Лаура Кинсейл - Госпожа моего сердца Страница 9

Мгновение — и они исчезли. Потом долго ничего не было слышно. Затем откуда-то снизу долетел звук — это труп упал в воду протекавшей под замком реки. Звук был страшный — не всплеск, который она ожидала услышать, а глухой удар, который бывает при выстреле из катапульты: камнем в сталь. Он все гремел и гремел, отражаясь эхом от стен колодца.

Аллегрето перекрестился и встал перед ней на колени.

— Умоляю простить меня, — сказал он скромно, — я знаю, я разгневал вас. Но я был вынужден прибегнуть к этому ради вашей же жизни.

Принцесса Меланта приняла его в своих покоях среди восточных шелков, экзотических слуг и запахов курящихся благовоний.

Она, конечно, не помнила его. Да ведь и Рук не сразу узнал ее там, в зале на расстоянии. Правда, он был несколько обескуражен неожиданным повелением герцога появиться на пиру в полном боевом облачении для удовольствия высокородной дамы. И еще его отвлекал этот странный юноша-иностранец, который повсюду следовал за ним буквально по пятам. Его раздражала настойчивость этого щенка, который убеждал его посмотреть на свою даму. Что же, он посмотрел на нее из дверей зала. Он увидел тогда на подиуме утомленную черноволосую даму, которой изрядно наскучил мир. Но вот она повернула голову, обратив взгляд холодного сарказма на самого Ланкастера. Вот Ланкастер поднял руку, чтобы осторожно погладить грудку ее сокола. Вот он заметил ее цвета — серебряный и зеленый. И тут на него обрушился поток воспоминаний.

Теперь он никак не мог понять, почему не узнал ее сразу. Как он мог вот так не распознать даму своего сердца, женщину своей мечты. Она была именно такой, какой хранили его воспоминания, и какой она виделась все это время ему в мечтах. А сколько их было за эти тринадцать лет, в течение которых он оставался верен и предан ей. Пожалуй, все-таки ему казалось, что ее волосы были слегка светлее, а глаза — чуть-чуть бледнее.

Она была красива: восхитительно, соблазнительно красива, против чего никто не решился бы возразить. Ее красота была слишком смелой и вызывающей, из-за чего не могла не порождать ненависти женщин . Ее камергер провогласил: «Зеленый Рыцарь, ваше величество». Она даже не подумала повернуть голову, продолжая рассматривать бриллиантовое колье, которое держала перед ней одна из ее фрейлин.

Он прошел дальше и встал. Гибкий юноша, который передал ему то повеление биться на турнире за нее, совсем не выказывал ей такого уважения, как Рук. Юноша расположился около накрытого ковром стола. Он был облачен в разноцветные чулки. Одна его нога была зеленой, а другая — голубой. Краем глаза он заметил, что этот щенок наблюдает за ним.

Она успела сменить свое платье. Теперь это было не открытое платье из зеленого шелка, в котором она появилась на пиру, а приталенное, плотно обегающее фигуру платье из золотистой парчи с длинными рукавами, отороченное черным, со шнурками по бокам. Приглядевшись, он понял, что под ним ничего не надето — достаточно ясно просматривалась белая кожа.

Он попытался сохранить невозмутимость, стараясь даже не мигать. Ему было жарко, и он потел. После того, как она выбрала ожерелье и пояс цвета черного золота с черной эмалью, юноша, который был сбоку от него, сдвинулся с места, подошел к ней и взял украшения из ее рук.

Она наклонила голову, он защелкнул цепочку ожерелья у нее на шее и разгладил ее. Ему было лет шестнадцать, а может быть и меньше, почти вдвое меньше, чем ей или Руку. Он гладил кожу ее шеи так, как это бы делал любовник. Затем нагнулся, чтобы застегуть ей ремень, поцеловав при этом ее плечо.

Она подняла голову, отказавшись взглянуть в зеркало, поднесенное молодой девушкой. Юноша наблюдал за Руком из-под прикрытых век.

— Позвольте мне расчесать ваши волосы, — сказал он.

Его пальцы коснулись ее заплетенных волос. Он снял ее заколку и распустил их. Затем, прижав к губам один локон, безмолвно засмеялся сквозь него, глядя на Рука.

— Посмотрите, моя любовь, — сказал он достаточно громко, хотя и делая вид, будто шепчет ей на ухо. — Зеленый человек хочет вас.

— Тем хуже для него, — ответила она равнодушно.

— Вы только посмотрите на него! — юноша счастливо улыбался. — Он очень хотел бы обнимать вас так, как это делаю я. Вот так…

Его рука скользнула вокруг ее талии. При этом он продолжал, не отрываясь, смотреть на Рука. Она откинула его руку прочь.

— Хватит. Оставь свои проделки. Тебе что, хочется поточить на нем свои коготки? Не забывай, что он очень нужен мне. — Она на мгновение встретилась взглядом с глазами юноши. — И смотри, как бы ты не убил его, а то я напущу на тебя Гринголета.

Эта угроза произвела на юношу почти немедленное воздействие. Он взглянул на сокола, восседающего на высокой спинке ее кровати, и покорно отступил от нее.

— Уложи мои волосы. Он молча взял гребень и искрящуюся тонкую сетку из рук фрейлины и начал расчесывать волосы во всю их длину, ловко сворачивая при этом.

Не дожидаясь, когда он закончит, принцесса Меланта сделала жест, подзывая Рука. Он подошел к кровати и встал на одно колено.

Она засмеялась:

— Ты действительно самый учтивый рыцарь. Поднимись. Мне больше нравится смотреть на лица, чем на затылок.

Он встал.

— Завтра я выведу на ристалище твоего коня, — сообщила она ему. — Позаботься, чтобы герольды знали об этом. И ты должен будешь на пике иметь мой приз. Затем вернешь его мне.

Он склонил свою голову.

— Ты говоришь по-английски? — неожиданно спросила она.

— Да, госпожа.

— Замечательно. Время от времени я буду тогда обращаться к тебе по-английски. Мне хочется вспомнить этот язык моего детства. И урок для тебя, Аллегрето. Всегда надо хоть немного понимать язык своих слуг и вассалов, чтобы они не могли неподобным образом воспользоваться этим.

Аллегрето заколол ее волосы и водрузил на них сетку. Затем приглушенно произнес:

— Вы — светоч глубин мудрости, ваше высочество.

— Милый мальчик. Я пока воздержусь и не напущу на тебя Гринголета.

Его лицо прояснилось. Он начал гладить ее плечо. Рук опустил глаза и сделал шаг назад по направлению к выходу.

— Зеленый Рыцарь, — сказала она строго, нетерпеливо махнув рукой, чтобы избавиться от юноши. — Я слышала, про тебя говорят, что ты беспощаден в бою и на турнирах.

Рук стоял молча. Она в первый раз посмотрела на него, осматривая с ног до головы, словно покупатель изучающий достоинства продаваемого ему коня. Еле заметная улыбка играла у нее на губах.

— Превосходно, — пробормотала она. — Жестокость веселит и забавляет меня. И каких же славных деяний на ристалище в мою честь следует мне ожидать?

Он долго обдумывал ответ на этот воспрос, зная количество рыцарей, принявших вызов.