Венита Хелтон - Гвардеец Бонапарта Страница 9

Потом она внимательно посмотрела на гостью и спросила:

– У тебя уже иметь его?

– Иметь кого?

– Мужчину.

Лаура взяла корзину, чувствуя, что ее лицо покраснело значительно сильнее, чем могло бы покраснеть от жары.

– Нет, мэм. Ты уже спрашивала у меня то же самое в прошлую субботу. С тех пор – никаких изменений.

– Может, появится перед следующая суббота.

– Может быть, тогда ты будешь первой, кто узнает об этом, а теперь мне пора идти. Ида придет попозже. Я попрошу ее приготовить соус с этой колбасой.

– Будет хорошо. – Махнув рукой, Мейзи пошаркала назад в комнату, откуда пришла, и до Лауры донеслось скрипение пружин старого матраса.

Девушка была уже недалеко от своего дома, когда заметила, что перед входом в ее лавку толпится огромная толпа. Казалось, что это те же самые люди, которые вчера сопровождали Аллена Дефромажа. «Святая Мария! Ну, что еще сегодня случилось?»

Подобрав юбки, она бросилась бежать по улице так быстро, как только могла.

– Дайте пройти! Пожалуйста, дайте мне пройти! Да, пропустите же меня!

– Это мадемуазель Шартье. Скорее пропустите ее!

Лаура стрелой промчалась мимо расступившихся людей и перед самым магазином ошеломленно замерла на месте.

Еще никогда в своей жизни ей не доводилось видеть такого множества роз. Целый ковер цветов покрывал упряжку из пары серых рысаков, запряженных в черный, как смоль, экипаж. Из него тоже вздымалась гора благоухающих розовых бутонов, над которыми вились целый рой пчел. Розы лежали и на тротуаре перед магазином, они усыпали порог дома.

Прежде, чем Лаура вновь обрела способность говорить, из дверей дома появился высокий, стройный парень, за которым следовал Сент Джон. На незнакомце был мундир, украшенный золотым галуном уже несуществующего императорского флота![3] И когда он вышел, ему пришлось пробираться вперед на цыпочках, чтобы не наступать на цветы, устилающие землю. Парень улыбнулся Лауре и почтительно снял треуголку, обнажая свои черные волосы.

– А вот и сама маленькая леди, чтоб меня повесили на реях, если я лгу! И пусть меня сожрут акулы, если она не такая хорошенькая, как говорил хозяин!

Лаура свысока, насколько ей позволяли обстоятельства, взглянула на мужчину, причем на ее лице появилось такое выражение, словно она обнаружила нечто крайне неприятное на подошве своих туфелек, и, не глядя больше в его строну, спросила:

– Что это еще за создание, Сент Джон?

Темнокожий слуга улыбнулся.

– Он говорить, он – Ренато Белуши, мадмазель Лаура.

Тон, которым были сказаны эти слова, выдавал, что бухгалтер знает о странном посетителе значительно больше, чем это могло бы показаться.

Понимая, что толпа напряженно ловит каждое ее слово, ожидая жуткого скандала, Лаура только сказала:

– Я бы хотела, джентльмены, чтобы вы вошли в дом. Быстро!

Как только девушка вошла вслед за мужчинами в лавку, она поставила корзину на прилавок и повернулась к моряку.

– Это вы придумали эту вульгарную пьеску снаружи, месье Белуши?

Его глаза расширились в насмешливом недоумении. Он запустил пальцы в свои усы и повторил:

– Вульгарную? Вы находите, что цветы, которые составили бы честь лучшим парижским садам, вульгарны? Я убит наповал, мадемуазель!

– Ага, так это цветы от вас? – девушка раздраженно швырнула свою шляпку на прилавок.

Ей приходилось иметь дело с сумасбродами, предлагавшими руки и сердца, но этот тип перещеголял всех!

Белуши в ответ изящно поклонился и на мгновенье показалось, что его треуголка залетит куда-нибудь в угол, так энергично он размахивал ею.

Лаура вышла из-за прилавка, а Сент Джон наморщил нос, в изумлении глядя на них обоих.

Гость произнес:

– Ах, как бы я хотел, мадемуазель, сказать, что эти цветы от меня, но капитан Доминик Юкс пристрелит меня на месте, если я так скажу.

Доминик Юкс? Ей внезапно все стало ясно.

Она наклонилась за прилавок, проворно схватила свое длинное ружье и навела его прямо в живот мужчины:

– У вас две секунды на то, чтобы вытащить свои жалкие потроха из моего магазина, собрать свои мерзкие цветы и смыться на своем экипаже с нашей улицы!

Ренато Белуши слегка пожал плечами.

– Он говорил, что вы будете сердиться.

– Ах, вот как! Говорил?

– Но он не успокоится, пока не сможет окончательно извиниться за свое вчерашнее поведение. Ему пришлось провести почти три часа в цветочном магазине, стараясь выбрать подходящую форму извинения.

– Как это разумно с его стороны, так тщательно отбирать цветы! Они придутся кстати на вашу могилу, месье!

Белуши, все так же улыбаясь, стал пятиться к двери. И когда Лаура, вслед за ним, показалась в дверях своего магазина с прижатым к плечу прикладом ружья, толпа зевак заревела от восторга.

– Месье Доминик еще хотел, чтобы вы взяли себе и экипаж с лошадьми.

– Проваливай! – завизжала Лаура так, что ее наверняка было слышно во всем Кентукки.

Белуши поспешно забрался на высокое сидение экипажа и сразу исчез среди цветов. Он поднял бич, украшенный цветами жасмина, и почтительно прикоснулся им к своей треуголке.

– Вы, мадемуазель, будете чертовски замечательной женой для любого мужчины, – одобрительно сказал он, – но стрелок из вас не получится. Я хотел вам сказать, что вы забыли положить кремень в боек. Ваше ружье не выстрелит.

Он хлестнул коней, экипаж резко рванул с места, и вскоре о его присутствии напоминала только дорожка из рассыпавшихся цветов, да пчелы, гудевшие над ними. В толпе одобрительно засвистели и стали расходиться. Раздраженно расшвыривая цветы кончиком туфли, Лаура вошла в лавку и с такой силой хлопнула дверь, что на полках зазвенела посуда.

– Куда ты интересно уставился? – заорала она на Сент Джона, который в этот момент выставлял содержимое ее корзины на прилавок.

– Я думаю на тайфун.

– Я тебе не тайфун! – рявкнула девушка и швырнула в угол бесполезное ружье. – Проклятье, проклятье!

– Ваш папа, он бы не хотел, чтобы вы ругались, как последний матрос, мадмазель Лаура.

Лаура мрачно посмотрела на бухгалтера и тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сказала:

– Ты еще поговори мне, так я набью папину трубку твоими мозгами и заставлю выкурить ее.

– Я думать, то лучше, чем табаком, но трубка она вчера сломалась.

– Прекрати мне напоминать об этом! – воскликнула Лаура.

Все несчастья с этим Домиником начались из-за той треклятой трубки! За каким только дьяволом она вчера сунула ее себе в рот?

– Я вообще больше никогда не буду курить.

– Табака, она вас погубит.

– Нет, не погубит! – девушка бросилась к табачному прилавку и начала швырять коробки с табачным зельем в деревянный мусорный ящик.