоти с большей охотой, – проворчала она, – вместо того, чтобы постоянно меня насиловать.

Он еле слышно рассмеялся – словно теплый ветерок прошелестел.

– Мне неприятно вас разочаровывать, дорогая, но это не изнасилование. Только поцелуй.

Только поцелуй, пронеслось в голове у Бринн. Тогда почему у нее так участился пульс?

Близость его опьяняла. Она собрала волю в кулак, чтобы не поддаваться. Граф Уиклифф склонился к ее лицу, губы его щекотали ее затылок… мочку уха.

– Как сладко, – пробормотал он. – Прямо сахарная.

– Вы не могли бы просто сделать то, что задумали, и побыстрее с этим покончить? – сквозь зубы пробормотала она.

Он погладил ее по щеке и повернул лицом к себе.

– Вначале вам придется расслабиться, – тихо сказал он со смешинкой в голосе. – Как мы сможем проверить ваше утверждение, если вы не идете мне навстречу?

– Мне ни к чему проверять истинность своего заявления. И потом я же не желаю вас целовать.

– Тогда просто сделайте мне одолжение… – Он нежно, но настойчиво прижался губами к ее губам.

Бринн попыталась что-то пробормотать, протестуя, но убежденности в своей правоте она больше не чувствовала. Граф провел языком по ее зубам, пальцы порхали по ее лицу, вызывая в ней мелкую дрожь. Грудь ее тяжело вздымалась. Когда язык его скользнул внутрь ее рта, она сдалась с тихим вздохом.

Язык его проник еще глубже, и Бринн занялась огнем с шокирующей внезапностью. Потом тело ее словно обмякло. Руки взметнулись вверх, пальцы погрузились в его волосы. Они оказались мягкими и шелковистыми на ощупь, и прикосновение к ним возбуждало так же, как и его поцелуй.

Она не оказала ему сопротивления, когда он привлек ее к себе. Она таяла в его объятиях. С губ ее сорвался то ли стон, то ли всхлип. Затем Уиклифф откинулся на спинку дивана, увлекая Бринн за собой.

Она сдавленно застонала. Нельзя. Так нельзя. Она просунула руку между их телами и ладонью толкнула его в грудь. Она не могла, не должна была позволить этому случиться. Но самое большее, что она могла сделать, чтобы предотвратить беду, это оттолкнуть его.

Собравшись с духом, Бринн резко села. Сердце колотилось в груди, голова кружилась, но Уиклифф, похоже, чувствовал себя вполне адекватно, не то что она.

Он распрямился, пристально глядя на нее, затем провел пальцем по ее губам, все еще влажным от его поцелуев.

– Мне все равно, действует ли то проклятие или нет, но я очень хотел бы оказаться с вами в постели.

Бринн смотрела на него затуманенным взглядом и молчала. Губы графа сложились в ту самую легендарную полуулыбку, которая свела с ума стольких женщин.